Ларец соблазнов Хамиды - Шахразада

Султан беседовал с гостями, но знака к началу пира не давал. Было видно, что он еще кого-то ждет.

Наконец распорядитель церемоний кивнул султану – тот самый гость только что ступил на порог Зала Торжеств.

Пока слуги помогали Руасу снять плащ, пока провожали к возвышению, хозяин праздника трижды ударил в ладоши. Зазвучала нежная мелодия, и слуги начали вносить на подносах, в блюдах и чашах изысканные яства. Злые языки поговаривали, что султан самолично давал указания главному повару. Хотя, быть может, это было сущей правдой: Тивиад Второй обожал вкусно и обильно поесть. По поводу чего не одну тысячу раз сокрушались придворные лекари.

Гости, к их чести, с удовольствием поглощали яства. Предлагались нежные паштеты с козьим сыром и мясом, маринованные с чесноком овощи, шашлык из мяса ягнят с острым соусом, приправленные специями окорочка цыплят, превосходный кускус, тоже щедро сдобренный специями, йогурт с огурцами и чесноком, жареные дикие утки, еще теплые, прямо из печи, кунжутные лепешки и многое-многое другое.

Руас с удивлением смотрел на это изобилие. Всякий раз, когда слуга предлагал отведать что-либо из чаши или с подноса, ему казалось, что это кушанье самое вкусное из всех, какие он когда-либо пробовал в своей жизни. Он едва не начал завидовать султану, имевшему такого талантливого повара. И почти всерьез задумался над тем, что неплохо было бы и ему иметь подобного мастера. Хотя его вкусы, тут Руас усмехнулся, мало в чем совпадали со вкусами его нынешнего властелина.

Когда гости насытились, Тивиад Второй вновь хлопнул в ладоши, давая знак принести кофе. Уже после первого глотка Руас почувствовал, как его покинула усталость, овладевшая им после продолжительного роскошного ужина. Похоже, то же ощущение испытывали и другие гости – разговоры вспыхнули с новой силой.

Особо поразила звездочета общительность Ахмада ад-Дина. Он знал великого визиря как молчаливого, осторожного и замкнутого человека. Но в этот вечер тот улыбался, легко поддерживал беседу. «Должно быть, – подумал Руас, – я ни разу не поговорил с ним вот так, вне стен дивана и без своры писцов за спиной».

Он вновь пригубил изысканный напиток. Пир продолжался.

Увидев, что визирь более не беспокоит Руаса, султан Тивиад кивком головы подал музыкантам знак, и дирижер почтительно поклонился. Барабанная дробь зазвучала быстрее, флейты и лютни заиграли громче и радостнее. Он с удовольствием бы похлопал в ладоши в такт понравившейся музыке, но в таком узком кругу это было не принято. И он позволил себе лишь отбивать такт ногой, что было совсем незаметно под полами его праздничного наряда.

Мелодия завершилась, и в зале воцарилась тишина. Потом подала голос одна флейта – протяжный, обольстительный звук, мягкий и шелковистый, как ночь в объятиях женщины. В ожидании чего-то необычного Руас выпрямился на своем месте, другие гости начали оживленно перешептываться. На удивление, ждать пришлось недолго. Из-за занавеси, закрывающей один из проходов дворца, появилась изящная ножка, потом совершенной формы крутое бедро. Тихо зазвенели колокольчики, когда ножка, послушная пению зачаровывающей флейты, начала танец, напоминающий пляску потревоженной змеи. Потом показалась рука, повторяющая движения ноги, и наконец перед гостями предстала очаровательная танцовщица в легком воздушном одеянии, едва прикрывающем точеную фигурку.

Щеки Руаса залила краска – он-то не был допущен к тайнам сераля.

«Да и пляшущей женщины я не видел уже довольно давно…» Говоря по чести, Руаса мало занимали женщины. Его кровь быстрее побежала по жилам при виде только одной из них – дикарки с полуночи, нового приобретения султана Тивиада. Да, о такой можно было бы помечтать в самых сладких снах.

Стараясь подавить смущение, звездочет повернулся к Ахмаду. Великий визирь выпрямился на оттоманке и, не отрываясь, смотрел на танцовщицу. Цвет его лица пугающе быстро менялся с ярко-красного до смертельно-бледного. Похоже, великий визирь был близок к апоплексическому удару.

Руас вновь повернулся к танцовщице. Мелодия теперь текла чуть быстрее, тихо вступили барабаны. Танцовщица двигалась с необыкновенным изяществом, будто паря над мраморным полом. Соблазнительно вращая бедрами в такт музыке, она отклонялась назад, касаясь головой мраморных плит, и вновь выпрямлялась. Придворный маг не мог оторваться от этого завораживающего зрелища.

Барабанная дробь звучала все быстрее, и все быстрее двигалась танцовщица. Ее черные длинные волосы развевались, как темный прозрачный плащ, вплетенные в пряди серебряные жемчужины сверкали в свете масляных ламп. Казалось, что быстрее двигаться уже невозможно. И в этот миг музыка стихла, а танцовщица упала на колени почти у самых ног Руаса.

Повисшая тишина была ощутимо густой. Юная прелестница еще некоторое время оставалась недвижима. Волосы закрыли ее лицо и веером рассыпались по полу. Потом она грациозно поднялась. Улыбаясь, поклонилась и исчезла за занавесью. Лишь после этого Руас почувствовал, что оцепенение прошло.

Другие гости, видимо, ощущали то же самое – до почтенного звездочета доносились глубокие вздохи. Когда он украдкой обернулся назад, то увидел, как один из пожилых сановников тайком смахнул пот со лба.

– Какой танец, о властитель… Какая грация… Клянусь, в целом мире нет танцовщиц красивее, чем у тебя! – учтиво проговорил Руас. К собственному немалому удивлению, он ничуть не солгал.

Султан самодовольно улыбнулся.

– Однако, мой усердный звездочет, пора наконец, перейти к самой приятной части нашего пира. Ибо сегодня, Руас ар-Ракс, похвалы заслужил не я. И не мои прекрасные танцовщицы. Сегодня я превозношу твою прозорливость и мудрость. Ибо именно твоими усилиями спокоен я, и оттого спокойна держава. Я горжусь тем, что ты, мудрый Руас ар-Ракс, стал некогда моим лейб-звездочетом.

Руас почувствовал, как от этих слов кровь прилила к лицу. Похоже, что толстяк Тивиад задумал очередную скверную шутку. Руас знал, что не всегда может сдержаться. Что иногда его предсказания выглядят настоящим издевательством над властителем, верящим в каждое слово, как в истину в последней инстанции. Уж не собрался ли султан отомстить ему за все сразу?

– Я не достоин таких похвал, – пробормотал изрядно озадаченный маг. – Я делаю лишь то, что умею, и…

– Слушайте, слушайте! – Тивиад Второй ибн Анвар ас-Саббади с удовольствием обратился к гостям: – Это слова великого человека. Твоя скромность украшает тебя, почтенный ар-Ракс, но она ни к чему. В этом зале нет никого, кто много раз не убеждался в правоте моих слов и твоих предсказаний. Ни разу ты не солгал мне, ни разу не выдал желаемого за действительное. Мудро и честно излагая все, что прочат звезды, ты, пусть даже ценой моего расположения, оберегаешь покой державы от скверны лести и пустых надежд.

Руас готов был провалиться сквозь землю. О какой мудрости могла идти речь здесь, в зале, полном неги? О каком риске потерять расположение султана?

Тем временем Тивиад окинул взглядом гостей.

– Я долго думал над тем, как выразить свою признательность человеку, возможности которого, по сути, безграничны. Дарить Руасу ар-Раксу драгоценные камни, ковры или мебель – все равно что подарить, к примеру, бедуину мешок песка…