Останься со мной навсегда - Назира Раимкулова

Тамила через полгода приехала попрощаться с зятем и племянницей. Её как специалиста пригласили работать в Америку, и она с семьей уехала надолго. Она очень хотела сказать о чем-то Атаю, но так и не решилась, подумав, что сделает это в другой раз. Атаю оставалось лишь догадываться, что же хотела сказать ей Тамила.

* * *

Прошло время, Анара подросла и вот — он уже готовился вести её в первый класс.

Иногда он вспоминал о Наристе, но каждый раз ему становилось стыдно. Он корил себя за то, что из-за своего эгоизма и слепой страсти причинил Наристе боль. Приезжая к родственникам в Кант, он даже не пытался искать встреч с ней. Он понимал, что нету него на это никакого права. Вновь врываться в жизнь Наристе и ломать её жизненный уклад. Да и кто, как не она заслуживала счастья? Скорее всего, она давно вышла замуж и даже не вспоминала о существовании какого-то там Атая, сломавшего её юношескую любовь.

Проезжая мимо её ворот, он старался не смотреть в сторону окон, чтобы ненароком не встретиться взглядом с кем-то из обитателей дома. Время шло, оно зарубцевало раны на душе Атая и он, свыкнувшись с мыслью одинокого существования, уже поставил крест на создание новой семьи, пока вдруг однажды случайная встреча не перевернула его жизнь.

* * *

Во время очередного медосмотра, врач, проверявший его, не допустил до полета и направил Атая в республиканский центр кардиологии. Атай взял направление и отправился на обследование.

В центре его осмотрел специалист и направил в отделение ревматологии. Он безропотно принял известие о своем диагнозе и не спеша отправился на третий этаж. Старшая медсестра определила его в палату и, выдав необходимое вновь прибывшему, удалилась, победоносно неся свои сто с лишним килограммов на коротеньких ножках.

В палате Атая встретил молчаливый сосед, седой худощавый мужчина лет шестидесяти. Он читал газету и, увидя заходящего Атая, кивком поздоровался.

Вечером молоденькая медсестра поставила Атаю капельницу, предупредив, что их лечащий врач, сейчас на операции и он зайдет позже.

* * *

«Арстанбеков Атай Медерович», — прочитала Наристе на личной карточке пациента. Она часто задышала и начала перелистывать карточку больного, внимательно изучая результаты осмотра. После проведенной сегодня операции Наристе чувствовала себя усталой и вымотанной. Оперировали маленькую девочку полутора лет. Наристе болезненно переносила такие операции. Она снова и снова возвращалась в воспоминаниях к своему ребенку, который даже не успел сделать первый вздох.

Вспоминала Наристе и слезы матери, которая ни слова не говорила дочери о выступавшем животе. Как её мать прятала глаза от соседей, осуждающе покачивающих головы вслед беременной Наристе. Вспоминала и тяжелые скорые роды и свою вдруг наступившую внезапно слабость. Расплывающееся лицо акушерки с криком «мы её теряем». Затем после того, как она очнулась ей сказали, что у неё остановилось сердце, и она пролежала в реанимации больше двух недель, и что у неё родилась мертвая девочка.

Сегодня её целый день не покидало предчувствие того, что должно случиться что-то важное, что-то жизненно необходимое для неё. Изучив историю болезни, Наристе взяла инструменты и направилась к палате, по дороге она натянула медицинский чепчик на лоб и надела марлевую повязку.

Атай лежал под капельницей. Он смотрел в окно, наблюдая, как осенние листья, пожухшие и ссохшиеся, колышутся на ветру. Ему казалось, что он слышит их шорох. Вот так и я, — подумал Атай, как эти листья пожух и ссохся. Мне только осталось сорваться и полететь куда-нибудь, эх, только мысль о дочери не дает мне этого сделать…

— Здравствуйте! — в палату вошла врач. Она присела на стул возле Атая и спросила, как он себя чувствует. Атай ответил, что его ничего не беспокоит. Врач стала измерять давление и делала записи в истории. Атай внимательно наблюдал за ней и не мог понять, что его заставило обратить на себя внимание.

— Наристе Рустамовна! Когда меня выпишут? — это молчаливый сосед Атая, оторвался от чтения и, вопросительно смотрел на женщину.

— В понедельник, еще раз пройдете ЭКГ и потом мы решим, что с вами делать, — ответила та.

Атай побледнел. Неужели, это Наристе? Как? Она его врач? Судьба порой преподносит такие подарки и сюрпризы, которые своей неожиданностью могут свести с ума.

— Наристе, здравствуй. — Атай свободной рукой потянулся к руке Наристе.

— Лежи спокойно, Атай, тебе лучше не двигаться сейчас, — ответила Наристе. — Я зайду, когда капельница закончится, послушаю твое сердце. — Больше ничего не сказав, она ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

Наристе! Неужели, через столько лет мы встретились вот так? В такой нелепой обстановке. Как я буду дальше здесь лечиться, как я смогу смотреть ей в глаза? Острая боль пробежала между ребер. Атаю захотелось вскочить, побежать следом за Наристе, схватить её и объяснить, что он во многом виноват, что возможно то, что он сейчас находится здесь — это наказание за его эгоизм! Но он лишь, молча, сглотнул слюну и сжал кулаки.

Она вновь пришла через час. Все та же марлевая повязка на лице, всё та же тихая речь.

— Как ты себя чувствуешь? Давай измерим сначала давление, а потом я прослушаю сердце.

Без эмоций. А чего он ожидал? Что она кинется на него с упреками и кулаками? Да и замужем она, наверное. А может он ждал, что она всё ещё ждёт его? Что за бред! — Атай злился на себя и на свою нерешительность спросить у Наристе о её жизни.

Закончив осмотр, Наристе попрощалась и ушла, оставив Атая с его мыслями.

Дома, едва закрыв за собой дверь, Наристе заплакала. Так она не плакала с тех пор, как Атай признался ей, что жениться. В тот день ей хотелось умереть, но пришедшая из гостей мать помешала ей сделать это.

Атай не сильно изменился, все те же умные глаза, всё тот же смешной вихор и только седина и несколько морщинок говорили, что и он уже не юноша.

Когда она увидела его, всё разом вспомнилось. Все чувства. Ей захотелось, обняв, прижать его к себе и сказать, как долго она его ждала. И говорить, говорить… бесконечно. Как же ей хотелось это сделать, но она сдержала себя неимоверным усилием воли. Выйдя из палаты, Наристе почувствовала, как трясутся её поджилки.

Всю ночь и выходные Наристе думала. Она была в растерянности. Она пыталась не думать, отвлечься, читая книгу или слушая музыку, но все время ловила себя на том, что не понимает ни смысла читаемого текста, ни слышит мелодию. Так прошли выходные.

* * *

В понедельник после планерки начался обход. С самого утра Атая с соседом по палате отправили проходить нужных специалистов и сдавать анализы. К приходу Наристе они оба сидели и беседовали у стола.

Наристе была без маски. Атай заметил, что она стала другой. На лбу появилась едва заметная складка. Не было её пухлых в молодости щечек. Лицо стало худым, и оттого его утонченность придавала правильность её чертам. Пациенты легли на свои места. Первым Наристе осмотрела соседа по палате и сказала, что после обеда, возможно, он отправится домой, на что тот несказанно обрадовался.