Щукинск и города - Елена Некрасова

Билли выглядит ужасно — вылитый старый пидор. Вырядился в полосатый пиджак и канареечную рубаху, прилизал волосы воском, перстни ещё какие-то нацепил… а от повышенной нервозности заговорил фальцетом и ходит вприпрыжку. В ресторане две официантки перешептывались, поглядывая на них, да и на улице Джек поймал парочку заинтересованных взглядов… В Америке повадки Билла его не парили, к тому же там не принято так откровенно пялиться на людей… хотя какие повадки? Джеку и в голову бы не пришло, что он голубой… а здесь он почему-то изменился… а может быть, Джек придирается? Просто Билли уже так достал, ни минуты покоя… нет, ну что за дебильная улыбка? Полчаса уже сидит с таким оскалом… он вообще не нужен в Одессе, он только мешает, всё можно было проделать самому без лишних нервов, да — так да, нет — так нет… а Билли считает, что контролирует ситуацию…

— Ну вот, слава богу, хоть что-то! Мне удалось выяснить адрес этой женщины, её зовут Марина, вот, возьмите… это знаете где? В районе шестнадцатой станции Фонтана…

— Всем привет! Машенька, ты занята? — С озабоченным видом в комнату влетел лысый крепыш.

— Да нет, уже практически… как говорится, чем могла. Только вы держите меня в курсе…

— Ну конечно! Я в любом случае буду вам звонить!

— А вот Николай Иванович, может быть, знает… Коль, Буряк куда-то пропал, ты не знаешь, где он? К нему из Америки приехали…

— Димка? Так говорили, он в монастыре теперь иконы пишет, а что?

— С ума сойти! Так вот оно что… а мне тут все говорят, что Буряк наш спился, что бомжует где-то… а он, оказывается, духовная личность! А в каком монастыре, не знаешь?

— Так в этом, как его… ну мужской, на шестнадцатой станции, на Амундсена…

— Ну вот видите, всё сходится… вы ему скажите, пусть срочно ко мне зайдет, или нет, давайте я напишу записку…

— А вы, господа… а вот вы наверняка одессит, или я не прав? Мне чем-то знакомо ваше лицо… хотите посмотреть мои работы? Завтра открытие моей персональной выставки, будет обильный фуршет, так что милости прошу! В шесть вечера. Сейчас как раз идёт развеска, пойдёмте, пойдёмте… а вы разыскиваете Диму по какому поводу? Если не секрет… нет, конечно, если это личное, боже упаси! Но… если вас интересует хорошая живопись, это другое дело… нет, не подумайте, я имею в виду не только себя, я могу вас познакомить с прекрасными художниками… да, кстати, разрешите представиться! Николай Разумихин, можно просто Коля.

— А… Евгений… Золотов. Спасибо, Николай, но мы правда очень спешим, дело в том, что Билл… он не коллекционер, просто у него… у его дочери есть несколько картин Буряка, и она попросила заказать ещё два натюрморта в таком же стиле… но только Буряка, больше её никто не интересует, так что извините.

— Да что вы! Ну надо же… знаете, Евгений, а Билл… он понимает по-русски?

— Нет, абсолютно…

— Мммм… я должен вам сказать, надеюсь, что вы не обидитесь… дело в том, что Дима… к сожалению, он довольно посредственный художник, и…

— Я с вами совершенно согласен, но я ничего не решаю, и даже Билл не решает, он просто выполняет поручение.

— Да! Так я и хотел вам сказать! Димка не работал уже много лет, он же гнал самогон, прямо в мастерской… я как-то зашел к нему, так он щеколду никак не мог открыть, до того руки тряслись…

— А давно это было? Когда вы заходили к нему в мастерскую?

— Да ещё прошлым летом, ну да… это же кошмар! Кругом битая посуда, грязь, всё засалено… какая живопись, о чем вы? Ну не знаю, ну хорошо, он стал писать иконы, но это примитив, плоскость, там нет перспективы… вернее, есть, но так называемая обратная, в общем, не важно, совсем другие законы… и потом, это же не факт, кто-то встретил его возле монастыря, мало ли… а Димка мог и соврать, это у него как здрасьте… А даже если он возьмется? Вряд ли он сможет повторить то, что делал десять лет назад, он же лет десять уже не работает! Ваша заказчица вряд ли останется довольна… короче говоря, если вам нужен натюрморт, похожий на Буряка, то без проблем! Потому что ваш покорный слуга — лучший в городе копиист, вы можете зайти в мебельный салон на Канатной восемь, там висят мои копии голландцев — Терборха, Хоха и Халса, посмотрите, подумайте… или нет, лучше сразу приходите ко мне в мастерскую, вот визитка, пожалуйста, все телефоны, домашний, мобильный… И я вас уверяю, что эти натюрморты будут больше похожи на старые Димкины работы, чем теперешние Димкины, если бы он взялся их написать… Я копировал Рембрандта и Караваджо, не говоря уже о Сезанне и Матиссе, уж с Буряком как-нибудь справлюсь, не сомневайтесь…

Это ж надо, какой въедливый попался… и чем-то его рожа очень знакома, даже не сама рожа, а скорее манера насиловать собеседника, вперившись ему в глаза… а, был такой безумный активист, устраивал повсюду выставки-продажи, ну да! Такой квадратный рыжий придурок, брызгающий слюной, Разумихин, точно! Теперь вставил зубы и не брызгает, зато напрочь облысел…

— Э… если с Буряком возникнут проблемы, я вам обязательно позвоню, договорились? И большое спасибо за информацию, рад был познакомиться…

— Так я вас жду завтра на открытие! В шесть часов! Буду ждать!

Так было после наркоза, когда Тане зашивали ухо… она упала на катке, сильно ударившись головой о лёд, и в тот же момент кто-то врезался в неё и порвал ей коньком ухо, но дело не в этом… когда она очнулась после наркоза, в палате было темно. Так было странно, как будто все предметы стали огромными, даже чашка на тумбочке казалась величиной с дом, потолка и стен вообще не было, они терялись где-то в бесконечности, а пустые кровати… она даже не сразу поняла, что это такое… как будто гигантские продолговатые валуны одинаковой формы. Таня превратилась в малюсенькую точку, в одни глаза, но главное, что всё пространство вокруг неё пульсировало, предметы не были твёрдыми и устойчивыми, они колыхались, как желе, а воздух между предметами… вот это самое удивительное! Воздух состоял из полупрозрачных геометрических фигур — пирамидок, кубиков, трубочек, конусов… и все они медленно вращались на месте, как бы проворачивались вокруг своей оси, причем все немного по-разному, поблёскивая в тусклом свете луны… это было такое чувство, как будто она застала мир врасплох, он не успел спрятаться и показал ей нечто важное… что важное? Но именно это чувство важности происходящего запомнилось очень хорошо… она следила за воздушными фигурками до самого рассвета, и даже когда в палате стало заметно светлее, они ещё продолжали ворочаться, и вот что ещё интересно — чем дольше она смотрела на какую-нибудь из фигур, тем фигура становилась объёмнее, уже выделяясь среди прочих мутноватой телесностью, и грани её отсвечивали красным… Что человеку может привидеться после наркоза? Да что угодно, это ещё самый лёгкий вариант… но вот сейчас, без всякого наркоза, она видит практически то же самое… хотя как сказать, без наркоза… всё-таки нервный стресс. Залезла под одеяло, потому что холодно в комнате, или это её так трясет… даже рука с сигаретой задубела… и вдруг увидела эти фигурки, заполнившие всю комнату, с ума сойти, даже прожгла одеяло. И потом уже вспомнила про больницу… да, так странно, может они там всегда? Совершенно геометрические, и так плотно прилегают друг к другу, никаких просветов, и медленно вращаются… угловатый воздух… так интересно… или уже пора в дурдом? Ладно… в конце концов она сильно понервничала, даже если это и глюк, ничего удивительного…