Моё имя - Анастасия Соболева

матерью и любил её больше всего на свете, сделал тебя тем, кто ты есть сейчас. Наши воспоминания, независимо от того, плохие они ли хорошие — это часть нас самих, и мы должны жить, неся на себе их бремя, каким бы тяжёлым оно ни было. Но при этом не стоит забывать и простую истину: прошлое есть прошлое, мы же живём в настоящем.

Тогда я запомнил каждое её слово, и они ещё долго крутились в моей голове, в точностикак плёнка на бесконечном повторе. Ада продолжала стоять напротив меня в ожидании ответа. Ответа, о котором я пока ещё даже и не догадывался. В конце концов, она поняла, что не стоит меня торопить, и развернулась лицом по направлению к чёрному входу. Ноуже через секунду, девушка вновь обернулась ко мне со счастливой улыбкой и пальцем, указывающим прямо в небо.

— Смотри-смотри, — вещала она, — наконец-то луна показалась. Сегодня полнолуние!

На само деле, я совершенно не понимал, чему тут радоваться, но во имя приличия сделал вид, что тоже поражён.

— Ради таких моментов и стоит жить! — закричала она так громко, что одна из служанок выглянула в окно, дабы проверить, всё ли в порядке.

— Я не понимаю тебя, Ада Норин. Когда мы встретились впервые, ты пылала жаждой жизни, но в тоже время желала смерти больше всего на свете. Сейчас же наслаждаешься каждым мигом, а той тени смерти как будто бы никогда и не было. Что всё это значит? Кто же ты на самом деле такая?

— Я люблю жизнь. Всегда любила. Но лишь настоящую. Когда настоящая жизнь заканчивается, я считаю бессмысленным цепляться за неё. Поэтому тогда и искала смерти. Потому что моя настоящая жизнь подходила к концу. Но после встречи с тобой я вспомнила, как это — не существовать, но жить. Здесь и сейчас я рада тому, что ты не убил меня тогда. Здесь и сейчас я рада быть живой.

Не ожидая мой ответ, Ада протянула свою руку к звёздам и, клянусь, я был уверен в том, что вот-вот, и она непременно их коснётся. Луна улыбнулась девушке сказочным светом, и та ответила ей тем же. Казалось, что сама богиня ночи хочет забрать к себе девушку-пламя, посягнувшую на её право ночного светила. И Ада ей совершенно не противилась: она смотрела на луну так же пристально, как и я на неё.

***

Где-то в двенадцать часов ночи я, уже будучи в своей комнате, снова взял в руки тот детский рисунок. Потёртая и помятая бумага вновь отозвалась в голове неприятными воспоминаниями. Замок, переполненный одиночеством, семья, которой у меня никогда не было, и детские мечты, что так и остались мечтами — всё это часть меня, не так ли, Ада? Это то, что делает меня тем, кто я есть сейчас.

Я сложил из рисунка маленький самолётик и направился вместе с ним к большому, широкому окну. Не колеблясь, одним быстрым движениемвыпустил его в ночную темноту, где он тотчас был подхвачен бушующим ветром, ни на секунду не прекращающим стремиться туда, куда живым путь заказан.

Больше я не буду убегать. Я постараюсь. Сделаю всё ради того, чтобы принять своё прошлое и прожить жизнь не воспоминаниями, но моментами. Ведь теперь есть та, ктопонимает меня лучше, чем я сам, та, которая способна подарить мне воспоминания куда ярче и теплее минувших. Ведь прошлое есть прошлое — мы же живём в настоящем.

Перед тем, как заснуть, я вновь перечитал сказку о принце, нашедшем свою принцессу. На этот раз детская история больше не казалась мне глупостью.

Глава 5. Желание, которому не суждено сбыться

Через пару минут я умру.

…

Моё имя Ричи Джонс.

…

Если это письмо всё-таки достигнет тебя, кем бы ты ни был, то прошу, запомни моё имя и найди ответ на вопрос, что пульсом стучит в моей голове.

ЗА ЧТО НАМ ВСЁ ЭТО!? ЧТ…

…

Отправить на растопку.

Это письмо (или, вернее, то, что от него осталось) я перечитала бесчисленное количество раз. В итоге и сама не заметила, как заучила его на память. Просто ни с того ни с сего вдруг осознала, что, читая одно слово, уже отлично знаю, какое последует за ним. Отложив письмо куда подальше и поудобнее устроившись на кровати, решила, наконец, дать глазам отдохнуть. Как и ожидалось, это не помогло — неаккуратные и нечёткие буквы, написанные мальчиком по имени Ричи, так и продолжали стоять бегущей строкой перед мраком сожмуренных глаз.

Потёртый, слегка выцветший листок бумаги, о котором сейчас и идёт речь, я обнаружила относительно недавно (вчера, если быть уж совсем точной). Разбирая новую партию книг, найденную среди обломков и прочего никому не нужного хлама разгромлённой на днях повстанческой базы, и пополняя тем самым всё расширяющуюся королевскую библиотеку, я заметила затерявшийся средь книг клочок бумаги. До этого на подобных мелочах никогда не акцентировала внимание, однако в этот раз что-то интуитивное не дало мне просто выбросить письмо, совершив тем самым непоправимую глупость. Хотя если кто-то скажет, что прочитать его было глупостью куда большей, скорее всего, я не найду, что ответить.

Письмо оказалось написанным на международном английском, что слегка осложнило чтение и заставило меня перестать валять дурака. Но не более того. Я выучила английский, будучи ещё ребёнком, по тем редким книгам, что изредка удавалось найти. Видя меня за этим занятием, Нат всегда говорил, что я непонятно на что трачу своё время. Сказать по правде, подобные разговоры не раз становились причиной, по которой мы днями друг с другом не то, что словами — взглядами не обменивались. И всё потому, что с самого начала я полагала, будто настоящий ключ к победе над тварями — вовсе не сила, а информация. Ну и поскольку большая часть трудов сего мира написана именно на английском, его-то я и считала замочной скважиной к этому ключу. В конце концов однажды Нат был вынужден признать, что здесь я (как и везде, в принципе) оказалась права: лишь изучив несчётное множество работ всемирных учёных, я смогла приоткрыть створки дверей, ведущих к созданию жучков и открытию техники работы с заговорённой сталью.

Внезапно в уставшую за день голову пришёл вопрос, для меня совершенно несвойственный. Я вдруг захотела узнать, каким был путь этого письма, до того как оно оказалось у меня в руках. Сомневаюсь, что «Восставшие из пепла» (так себя называли побитые повстанцы) были его единственной