Эта сладкая голая сволочь - Тамара Кандала

Входит Патрик. Он после душа, с завязанным на талии полотенцем, подчеркивающим красивый торс и накачанные мускулы.

Он нежно обнимает Нину. Они целуются затяжным поцелуем молодых влюбленных.

На плите убегает кофе.

Они смеются. Снова целуются.

Два прекрасных голых тела, только что расцепившиеся, раскинулись на постели.

Патрик кладет руку Нине на плечо.

– Я тебя люблю! – говорит он нежным шепотом.

– А я даже любить боюсь тебя в этом доме, всюду уши.

– Ты правда веришь в эти кэгэбэшные штучки?

– Я прожила жизнь с этими людьми. И я знаю, на что они способны.

Патрик притягивает ее к себе. Крепко прижимает.

– Теперь ты можешь ничего не бояться. Я с тобой, – произносит он несколько патетически.

У лифта милиционер в форме разговаривает с человеком в сером костюме.

В этот момент в подъезд заходит Нина. В руках у нее сумка с продуктами. Она подходит к лифту.

Человек в сером, незаметно кивнув милиционеру, направляется к выходу.

Нина вызывает лифт.

– Гражданка! Вы куда? – милиционер встает между Ниной и лифтом.

– Но... вы же меня прекрасно знаете. Я почти месяц живу здесь с мужем.

– Ничего не знаю...

Человек в сером возвращается.

– Предъявите документы. Это дипломатический дом, а вы советская гражданка. – Милиционер настроен решительно.

Нина достает из сумочки паспорт и протягивает ему.

– Вы зарегистрированы? – Милиционер едва заглядывает в паспорт. – Что-то не вижу штампа.

– Нет еще... Мы собираемся.

– Знаем мы таких жен. – Милиционер переходит на «ты»: – Ты мне тут сказки не рассказывай. Вас тут, таких, знаешь сколько?.. Потом сами мужья жалуются – то пропало что-то, то еще хуже, болезнь какую подцепил...

Нина бледнеет от унижения.

– Не смейте так со мной разговаривать, – говорит она сквозь зубы. – Патрик... месье Кадье уже оставил вам официальное заявление о том, что я прихожусь ему невестой. А вместе с заявлением коробку продуктов из «Березки» по вашему списку...

– Ничего не знаю, – перебивает ее милиционер. – Никто мне ничего не оставлял. Пройдем в отделение. Там разберутся.

– Никуда я с вами не пойду! Я здесь живу.

– Еще как пойдешь! – грубо вступает в разговор человек в сером, до сих пор стоявший молча в отдалении.

Нина пытается открыть лифт.

Милиционер хватает ее за одну руку, человек в сером за другую.

– Сопротивление властям – я свидетель, – говорит человек в сером.

Они заламывают Нине руки назад, прижимают лицом к решетке лифта.

– За сопротивление властям мы тебе такое пришьем... – говорит милиционер.

– Шлюха! – добавляет «свидетель» в сером.

Он вынимает наручники и надевает Нине на запястья.

Нина с Патриком выходят из дверей серого грязного здания. Лицо Нины опухло от слез. Патрик обнимает ее за плечи, гладит по лицу.

– Больше не могу, – говорит Нина. – Они обращались со мной хуже, чем с собакой. Увези меня. Я здесь все ненавижу.

Большой стол, над которым висят портреты Ленина и Горбачева. За столом сидит полная блондинка с замысловатой прической, коровьими глазами, ресницы толсто накрашены тушью, рот – в темно-коричневой помаде, размашисто и жирно обведен еще более темным карандашом. Глядя в ручное зеркало, она сосредоточенно выдергивает пинцетом волоски на подбородке.

Закончив, кладет зеркало и пинцет в ящик стола и кричит:

– Следующий.

Входят Нина и Патрик. В замешательстве останавливаются посреди кабинета.

– Здравствуйте... – говорят они хором.

– Мы хотим пожениться, – говорит Нина.

Патрик кивает в подтверждение.

– Да, – добавляет он, – и очень скорее...

Заведующая оглядывает их внимательно. Делает приглашающий жест садиться. Они садятся, неловко сложив руки на коленях. Как в кабинете у врача.

– Жених, как я понимаю, иностранец, – вопросительно-утвердительно констатирует тетка.

Патрик опять кивает.

– Из какого лагеря?

Патрик, не понимая, смотрит на Нину.

– Ты из какого лагеря? – переспрашивает она Патрика, явно забавляясь.

– Но... я никогда не был ни в каком лагере, – говорит он озадаченно.

– Из социалистического или капиталистического? – уточняет тетка, поджав и без того тонкие губы.

– Я француз...

– Значит, из кап, – тетка смотрит на него с осуждением.

– Это что-то меняет? – пытается понять Патрик.

– В принципе ничего. Только процедура немного сложнее. – Порывшись в столе, тетка кладет перед ними бумагу. – Вот список документов и справок, которые вы должны предоставить. Все это на двух языках и заверенное в консульстве.

Нина и Патрик просматривают бумагу.

– Но здесь работы на полгода! – восклицает Нина.

– Ну, для тех, кто любит друг друга, это не время... – говорит заведующая, иронично улыбаясь. – И потом еще три месяца испытательный срок. – Теперь настала ее очередь забавляться.

– Вы шутите? – с надеждой говорит Патрик.

– Нет. Чувства надо проверить. Съездите пока к себе во Францию... Красивая, говорят, страна... – произносит она мечтательно. – У нас сотрудница была недавно в турпоездке, такие кофточки привезла...

Профессор за кафедрой объясняет трудности французского перевода. Человек двадцать студентов внимательно слушают. Среди них Нина.

Открывается дверь. Всовывается голова секретарши. Профессор умолкает, смотрит на дверь.

– Крымову – в деканат, – говорит голова.

Дверь закрывается.

Нина встает, собирает тетради в сумку и идет к выходу при полном молчании аудитории, сопровождаемая взглядами студентов.

У самого выхода она поворачивается.

– До свидания, профессор, – говорит она, – ...и спасибо.

Декан сидит за столом под портретами Ленина и Горбачева. Напротив него – два кожаных кресла. В одном из них сидит, развалившись, Красин и курит.