Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

тем, кто здесь живёт, как к вторсырью? Аристократам нет дела до нас. Они упиваются властью.

— Ты права, Лотти. Но тут дело в самих людях, а не в системе. Я считаю, что нужно провести кадровую чистку и тогда…

— Тогда к нам не перестанут относиться, как к ресурсу… сырью? Не смеши. При таком раскладе всегда будут тебе кто на коне и, кто под ним. Смерть моих родителей тому доказательство. Лишь потерянный ресурс, а не человеческая душа.

— Лотти, это был несчастный случай. На твой счёт перевели крупную сумму как знак извинения.

— Сумму… Для тебя люди теперь измеряются в деньгах? На них я смогу купить мне новых папу и маму, я правильно тебя поняла?!

Гриша начинал злиться.

— Ты с детства вообще не изменилась! Всё такая же упертая. Всё также переворочаешь смысл моих слов. Я же не это имел ввиду.

— Классовая система рассадник греха, Гриша.

«Она говорит совсем, как мама, — подумалось ему. — Прям слово в слово. Хорошо… грех… теперь эти понятия мне ясны, как день. И спустя пять лет я понимаю, откуда ноги растут».

— Был бы тут Нейт, он бы меня поддержал, — уверенно вставила Лотти.

Стоило услышать это имя, как сердце Гриши затрещало. Эмоции хлынули волной, они накатывали и накатывали, бились о рифы его души, пока наконец не пробили их.

— НЕЙТ МЁРТВ! — гневно оборвал он. — Эти кабы да если бы ни к чему. Если бы он и был здесь, то, как и в детстве, НИ ХРЕНА БЫ НЕ СКАЗАЛ!

Лишь одно упоминание Нейтана вызвало в нём бурю. Повисло молчание.

«Видимо, зря я затеял этот разговор», — всплыло в уме у Фарля.

— Да… Нейт мёртв. Он также стал жертвой этого общества. Скажешь не так, Кол Галланд?

Гриша ещё сильнее распылился. Фамильярничество он расценил как пассивную агрессию.

— Ты знаешь, что это не так, — тихо проговорил он. — Не используй смерть лучшего друга как аргумент. Это низко, Шарлотта.

Она опомнилась.

— Мне, наверное, уже пора, — продолжил Григорий. — Рад был увидеться… я сейчас попытаюсь почаще заезжать в приют. Передай маме, пожалуйста.

— Угу… Гриша, прости…

Он ничего не ответил. Уже через минуту он скрылся, завернув за угол. Да и толпа спрятала его за своей широкой спиной.

— Я зря, зря вспомнила Нейта, — проговорила Лотти, начав теребить шарф. — Он ведь так страдал на похоронах… Ну что за дура.

— Не бери в голову. Ты всё верно высказала. Похоже, Гриша всё-таки не станет нашим союзником. Это печально… очень. Если такой человек, как он, вступит в совет… боюсь, мне будет с ним не совладать.

— Ты справишься, Фарль. Я в тебя верю, мы все в тебя верим.

«Это общество прогнило, — в голове прокручивала Лотти. — Оно причинило столько боли. Общество, в котором мы выросли, просто отвратительно».

«Оно убивает и душу, и тело, — мыслил Гриша, вальсируя в толпе, — Аристократы сбились с пути, они недостойны своего статуса».

«Они безнаказанно творят всё, что вздумается. Они погрузились в разврат, выпивку, удовольствия жизни и самое страшное зациклены на чувстве собственной важности».

Мысли этих двоих шли параллельно.

«Забыв про добродетель, про важности быть полезным этому обществу, они стали оковами», — продолжал Гриша.

«Поэтому…»

«Поэтому…»

«Это общество…»

«Это общество…»

«Нужно разрушить!», — решительно прозвучало в сознании Лотти.

«Изменить!»

II

Позже в поместье Кол Галландов.

— Я вернулся, отец, — холодно поприветствовал Гриша.

— Рад видеть. Как прошла встреча?

— Как мы и предполагали, — ответил он, достав из шкафа бутылочку виски. — Фарль пытался склонить меня на свою сторону. Ничего нового.

— В таком случае для меня загадка, почему ты всё равно ищешь с ним встречи, — отпарировал Симон, просматривая стопку бумаг одной рукой, а другой доставая пару стаканов из выдвижного ящика.

— Он мой друг, мне кажется это естественным желанием. Правда, неприятно, что его идеи разделяет Лотти.

— Лотти? Ах, да-а. Твоя подружка с приюта. Эта Лотти… она представляет угрозу?

— Совершенно никакой, — отмахнулся Гриша, начав протирать стаканы.

— Славно. Очень славно. Наша партия с Фарлем вновь преподнесла нам сюрприз. Не ожидал, что вопрос о вхождении семьи Ной Кэмпл поднимется так скоро.

— Для меня это тоже стало откровением. Смерть Гильмеша — удар для всех. Если я не ошибаюсь, расследование ведёт контора. Есть какие-нибудь результаты?

— Контора плотно сидит на игле Зайн Такира, мне мало что известно.

— Мне не верится, что кто-то посмел совершить такое со всеми уважаемым Гильмешем. Это неслыханно. Человек, убивший его, лишил государство великого рода.

Григорий наконец присел. Он закончил натирать стаканы и вместо этого начал любоваться, как через их плотное стекло проходит солнечный свет. Один солнечный зайчик уже поскакал по дубовому столешнице, прямо по бумагам, отчего Симон легонько улыбнулся и продолжил:

— Это так. И боюсь, теперь всё складывается не в нашу пользу. Со смертью Гильмеша ниша в высшей палате опустела, а остальные так и норовят запихнуть туда приближенные семьи.

— Как думаете связано ли покровительство Бен Кильмани семье Ной Кэмпл с Розалией?

— Не исключено, — поразмыслив, ответил Симон. — Пьер горячо любит и уважает свою дочь, и вполне может благоволить её идеалам. А может, тут сыграл дух либерализма свойственный всем Бен Кильмани. Кто же разберёт.

Они сидели в кабинете Кол Галланда — просторном и светлом помещении.

— Семья Зайн Такира консервативны во всех отношениях, — произнёс Гриша, наливая виски. — Думаю, стоит наладить с ними связь.

— Старшее поколение упертые бараны, нежели консерваторы. Их политика «наблюдать и не вмешиваться». Но… на собрание от лица семьи придёт молодой Сатори.

— Сатори, — задумавшись, выскользнуло у Григория. — Он человек гибкого ума. Последний раз, когда я его видел, убедился, что его взгляды на будущее не столь «застывшие».

— Это радует. К сожалению, ты войдёшь в высшую палату со старым составом. Твоим сверстникам это светит лишь через несколько лет. Первое время будет проблематично вести дела. Опорой может быть лишь Нат.

— Вы так говорите, словно Вам уже известно войду я или нет, — посмеялся он.

— Иначе быть не может. Ты ведь мой сын.

Они чокнулись и одним залпом опустошили стаканы.

— Как поживает мой дорогой брат? С тех пор, как он уехал на учёбу, от него нет новостей.

— Константин? Он также бездарен, как и всегда. Скорее всего, его скоро отчислят.

— Он до сих пор увлекается этим своим «хобби»? — с ухмылкой спросил Гриша.

— Видимо, да. Константин так и не усвоил урок. Как вернётся, можешь поговорить с ним… как брат с братом?

— Конечно, — ответил он, натянув рабочую улыбку.

Послышалось несколько ударов в дверь — вошла Натали. Столь же прекрасна, как и пять лет