Немой свидетель - Карло Шефер

— Тише, ребята, — вдруг сказал он. — Магенройтер! — Он взглянул на дисплей, пробормотал: — Слава богу, только пару минут назад.

— Что там? — нетерпеливо спросил Хафнер. — Я выпить хочу!

— Сегодня ночью в Гейдельбергском зоопарке, в обезьяннике, нашли убитого мальчишку. Магенройтер считает, что нам лучше всего приехать.

Зенф схватился за голову:

— Что такое, это же… Все неправильно!

И без того одурманенные выпитым, они стояли, оглушенные этой новостью, в ганзейской зимней ночи.

— Слава богу, я могу вести автомобиль, — заявил Зенф, прервав молчание.

Будто по команде они пришли в движение.

— Третья мировая война, — заплетающимся языком важно произнес Хафнер. — Наконец-то.

Они быстро собрали вещи. Тойер написал Ильдирим, что они уезжают, и объяснил, по какой причине, не поскупившись на извинения. В заключение ему удалась великодушная сентенция: теперь она и Бабетта, освобожденные от тяжести его навязанного присутствия, смогут насладиться беззаботными деньками на Балтийском море.

Он подсунул письмо под входную дверь, при этом прищемил большой палец, затем не сумел открыть садовые ворота, ушиб коленку и в конце концов просто перелез через невысокую ограду.

Через некоторое время они были уже в пути.

— Еще одно дело, — с глубоким унынием произнес Зенф. — Самое последнее дело в деле Зенфа.

— «Дело в деле»! Что ты мелешь? — проворчал Хафнер.

— Я хочу знать, дома ли Фредерсен, — вдруг сказал Зенф.

Учитель жил чуть в стороне от дороги, в квартале, который Тойер в ночной темноте принял за военно-морскую базу. Однако она, по словам Зенфа, осталась позади слева. Автомобиль остановился на ничем не примечательной улице.

— Окна темные, — горячился Хафнер. — Это подозрительно.

Лейдиг, бледный не только от света уличного фонаря, резонно возразил, что ранним утром, в начале пятого, неосвещенное жилье никак не может считаться уликой. Зенф решительно вдавил кнопку звонка. Раз, два, три раза — никакого движения за дверью.

Тойер попытался сообразить, но, поскольку был не в лучшей форме, ему пришлось начинать свои рассуждения несколько раз.

— Мы видели его сегодня, то есть вчера, в три часа дня, — наконец-то сосредоточился он. — Допустим, он уехал в половине четвертого. При свободных дорогах он в одиннадцать будет в Гейдельберге. Там он схватит какого-нибудь мальчишку, убьет, незаметно проберется с трупом в зоопарк. Приволочет к обезьяннику и положит там. Тогда к этому времени он не успеет вернуться, это невозможно. Но ведь ты и сам вряд ли веришь в подобную версию.

Зенф перестал звонить:

— Верно, я и сам не верю.

— Кроме того, если бы учитель был как-то замешан в таких делах, разве стал бы он светиться с мальчишками на пляже?

— О, теперь он долго будет осторожничать, но ведь дружбу — как они ее называют — никто не запрещал. — На первом этаже зажегся свет. — Он там. Проснулся.

Автомагистраль была пустая. Тойер потирал прищемленный палец. Вправо… влево… Господи, конечно!

— Зенф, — сказал он как можно мягче. — Фредерсен левша. Вспомни, какой рукой он писал мальчишке свой электронный адрес. Анатолия ударили спереди и угодили за правое ухо — кулаком правой руки.

Зенф застонал и потряс головой:

— Я полный идиот.

Они мчались быстро, почти в полном молчании. Лишь под Гамбургом Тойеру пришла в голову мысль поинтересоваться уликами. Магенройтер немедленно отозвался:

— Мы все перекрыли. На этот раз дождя нет, похолодало, площадку немножко припорошило снегом. Убийство произошло примерно в час ночи. Когда пошел снег, точно установить невозможно, но следы у нас есть.

— Тогда откуда вы знаете, что это следы преступника? Может, убийца закончил свои дела до того, как пошел снег? — Тут Тойер почувствовал, что страшно устал.

Магенройтер оставил реплику без внимания.

— Это не могла быть обезьяна, дверь была заперта, — сообщил он вместо этого. — У мальчишки проломлен затылок — молотком, лопатой, может, киркой, но не кулаком — это точно, даже кулак гориллы на такое не способен. Мы должны пройтись по уликам еще раз. Где вы сейчас?

— Проехали грузовой порт. — Тойер вгляделся в темноту. — В Гамбурге, — уточнил он.

— Все? — спросил Магенройтер.

— Ясное дело.

Около полудня они свернули с Берггеймерштрассе в сторону Гейдельберг-Центра.

— От нас наверняка несет перегаром, — уныло проговорил Лейдиг.

— После Касселя слегка выветрилось, — ответил Зенф.

— После Касселя у меня все нутро горит, — сообщил Хафнер таким тоном, словно это было неопровержимым доказательством их трезвости.

Магенройтер пригласил всех в комнату для совещаний. Тойер кивнул Мецнеру, а всех остальных решил не замечать.

— К нам присоединилась группа Тойера, — начал Магенройтер, — то есть те, кто работал с первым трупом. Их присутствие здесь сейчас важнее, чем недавняя скандальная статья в газете, не во всем, на мой взгляд, справедливая. Доктор Зельтманн хочет непременно провести свою очередную пресловутую пресс-конференцию. Его не волнует, что мы пока ничего определенного не можем сообщить. Впрочем, в данный момент он у зубного врача, но дело, безусловно, срочное.

По такому несвойственному представителю министерства откровенному началу можно было догадаться, что его нервы уже на пределе.

— Личность убитого установлена — это восемнадцатилетний Рома, — доложил Мецнер. («Ишь как они без нас быстро сработали», — почему-то обиделся Тойер.) — Он называл себя «Три-Пэк», почти как «Два-Пэк», умерший рэпер. Как его фамилия на самом деле, мы пока не знаем.

— Кто его опознал? — спросил Магенройтер.

— Да многие из зоопарка. Иногда он там подрабатывал. За наличные. Директор зоопарка утверждает, что ничего об этом не знал.

Тойер отчаянно пытался не утонуть в потоке обрушившейся на него информации. При ежечасном обходе территории (его ввели после первой трагедии) около двух часов охранники обнаружили парня. Это Тойер еще уловил.

Но вскоре заснул.

Потом они оказались в своем кабинете — почти без посторонних: Магенройтер присоединился к ним без всяких объяснений.

— Возможно, это совпадение. — Тойер достиг такой степени переутомления, что уже не знал, что с ним сейчас может произойти — эпилептический припадок или кома. — Впрочем, все же примечательно, что преступник точно рассчитал время между двумя обходами. Это позволяет подозревать кого-то из людей, имеющих отношение к зоопарку.