Катала - Елена Шелонина

– Я слушаю вас, господин Дерган.

– Многие обороты речи точному переводу не поддаются, но одно мы выяснили абсолютно точно: этот король Фессалии был либо пьян, либо находился под воздействием какого-то наркотика.

– Ну, это и без вашего анализа понятно. И это все, что вы выяснили?

– Нет. Еще мы поняли, что Артем Первый имеет серьезное гуманитарное образование с уклоном в древнюю историю.

– Насколько древнюю?

– Очень древнюю, граничащую с мифами. И я не удивлюсь, если он владеет давно забытыми языками разобщенного мира, языками тех времен, когда род хомо сапиенс еще не говорил на интерлингве и для коммуникации народов требовались переводчики.

– Как интересно! – оживился посол. – Из чего вами сделан такой вывод? Я внимательно прослушал его речь. Выражался он довольно энергично, но за редкими исключениями вполне понятно.

– Ну, исключения не такие уж и редкие, – позволил себе возразить главный аналитик, – но такое опасное понятие, как «диктатура пролетариата» и философское направление «волюнтаризм», мы обнаружили в древних текстах славянских языковых групп. Им более семи тысяч лет!

– Ого!

– Вот и мы тоже ахнули, когда компьютер выдал результат. Что интересно, данные об этих языках настолько скудные, что компьютер не смог расшифровать и половину речевых конструкций короля.

– Каких именно?

– Данных по «ёкарному бабаю» в его базе нет, «блин Клинтон» комп расшифровал лишь наполовину, и таких примеров множество. Ваше превосходительство, признаюсь честно, мы в тупике. Я сильно сомневаюсь, что в Галактике найдется хоть один специалист по древним языкам с таким мощным словарным запасом. Причем заметьте, с запасом, которого нет даже в базе данных галактического информатория. Откуда у далатейца такие знания?

– Далатейца? – оживился посол.

– Да, особенности речевых оборотов и акцент говорят о том, что большую часть сознательной жизни Артем Первый провел на Далатее…

– Где он в одночасье стал королем, – расплылся Ароутян. – Становится все интереснее! А знаете, мне уже не терпится познакомиться с этим самородком.

По кораблю прошла легкая вибрация, говорящая о том, что произошел очередной прыжок через подпространство.

– Кажется, мы прибыли.

– Да, – кивнул главный аналитик, – я считал. Это последний скачок. Еще несколько минут маневров на антигравах, и мы на месте.

– Ну что ж, – господин Ароутян поднялся из-за стола, щелчком пальцев заставил стену каюты превратиться в сплошной зеркальный монолит, пригладил рукой волосы, поправил на шее старомодный галстук, – посмотрим, что вы за фрукт, господин Артем Загоруйко.

– Загоруйко?

– Так его звали, до того как он стал королем. По крайней мере, это утверждают данные, снятые с его ПКИ в процедуре перерегистрации королевства.

Внезапно ожил зуммер внутренней связи, требуя подтверждения вызова. Посол неспешно вернулся к столу и включил связь. Зеркальная поверхность стены превратилась в гигантский экран, и на нем появилось слегка растерянное лицо капитана.

– Господин посол, не могли бы вы пройти в рубку?

– Какие-то проблемы?

– Пока не знаю, но думаю, вам на это нужно посмотреть.

– Ждите, сейчас буду.

Расстояние между своей каютой, превращенной в рабочий кабинет, и рубкой управления заинтригованный посол преодолел в рекордно короткие для его возраста сроки.

– Что тут у вас? – спросил он, врываясь в заставленное навигационными приборами помещение.

Капитан молча кивнул на обзорный экран, в центре которого медленно вращалась черная обугленная планета.

– Что это? – нахмурился Ароутян.

– Ваша Фессалия.

– Не может быть. Фессалия по своим природным данным практически курорт, а это полностью мертвая планета! На ней даже атмосферы нет!

– А это уже не моя проблема, – развел руками капитан.

– Ошибки быть не может?

– Исключено. Аппаратура корабля в полном порядке. Мы прибыли по адресу в заданную точку пространства, согласно включенным в план полета галактическим координатам.

– Нда-с… приплыли. У вас есть хотя бы одно разумное объяснение всему этому, капитан?

– Тут только два варианта, господин посол.

– Излагайте.

– Либо в реестр обитаемых планет вкралась ошибка, либо кто-то спер ваш курорт, подсунув вместо цветущей Фессалии этот покрытый пеплом мир.

– А третий вариант вы не рассматривали?

– Уничтожение Фессалии каким-либо сверхмощным оружием? Нет. Заявленные массы планет не совпадают.

– А орбиты?

– Орбиты совпадают, массы планет нет. Это не Фессалия!

– Тогда вернемся к первоначальным вариантам. Мне первый больше по душе. Как-то не верится, что кто-то умудрился спереть целую планету и подсунуть нам вместо нее другую.

– Мне тоже.

– Отсюда вывод: либо предыдущий король Фессалии господин Алишер, либо нынешний король Артем Первый – великий аферист!

– Или они оба аферисты.

– Не исключено. Ну что ж, капитан, полагаю, наша миссия закончена. Организуйте мне нуль-связь с Брюнером.

– Там сейчас ночь.

– А вас на это идиотское задание посреди дня срывали?

– Нет.

– Вот видите. Задание экстренное, так что в случае любой нештатной ситуации мы и докладывать должны экстренно. Тем более что нам есть чем их порадовать.

– И пускай голова теперь болит не у нас, а у начальства, – улыбнулся догадливый капитан, включая экстренную связь.

Через минуту на экране появился Брюнер.

Полюбовавшись на заспанную физиономию главы Галактического Совета, его превосходительство чрезвычайный и полномочный посол господин Ароутян начал «радовать» своего патрона…

Нервозная обстановка, воцарившаяся на «Арго», угнетала. Капитан заперся в своей каюте и признаков жизни не подавал. Никто не знал, что делать, и все дружно срывали свое раздражение на бедном финансисте.

– Это же надо было догадаться – все раздать!

– Тоже мне «преумножающий»!

– А что мне было делать? – Джузеппе чуть не плакал. – Прямой приказ. Как я могу ослушаться нашего спасителя?

– Легко! – рыкнул Гуннар.

– Настоящий финансист всегда имеет нычку на черный день, что бы и кто бы ему ни приказал, – внушительно сказал Одрик, вальяжно развалившись в кресле кают-компании, где и собачились аргонавты.

– Хороший финансист на Тартаре бы не оказался, – добавил Изаму.