Беременная от моего друга - Ольга Джокер

— И так будет всегда, Аля. Если простишь, то постоянно будешь его подозревать. Он мужчина видный, красивый, наверняка окружен вниманием женского пола. Будешь ждать что вот-вот рванет, и ты вновь испытаешь то, что было перед разводом — боль, отчаянье и нежелание жить.

— А что, если он не изменял мне вовсе? — спрашиваю, поднимая на неё взгляд. — Что, если человек, которого ты сейчас боготворишь, подтолкнул меня к тому, чтобы я поверила в то, чего не было?

— Дыма без огня не бывает, Альбина, — уверенно качает головой мама. — Когда-нибудь ты это поймешь.

Она уходит спустя час, и я могу всецело посвятить себя дочери, отключившись ото всех негативных эмоций. Я долго купаю её в ванне, кормлю грудью, а затем укладываю спать. Мои глаза тоже слипаются от усталости, но сон совершенно не идёт, и я ворочаюсь в постели почти два часа.

Бессонница вновь побеждает меня. Я поднимаюсь с кровати и выхожу на кухню. Здесь всё ещё пахнут цветы, поражая своей роскошью и колличеством. Касаюсь пальцами гладких лепестков, делаю глубокий вдох. Букет однозначно красивый и достойный внимания. Жаль только, что Рома до сих пор не запомнил, что розы не являются моими любимыми.

* * *

Встречу с Романом я назначаю сама. Выбираю ресторан с европейской кухней ближе к дому и приезжаю туда первой. Прошу официантку принести мне латте и терпеливо жду. Автомобиль моего бывшего мужчины, так и не ставшего мне мужем, останавливается на парковке за пять минут до назначенного времени. Игнашев всегда был пунктуальным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он выбирается из салона с очередным букетом цветов и направляется к ресторану. В этот раз бутоны роз белые. Заходит в зал, о чем-то спрашивает официантку и та указывает ему на столик за которым сижу я. По мере его приближения ко мне мое волнение возрастает. Выглядит Рома и правда поникшим, но, думаю, что его настроение такое, потому что семья, которую он хотел с нами построить, почти развалилась.

— Здравствуй, Альбина, — кладёт цветы на стол, склоняется надо мной и целует в щёку. — Замечательно выглядишь.

— Спасибо, Ром.

Он подзывает к столику официантку, просит принести ему двойной эспрессо и вазу для цветов, после чего садится напротив и внимательно на меня смотрит. Так долго, что я не выдерживаю и начинаю говорить первой:

— Мама сказала, что ты приезжал к Вике.

— Да, вчера выдалось свободное время, — кивает он. — Тебе понравились цветы?

— Спасибо, они прекрасны, — отвечаю дежурной фразой.

Букет завял спустя два дня, но я всё время забываю его выбросить.

На нашем столике оказывается порция кофе. Девушка-официантка спрашивает принести ли нам что-нибудь ещё, но я прошу ненадолго оставить нас для важного разговора. Кивнув, она удаляется к барной стойке.

— Что-то случилось? — настораживается Игнашев.

— Ром, возможности воссоединения у нас с тобой не будет, — произношу как можно увереннее. — Я останусь жить с Викой у себя, а ты сможешь приезжать, чтобы проведывать её. Думаю, что два раза в неделю будет достаточно для встреч с твоим плотным графиком.

Ромка ухмыляется. Комкает в руках салфетку, взгляд его из растерянного становится холодным и каким-то недобрым.

— Значит, ты всё же выбрала его? — понимаю, что в нем играет обида.

Задето мужское самолюбие, гордость. Это неприятно, я по себе знаю, и ответственности за то, что так вышло с себя не снимаю. Нужно было изначально не начинать отношения с человеком, которого не любишь. Но благодаря этому у меня теперь есть Вика и она стоит того, чтобы не жалеть о случившемся.

— Альбина, если ты думаешь, что встреч два раза в неделю мне будет достаточно, то ты ошибаешься. Я привык брать всё или ничего. Работа, знаешь ли, закалила. Я был не идеальным отцом, но готов меняться ради Вики.

В горле становится так сухо, что я не могу говорить. Тянусь к холодному латте, делаю глоток. Я-то думала, что мы как цивилизованные люди договоримся обо всем полюбовно, но, видимо, нет.

— Я хочу, чтобы дочка жила со мной, — произносит холодным и чужим тоном. — У меня есть для неё все условия и даже няня, которая воспритывала её с рождения.

— Совместное проживание? Ты сейчас шутишь? — повышаю тон и от обиды, которая душит меня изнутри, стучу кулаком по столу.

От одной только мысли, что Вика будет жить не со мной мне становится дурно. Сердце внутри сжимается до боли и часто стучит. Я не знаю, чего теперь можно ждать от Ромки и можно ли расчитывать на его понимание, но, кажется, только что он решил убить меня морально.

— У меня грамотные адвокаты, Альбина, — продолжает Роман, превращаясь в того человека, которого я никогда не знала. — А ещё няня, которая на моей стороне и в случае чего сможет подтвердить, что с отцом Вике будет жить лучше, чем с матерью.

— Чем я на такое заслужила, Ром? Неужели те два года, что мы были вместе не достойны того, чтобы разойтись с уважением друг к другу?

— В том-то и дело, Альбина. Мне недостаточно от тебя уважения, — хмыкает Рома. — Но у тебя есть возможность изменить ситуацию.

— Каким образом? — спрашиваю хрипло.

— Например, вернуться ко мне.



Альбина.

В ушах начинает громко звенеть от сказанных им слов. При одной только мысли, что мне вновь придется вернуться к Игнашеву становится не по себе. Я давно похоронила наши отношения; сожгла их до угольков, а прах развеяла по ветру, считая себя без него почти свободной и почти счастливой.

Рома определенно знает и всегда знал, где у меня «больное» место. Дочка, с появлением которой я научилась нормально существовать на этой земле и испытывать настоящие цельные эмоции. Вспомнила, как это здорово — кого-то любить, дарить своё тепло и ласку. Викуля — то святое и неприкосновенное, что у меня есть, а Рома с её помощью проводит свои грязные манипуляции. Мы перетягиваем друг у друга канат, и Игнашев прекрасно понимает, что он гораздо сильнее и крепче меня.

— Это низко, — цежу сквозь зубы.

Впервые за долгое время мне хочется вцепиться в его беспристрастное лицо и выцарапать глаза.