Чумовая попаданка в невесту - Ульяна Гринь

О! Какой знакомый голос! У меня от него мурашки по спине побежали и в трусах новых увлажнилось. Стоян!

Я смерила его нарочито серьёзным взглядом. Мой послушник был в сером балахоне, как тот парнишка, и в тёмном капоре, закрывающем уши. Фу, какой уродливый наряд! Ему больше пошли бы меха, залихватская шапка, как у королевича Елисея, красный кафтан… А не эти… рубища!

— Что ты здесь делаешь?

— Несу послушание, — ответил он тихо. — А тебе туда нельзя.

— Это почему это вдруг? — я задрала нос, чтобы стать выше. — По каким таким правилам?

— Не ходи, прошу, Яна, — совсем шёпотом сказал Стоян, чуть ли не умоляюще. — Там прокажённый.

Пф! Напугал.

— Проказа не так уж и заразна, как вы думаете, — я аккуратно, но решительно отобрала у него руку и, отодвинув занавеску, вошла.

В первый момент мне стало страшно. Укрытый тонким покрывалом, на шконке лежал человек-змея. Чешуистое лицо, лысая голова, полное отсутствие век и потрескавшиеся плоские губы. А поверх покрывала — руки столетнего старика, будто покрытые засохшей коркой грязи. Глаза слабо дрогнули и повернулись ко мне. А я не могла придумать ничего умнее, чем сказать:

— Здравствуйте.

Хриплое квохтанье вырвалось из страшного подобия рта, и человек-змея произнёс невнятно:

— Мне это уже не поможет… а тебе, девица, здравствуй… и спаси тебя Бог…

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

Дура, ой дура-а-а! Сейчас он попросит почесать ему пятки или принять ванну, а мне и отказаться не с руки. Сама ведь предложила…

— Да… посиди со мной, коли не испужалася.

— Испугалась, — неожиданно призналась я ему, присаживаясь на край шконки. — Но посижу, потому что знаю, чо вы меня не заразите.

— Травница, что ль? Али болезни всяческие изучала?

— Просто наслышана, — уклончиво ответила я. Был у меня такой период в жизни — смотреть фоточки и читать статейки про всякие уродливые заболевания. Читала и о проказе. То есть, лепре. Но змеиная кожа с чешуйками почему-то упорно ассоциировалась у меня с какой-то другой болезнью. Вспомнить бы, с какой именно…

— Как звать тебя, боярышня? — снова прошамкал человек. — Меня Митрофаном.

— Ян… Евдокия, — вовремя поправилась я. Как бы это всё выучить плотно? И не запинаться…

— Хорошая ты, Евдокия, добрая. Ко мне ведь никто никогда не заходит, кроме святого брата Никифора, он меня кормит. Другие страшатся…

— Проказа может быть заразной только при длительном контакте кожи с кожей, вроде как-то так. Да и сомневаюсь я, что вы прокажённый…

Митрофан попытался прищурить глаза, но у него это плохо получилось. Кашлянув, он попросил:

— Тогда дай мне руку ненадолго…

Я выдохнула, как перед прыжком в полынью, постаравшись, чтобы он не заметил, и вложила пальцы в его грубую ладонь. Рука, похожая на клешню, легонечко сжала мою, а в голове у меня промелькнула мысль. Ведь на такой стадии болезни у Митрофана уже должны были отпасть как минимум первые фаланги пальцев! И лицо было бы похоже на львиную морду… А тут змея… Чешуйки… Рыба… Ихтиандр! Ну конечно! Ихтиоз! Я дура, а все эти люди дикари!

— Я знаю, чем вы больны, — дрожащим голосом произнесла и сжала крепче покрытую наростами ладонь. — Это совершенно не заразно! Это наследственное… Гены… Ну, да вы не поймёте! Просто через кожу, через дыхание нельзя заразиться! Даже Конан Дойл об этом писал! И это даже лечится, правда, здесь… без специальных лекарств…

Я бессильно пожала плечами. Митрофан снова закашлялся, и я поняла, что он смеётся:

— Меня уж не спасти. Но ты добра. У тебя есть сила, большая сила… Камень? Я знаю камни. Они делятся со мной своими тайнами.

— У меня целых три камня, — усмехнулась я, вытаскивая амулеты из-под рубахи. — Вот. Только пока никакой силы они мне не дали.

Митрофан скосил глаза и будто захлебнулся, замолчав и перестав дышать. Я стиснула его ладонь, пытаясь вернуть к жизни:

— Эй, с вами всё хорошо?

— Ледяной камень… — прохрипел он со свистом в лёгких. — Откуда?

— Нашла. А что, вы знаете о его силе?

— Бают, лежит он россыпями в вечных льдах Сиберии, и только три камня удалось добыть… Бают, даёт он силу внушить людям всё, чего тебе надо… А эта капля… Видел я её… У купца одного. Давненько… Не знаю, что с ним сталось…

— Надо же… — пробормотала я, прижав камень к груди. — Внушение, значит. А ничего такая сила, пойдёт!

— Береги каплю. А теперь иди, Евдокия. Устал я…

Поднявшись со шконки, я с жалостью посмотрела на Митрофана. Жил бы он в моё время, его вылечили бы или хотя бы уменьшили страдания. А здесь и сейчас он обречён.

— Спасибо вам за всё. И поправляйтесь.

Отодвинув шторку, я столкнулась со сгорбленным монахом, который нёс в руках плошку воды и кусок хлеба. И такая злость меня взяла, что не смогла удержаться от ядовитых слов:

— Этот человек страдает! Ему нужно размачивать корку на коже, хорошо питаться, а вы его просто уложили здесь и оставили умирать!

— Прокажённый заразит весь монастырь, — буркнул монах. — А ты, боярышня, поди прибери повязки старые.

— Это не проказа, а ихтиоз. Это не заразно! Обеспечьте ему надлежащий уход, а если у вас на это нет средств, я дам!

Монах глянул мне в глаза и почему-то смутился, кротко ответил:

— Добро, боярышня, как скажешь.

Я вышла в зал, окрылённая первой маленькой победой над невежеством в этом мире, осмотрелась, и стало так горько, что захотелось заорать. Лежат больные в холоде, голодные, ни тебе лекарств, ни каких-то трав, зато вон Стоян полы драит! Антисанитария, кровь, грязные повязки… Может, они нарочно так избавляются от немощных? А как же хвалёное христианское милосердие? Нет, с этим надо что-то делать!

Даже ещё не решив, что именно, я быстрым шагом направилась к своему знакомому послушнику, встала перед ним, мешая возить рудиментарной шваброй по доскам пола, и прошипела:

— Почему здесь так холодно? Почему везде грязь?

— Так не успеваем мы, — он хмуро покосился на меня, пытаясь обойти. Я не позволила:

— Кто должен топить?

— Дрова наколоть надо.

— Так наколи. А я полы помою пока.

И схватилась за древко швабры. Стоян мотнул головой:

— Это моё послушание, а ты поди спроси Никифора, чего надо делать.

— Слушай, ты! — от злости мой голос даже сел, и я продолжила тихо и внятно: — Великий воин-монах, машущий удом на мостках! Я и так в курсе, что тут надо делать! Сперва натопить хорошенько! Потом прокипятить все повязки! Потом всех накормить хорошенько! Позвать врача или хотя бы травника и приготовить лекарства, а не эти ваши молитвы и добрые слова. Если ты хочешь, чтобы я этим занялась, не вопрос. Я займусь! Но, если я топором отрублю себе руку или ногу, мой дядюшка вам покажет Кузькину мать! Обещаю!