Дети времени - Адриан Чайковски

А порой ухаживание доходит и до спаривания – если самка ощущает себя достаточно уверенной и преуспевающей, чтобы начать работу над кладкой. Акт ухаживания является публичным ритуалом, во время которого обнадеженные самцы в свой звездный момент выступают перед сообществом или даже перед всем городом – после чего самка выбирает партнера и принимает его порцию спермы. После этого она может его убить и съесть, что считается огромной честью для жертвы, хоть Порция и подозревает, что самцы относятся к этому иначе.

То, что спаривание – единственный открыто признанный момент, когда убийство самца считается приемлемым, говорит о том, насколько сильно эволюционировал этот вид. Однако надо признать, что стаи самок – особенно юных, возможно, только образовавших сообщество и стремящихся укрепить свои узы, – порой спускаются на нижние уровни города и ведут охоту на самцов. На эту практику закрывают глаза (дело молодое), но открыто не одобряют. Убийство самца, будь оно санкционированным или нет, все же сильно отличается от убийства животного. Даже в момент удара клыком убийца и жертва знают, что являются частью чего-то большего. Нановирус говорит с каждым. Культура Порции разрывается между низменной паучьей натурой и новой эмпатией, которую навязал им нановирус.

Порция не ожидала увидеть такого количества сверстниц. Одна из старших входит в свой срок и потому должна будет удалиться от общества примерно на месяц, а ее сестры сплотились вокруг нее, чтобы сделать это испытание как можно менее болезненным. Порция поднимается в одну из внутренних комнат, чтобы присутствовать при обряде, потому что так у нее будет хотя бы иллюзия того, что жизнь идет по многовековому порядку и продолжит идти так же еще многие поколения. Она как раз успевает увидеть, как болящая сестра удаляется в свой кокон. В древние, примитивные времена ее оставили бы одну на каком-то высоко расположенном безопасном месте, где она соткала бы себе убежище в полном одиночестве. Теперь же убежище ткут для нее сестры, а потом составляют ей компанию, пока она линяет.

Родичи Порции должны сбрасывать шкуру, чтобы расти. Когда крупной самке приходит пора избавиться от старой шкуры – когда та начинает жать в каждом суставе и при каждом вздохе брюшка, – она уходит в дом своего сообщества, в круг тех, кому доверяет, а они ткут ей кокон, который станет защищать ее увеличившееся тело, пока новая шкура снова не затвердеет.

Порция смотрит, как удаляющаяся самка начинает сложные и болезненные действия по избавлению от шкуры: сначала сжимает брюшко, пока там не трескается панцирь, а потом сдирает его, начиная с головы. Этот процесс займет много часов, и ее сестры поглаживают кокон в посланиях солидарности и поддержки. Они все через это проходили.

Самцам, по-видимому, приходится нелегко, ведь они проходят это испытание в одиночку, но, с другой стороны, самцы мельче и менее чувствительны: Порция честно не знает, насколько они способны достичь высших уровней мысли и чувств.

Несколько сестер заметили Порцию и подбегают к ней поговорить. Они с волнением слушают ее известия о Семи Деревьях – известия, которые уже должны были распространиться по всему Большому Гнезду, поскольку самцы не в состоянии не двигать ногами, когда им есть что сказать. Ее подруги соединяют с ней педипальпы, пытаясь сказать, что произошедшее в Семи Деревьях не может произойти здесь, но никакие их заверения не могут стереть из памяти Порции те картины: языки пламени, благополучное поселение, съеживающееся от жара, рвущийся и трескающийся резервуар, изливающаяся вниз в клубах пара вода, и те, кому не удается отпрыгнуть или спланировать достаточно далеко, гибнут под накатывающейся волной муравьев, которые разрывают их живьем.

Она проводит тщательные расчеты на основе календаря и высоты полуденного солнца и говорит им, что идет в храм. Ей отчаянно необходимо успокоить мысли, а Посланник скоро должен пролететь.

«Иди скорее. Туда придут многие», – советует ей одна из сестер. Даже если не учитывать личный опыт Порции, население Большого Гнезда быстро осознает, что им грозит опасность, которая, похоже, не имеет границ. Вся их история развития и совершенствования может превратиться всего лишь в блекнущую память ротоногих обитателей моря.

Храм Большого Гнезда расположен в самой высокой точке города: это пространство без стен, растянутое над верхней границей в виде купола и вогнутым настилом под ним. В самом его центре, на верхушке одного из основных деревьев города, установлен кристалл, который давняя прародительница Порции отняла у муравьев, – подвиг, успевший стать легендой. Если Порция углубится в себя, то даже сможет прикоснуться к Пониманиям той другой Порции – личному пересказу хорошо известной истории, пропущенной через призму собственного опыта.

Она приходит в Храм до появления Посланника, но уже с трудом находит место среди собравшейся толпы, забившей все пространство вокруг центрального ствола. Многие похожи на беженцев: это те, кто спасся из Семи Деревьев и других поселений. Они пришли обрести надежду, потому что в окружающей их реальности надежды не видно.

Трудно сказать, как именно народ Порции рассматривает Посланника и его послание: с чуждым складом ума они пытаются распутать нити явления, которое способны анализировать, но при этом не способны понять. Они смотрят на Посланника в его стремительном полете по небу и видят сущность, говорящую с ними языком математических задач, который эстетически привлекателен для представителей цивилизации, краеугольным камнем которой стала передаваемая по наследству геометрия. Они не воспринимают его как небесного паукобога, который протянет лапы к их зеленой планете и спасет от наплыва муравьев. Тем не менее послание существует. Посланник существует. Это – факты, и эти факты представляются дверью в невидимый, неощутимый мир неизвестного. Истинный смысл послания состоит в том, что есть нечто больше того, что могут видеть паучьи глаза и что могут осязать паучьи лапы. Там лежит надежда, ибо в этом большем может прятаться спасение. Это вдохновляет их на продолжение поисков.

Жрица вышла, чтобы начать танец. Ее стило выискивает на кристалле точки соединения, пока невидимый Посланник пересекает голубой купол неба, передавая свое непрерывное послание. Порция прядет и вяжет узлы, мысленно повторяя цифровые мантры, глядя, как поклоняющаяся начинает свои изящные визуальные доказательства: каждый шаг, каждый взмах ее педипальп возвещает красоту вселенского порядка, заверяет, что у мира есть логика, простирающаяся за пределы хаотического физического мира.

Но даже здесь присутствует ощущение перемен и угрозы. Наблюдающей за танцем Порции кажется, что жрица порой приостанавливается – всего на секунду – или даже спотыкается. Тревожная дрожь пробегает сквозь толпу паствы, и они ткут еще усерднее, словно для того, чтобы сгладить эту промашку. «Неопытная жрица», – успокаивает себя Порция, однако в душе ей невероятно страшно. Неужели злой рок, грозящий ее народу в материальном мире, сейчас начал отражаться на небесах? Нет ли в вечном послании вариаций?

По окончании службы, чувствуя себя скорее потрясенной, чем успокоенной, она обнаруживает заступившего ей дорогу самца. Он отчаянно сигнализирует свои добрые намерения и то, что у него для нее послание.