Енот Шрёдингера - Сергей Шкенев

– Вообще-то я енот, а не лев.

– Тем хуже для тебя.

Гоша лениво отмахнулся:

– Пофиг… Всё равно русские из империи смотрят на Содружество как на один большой бордель.

– Да, он русский, – кивнул Онодэра. – Но не из империи.

– А откуда? Разве такие бывают? Неужели эмигрант? Тогда он не настоящий – русские без империи уже через полгода перестают быть русскими.

– Есть и другие варианты, – загадочно улыбнулся сэнсэй.

– Разведчики-нелегалы? – обрадовался Гоша. – Серьёзно-серьёзно? Я всю жизнь, все три с половиной месяца жизни мечтал познакомиться с настоящим разведчиком из империи!

– Ну-у-у…

– Так чего мы теряем время? – засуетился енот. – Срочно перебираемся на корабль, чтобы в суровой обстановке боевой рубки… Или лучше встретиться с ним в оружейке?

– Да какая разница?

– Очень большая! – Гоша яростно подёргал себя за ухо, и тут же засиял лучезарной улыбкой. – Сэнсэй, на Неваде-Нова есть кафе «Элефант»? Все настоящие разведчики должны встречаться со связными в кафе «Элефант».

– Никогда там не был.

– Так это вы. А мы про разведчиков говорим.

* * *

Удивительно, но кафе с подходящим названием нашлось быстро. По иронии судьбы оно находилось в том же здании, где обосновался енот – уютное заведение на крыше старинной пятидесятиэтажки с видом на «Венедикт-хаус», баррикады и костры из горящих покрышек производства завода резинотехнических изделий Соломона Хайкина.

Метрдотель, похожий на положительного киногероя из сериала о сладкой жизни потомственных лакеев, встретил енота и Онодэру-сэнсэя с распростёртыми объятиями:

– Добро пожаловать, господа! Кафе «Элефант» в моём лице счастливо принимать господ, всячески способствующих процветанию нашего заведения. Отныне и навсегда вы самые почётные гости с двадцатипроцентной скидкой на обслуживание! И разумеется, панду геть!

Наставник с подозрением посмотрел на воспитанника:

– Это чему ты тут поспособствовал?

От удивления Гоша округлил глаза и приоткрыл пасть, но быстро справился с растерянностью:

– Я не способствовал. Да меня здесь рядом не стояло! Может быть, это вы? Почтенному возрасту свойственна некоторая… э-э-э…

– Склероз?

– Забывчивость, сэнсэй. Или благородная рассеянность. Вот захотелось вам кого-нибудь отблагодарить по пьяной лавочке… в смысле, внезапно и инкогнито, а тут как раз кафешка эта и подвернулась под горячую руку. С кем не бывает? Кто без греха, тот пусть первым бросит в себя камень. Вы не стесняйтесь, сэнсэй.

– Чего я не должен стесняться?

– А ничего и не стесняйтесь. Но если не получается, то мы можем всё исправить, – Гоша вопросительно посмотрел на метрдотеля. – Милейший, здесь давно не устраивали погромов?

Тот не совсем понял сути вопроса, но уловил главное:

– Погром?

– Да, именно он.

– О, господин енот, устроенный вами всепланетный погром пользуется колоссальным успехом у любителей экстремального туризма, и туроператоры всего Содружества сообщают о повышении спроса на путёвки с осмотром Майдана. Даже не знаю, как выразить вам свою благодарность, господин енот.

– Не буду возражать, если выразите её материально, – оживился Гоша, почуявший запах неплохих денег. – И пожалуйста, поподробнее об экстремальном туризме. А то на орбите такая катавасия творится, что появление туристов несколько удивляет.

– О, не беспокойтесь, – воскликнул метрдотель. – Риск при посадке на планету входит в стоимость путёвки и существенно её увеличивает. Стоимость я имею в виду, а не путёвку. А что до материальной благодарности, то кафе «Элефант» готово перечислять на нужды Майдана десять процентов от прибыли.

– Сколько-сколько?

– Пятнадцать. Но вы должны дать твёрдые гарантии, что беспорядки продлятся ещё хотя бы два месяца и площадь перед «Венедикт-хаусом» останется их эпицентром.

– Звериный оскал капитализма во всей его красе, – проворчал Онодэра-сэнсэй и направился к столику у окна.

Енот посмотрел ему вслед и тяжело вздохнул – опять наставник вынуждает принимать важные решения самостоятельно. Педагогика, чтоб ей пусто было…

– Знаете что, любезный…

– Энтони Вомбатт, господин енот.

– Так вот, любезный мистер Энтони, я не буду возражать против использования Майдана в качестве туристической достопримечательности.

– Спасибо! А сколько будет стоить ваш автограф?

– Договоримся и об автографах. Так вот, мистер Энтони, за двадцать процентов от прибыли я просто не буду возражать, а за пятьдесят готов войти в долю и значительно расширить предприятие.

– А-а-а… если я правильно понял, господин енот…

– Да, вы всё правильно поняли, господин Вомбатт. Майдану становится тесно в пределах одной-двух планет, так что…

– Мне нужно посоветоваться с владельцем кафе, сэр!

– С мистером Мэтью? Передавайте дядюшке мой пламенный привет.

– С его телохранителем Вольфом Кликсом, сэр!

Планета Невада-Нова. Содружество Демократических кланов. 1518 год

До места назначения подполковник Ботаник добрался без особых проблем и сравнительно быстро. Ещё недавно это путешествие заняло бы несколько лет, но наука не стоит на месте, и открытый академиком генерал-лейтенантом Иваном Фёдоровичем Шрёдингером способ перемещения в пространстве позволял летать от звезды к звезде без применения технических средств и почти мгновенно. То есть кое-какое оборудование задействовали, но только лишь в ближнем космосе – простейший орбитальный челнок выводил человека за пределы атмосферы, а потом вдруг путешественник оказывался в нужном месте. Открытию дали странное название «эффект котов-десантников», хотя ничего кошачьего в нём не наблюдалось[7].

Таким образом подполковник Ботаник попал на третью планету альфы Песца, где его встретили люди с соответствующим допуском и проводили к межмировому порталу, предварительно взяв двенадцать подписок о неразглашении вдобавок к четырём имеющимся.

– На той стороне вас встретят. – Человек в белом халате учёного и с выправкой кадрового военного подтолкнул подполковника и крикнул на прощание: – Василию привет передавайте! И пусть в гости заходит!

Знаменитого кота, дослужившегося до генеральских чинов, Ботаник так и не увидел. Тот давным-давно не пользовался порталом на планете, предпочитая появляться в мире двадцать первого века через известные только ему одному лазейки. Хорошие такие лазейки, способные пропустить караван из нескольких десятков тяжёлых грузовых кораблей.