Стая - Кейт Стюарт

Он смотрит на меня непроницаемым взглядом.

– Сама ему и скажи.

– Отлично! – Я в негодовании вхожу в дом и вижу, как в гостиной Тайлер с Домиником играют в приставку.

Все, как всегда.

– Тайлер, ты можешь передвинуть машину?

Тайлер смотрит на Доминика.

– После этой игры.

– Ты серьезно?

– Да. Остынь, детка.

Теперь Шон стоит за мной. Я чувствую спиной его дыхание, пока стою тут, нависнув над этими двумя на диване и чувствуя себя совершенно беспомощной. Я оглядываюсь на Шона, который внимательно за мной наблюдает. Гнев во мне нарастает. Еще менее часа назад день проходил идеально. У нас с Шоном все было хорошо, даже лучше, чем хорошо, а потом Доминик спустил все в унитаз. Этот день, мой тщательно продуманный ужин и десерт.

Десерт.

Негодуя, я бегу на кухню, достаю любимый Шоном морковный торт, который сегодня покрывала глазурью, и возвращаюсь в гостиную. Впечатываю со всей силы торт в затылок Доминика. Он подскакивает с дивана, а я собираю остатки испорченного торта и с силой швыряю в улыбающееся лицо Шона.

– Не хотела уходить, оставив вас без десерта. Идите вы все на хрен.

Доминик бросает геймпад, пытаясь испепелить меня взглядом, в котором горит жажда мести. Я откидываю миску в сторону, хватаю с кофейного столика ключи Тайлера и бросаюсь к двери.

Я слышу через открытую дверь смех Тайлера и Шона. Забираюсь в грузовик Тайлера, завожу его, выезжаю с подъездной дорожки, освобождая себе проезд. Я бегу к своей машине, где меня ждет Шон, запихивая испачканный глазурью палец в рот.

– Очень вкусно, детка.

Я уже собираюсь на него наброситься, но он вдруг закидывает меня себе на плечо. Вися в воздухе, я начинаю бить кулаками по его заднице.

– Отпусти сейчас же!

– Ни хрена, время мы не упустим. – Он несет меня обратно в дом, где возле кухонной раковины вертится Доминик, снимая футболку. Его холодные как Арктика глаза бросают мне вызов, а Шон, перепрыгивая через ступеньку, бежит по лестнице наверх, но его темп кажется мне неторопливым. Показав Доминику средний палец, я бросаю ему злорадную ухмылку, пока он не исчезает из виду.

Шон закрывает дверь своей спальни и ставит меня на пол, поворачивает спиной к двери и прижимается ко мне. Меня бесит, что даже с наполовину разукрашенным глазурью лицом он выглядит великолепно. Шон придвигается ко мне, и я уворачиваюсь от его поцелуя.

– Так даже лучше. – Он размазывает по моему лицу глазурь и загадочно хихикает. Спустя секунду я слышу, как он разрывает пакетик с презервативом.

Тайм-аут.

Он мне необходим.

Если мужчина кажется мне слишком хорошим, обычно он оказывается лжецом.

Именно к такому мнению я пришла, оставив в ту ночь Шона спящим в его постели.

Я четыре недели пыталась собрать умопомрачительный пазл под названием Альфред Шон Робертс и ни на шаг не приблизилась к разгадке, каковы его истинные намерения по отношению ко мне. Я точно знаю, что он отнюдь не безобиден. И не знаю, хороший Шон парень или плохой.

Может, он и то, и другое.

Покинув его, не простившись, я целых два дня оставляла без внимания его сообщения, а он не приближался ко мне на работе. Шон и не думал извиняться.

Я не отвечаю, а он не заискивает передо мной. Это было ожидаемо, хотя в тот вечер мы со злости занялись чудесным сексом. Но это точно был не примирительный секс. Я еще злюсь, что он не защитил меня. Хотя с Шоном я привыкла к непредсказуемости.

Мне стало бы легче, пойми я, почему он позволил мужчине, которого считает своим братом, так мерзко со мной обращаться.

Поэтому моя злость уместна.

Я принимаю решение отступить, невзирая на обстоятельства. Если честно, для девушки вроде меня опасно так быстро проникаться чувством к мужчине.

Я из-за этого устраиваю драму?

Я верю Шону во многих его высказываниях. В особенности одному, о том, что мы во многом запрограммированы. Конечно, это так, но еще я знаю, что мы можем запрограммировать или – еще лучше – опорочить себя самыми разными способами.

Я на собственном опыте узнала, что меня влечет к саморазрушению, а еще сильнее – к сомнительным мужчинам.

Я решительно настроена не повторять своих ошибок.

Есть у меня ничем не оправданная теория, что если ты не страдаешь, то, выходит, не сильно любишь, недостаточно увязаешь в своих чувствах. И в этой идее нет ничего здравого.

Я отдала Брэду свое сердце и девственность, и мы расстались, поскольку он считал, что я жду от него слишком многого.

С Джаредом повторилась та же история. Я почти простила его за измену. Почти.

Но потом выбрала себя.

Если честно, я многого жду от своей истории любви и от мужчины, с которым ее разделю.

Я жду страсти и бабочек, одно-два сказочных мгновения. Если ссора, то хочу, чтобы она причиняла страдания. Если секс, то хочу чувствовать его всем своим естеством. Если мужчина признается мне в любви, то жду от него искренности. Не хочу ставить под сомнение подлинность его слов. Хочу, чтобы мной овладевали, заявляли на меня права, чтобы доминировали надо мной и одержимо любили.

Это слишком завышенные ожидания?

Возможно. Возможно, я перечитала романов.

Из того, что я узнала на сегодняшний день, возможно, я действительно жду слишком многого.

Тем более, если не могу заставить мужчину, в которого начинаю влюбляться, меня защищать.

Устроила ли я драму? Нет. Ее устроил Доминик.

Много ли я требую от Шона?

Сердце раскалывается от мысли, что да, возможно. Что Шон не может стать тем, кого я надеюсь в нем увидеть, потому что и так исполнил большинство моих желаний.

Поступиться ли мне своими принципами, чтобы сохранить с ним отношения? Черта с два.

Шон был не прав. Доминик был не прав. Я выбираю себя.

У меня уже было два неудачных примера, так что я умею различать тревожные признаки.

Порой я считаю, что сентиментальное сердце досталось мне по наследству, оно запрограммировано в моих генах. К тому же я долгие годы наблюдала, как влюблялась моя мама, и также опрометчиво относилась к своему собственному благополучию, пытаясь ее перещеголять по трагичности своих романов в надежде на лучший приз.

Мама усмирила свои порывы, только когда начала встречаться со своим последним парнем. Но умом я понимаю, что она так и не получила желаемый исход. Она несколько лет пыталась найти мужчину, который даст ей эти эмоции, но вместо этого просто примирилась с реальностью. Мама сдалась, и мы обе это знаем.