Владыка Ивери - Вадим Еловенко

Когда нас провели наконец, передавая от одного офицера к другому, в каюту адмирала Орни, мы были без сил. Ведь не меньше пары километров по лестницам и коридорам намотали! Она встретила нас на удивление приветливо и угостила чаем, который, как мы подозревали, ее бравые десантники воруют прямо на орденских плантациях. И называют эти налеты спецоперацией или подготовкой личного состава к ведению боевых действий в глубоком тылу противника.

Адмирал первой начала разговор.

– Начнем со свиньи, – сказала она нисколько не злясь, а скорее веселясь. – Вас слышали мои подчиненные. Так что я думаю что-нибудь показательное для вас придумать. Я пока еще не решила, как вас наказать. Но я придумаю, вы можете не сомневаться.

Отставив кружку в сторону, она сказала, обращаясь почему-то ко мне:

– Но я прошу прощения за полукровку и за другие оскорбления. – Не дожидаясь нашего ответа, она продолжила: – Теперь, когда все улажено, я вас просвещу. Вчера мы ликвидировали восстание в моей эскадре. Замечу – обширное было восстание. Когда я с вами говорила, уже было ясно, что мятежники не осуществят своих планов и отступят в джунгли. Потому я, так сказать, была несколько пьяна от успехов. А ведь были огромные шансы, что я с вами поговорить бы не смогла. Я была одной из целей мятежников. Меня не ликвидировали по чисто технической случайности. Заряд, заложенный в соседнем помещении, оказался не настолько мощным, чтобы уничтожить мою каюту. Но меня здорово тряхнуло. Думала – не оклемаюсь. Старая я для контузий. Что смотрите? На данный момент выявлены заговорщики – пятьдесят восемь офицеров, среди них два старших офицера штаба и к ним еще сто сорок три бойца. Из которых пятеро десантников.

– Ого! – только и сказал Игорь. Я предпочел промолчать и слушать дальше.

– Восстание было отлично спланировано. Меня должны были убить, и эти негодяи хотели захватить власть в эскадре под предлогом поиска убийц. Ну, в процессе поиска избавились бы от тех, кто не встал на их сторону. Потом объявили бы, что это неудачная попытка Короны избавиться от неугодного адмирала и, списав все на мятежников, начать новый виток борьбы с ними. Получается, что вся эскадра волей-неволей стала неудобным свидетелем неудачи Его Величества. Как поступает Корона с неугодными свидетелями, думаю, так подробно бы рассказали, что даже сомневающиеся пошли под знамена тех, кто затеял этот бунт. Но я не погибла и буквально сразу, когда мне помогли выбраться, обратилась к экипажам, объявив о теракте и боевой тревоге по эскадре. Приказала всем занять боевые посты по расписанию, а палубной полиции задерживать всех без исключения праздно шатающихся или просто подозрительных лиц. Я объявила командиров, которым верила, лицами, уполномоченными давать приказ на огонь по любому без исключений. Это спасло эскадру. Численность мятежников позволила бы им даже тогда, захватив флагман, объявить меня сумасшедшей и так далее. Ну, все как обычно… Они не блещут оригинальностью, эти горе-путчисты. Мерзко было… Мои офицеры, преданные Короне, буквально безоружными гибли на палубах против этих пятерых десантников. Остановить смертников смогли штурманы, заварив броневые люки, ведущие на эти палубы. Мы кое-как держались тут. А потом, когда подошли десантники с «Марии Стюарт», бунтовщики были вынуждены отступить. Они попытались поднять капсулы с десантной палубы. Но там оставались только аппараты в глубокой консервации. Короче, прощелкали они. По обводам корпуса они ушли на бак флагмана, там у них не осталось выбора – десантники «Марии» уже шли по пятам, да и капсулы начали взлетать. Они стали съезжать в воду и вплавь грести к берегу. По нашим подсчетам, не менее пятидесяти мятежников достигли берега и углубились в леса.

– А остальные? – осторожно спросил я.

– Нам в руки попало только двадцать человек. Сейчас с ними работают дознаватели. Остальные… кто утонул, кто застрелился, кого уже на берегу подбили снайпера. Кого-то ракетным залпом капсул в воде накрыло. Не суть. Нам медленно, но удается восстановить картину того, что творилось у нас под носом. Как зрел заговор. Как он прорабатывался. Кто был руководителем. Кто были невольными помощниками. Сейчас идет выявление в эскадре сочувствующих мятежникам.

Она замолчала, наблюдая за нашей реакцией, словно и в нас пыталась найти сочувствие к бунтовщикам. Мы молча переваривали услышанное. Бунт в армии. Немыслимо. Все, кто уходит в дальние походы, проверены на лояльность. У всех остаются дома родственники, которые будут изрядно ущемлены в правах в случае предательства. Это мне повезло – моя сестра замужем за сэром Уолтером, и ее ущемить – это все равно что самому себе причинное место тисками сдавить. Тем более не думаю, что лорд Уолтер даже близко подпустит к своей семье любых «ущемителей».

– Вообще, конечно, надо отдать им должное… – сказала задумчиво адмирал. – Они чуть не добились своего. Но что меня смущает… так это характер восстания.

– В смысле? – не понял я.

– Восставшие не объединены классово… Там есть офицеры и бойцы. Дворяне и потомки ограниченных в правах. Их не связывает землячество. Русские, африканцы, американцы, европейцы… короче, всех хватает. Их, кажется, вообще ничего не связывает. Кроме идеи захватить эскадру и повести ее на освобождение Прометея. Думаю, планетарную оборону моя эскадра под их командованием раскрошила бы за пару суток. А Прометей – экономически независимая планета. И, имея свой флот, пусть даже такой небольшой, смогла бы в короткие сроки стать независимой. Против них, думаю, даже ваши русские не сунулись бы. Не говоря о нашей славной Европе, которая и так к подавлению восстаний относится с сомнением.

– А почему Прометей, а не Георг Шестой? – спросил отчего-то удивленно Игорь.

– Ты бы, Игорь, еще «почему не Омелла» спросил. Она еще дальше… – сказал я раздраженно. Обращаясь к адмиралу, я спросил: – И как вы прощелкали их у себя под носом?

– Я же говорю: как раз сейчас и выясняем, кто их прикрывал. Я уже и так дала разрешение арестовать до разбирательства всех своих старших помощников, кто не участвовал в подавлении бунта.

– Я бы прежде посадил всех, кто ответствен за безопасность внутреннюю, – сказал Игорь.

Согласно кивнув, я спросил:

– А если их прикрывала именно контрразведка? И сейчас они там выслуживаются, пытая и калеча невиновных, выбивая показания.

Адмирал посмотрела на меня и сказала:

– Не перебарщивайте. Контрразведка – это святое. Преданы лично Его Величеству. Он их глава. Я им верю.

– Ну-ну, – с сомнением сказал Игорь.

Орни поднялась со своего кресла и, пройдясь по каюте, сказала:

– А сейчас мы поговорим с вами вот о чем… – Повернувшись, она посмотрела на нас пристально, словно оценивая, на что мы способны, и продолжила: – Три месяца назад к нам прибыла на «вольном пилоте» некая Екатерина Родина. У нее был контракт на спецобслуживание, заключенный на Ветрах Альмы. Но она попросилась к нам, и адмирал, именно адмирал эскадры, подписал ее прошение о переводе. Проверяющий тоже удивился, почему адмирал подписывает бумаги девочки из спецобслуживания. Но там вроде и правда отпуск был у помощника по тыловому обеспечению. Короче, мои офицеры не уделили этому внимания. А стоило бы, конечно. Может, подделка… Но теперь неважно. Девочка эта, Екатерина, поступила на службу… если можно это службой назвать… и в течение двух месяцев исправно выполняла свои обязанности. Завела постоянных почитателей. Короче, все согласно контракту. Первое, что обеспокоило моих офицеров, – это кадры ее работы. В семи случаях из десяти она, как бы это сказать, не занималась делом, а просто говорила с офицерами и бойцами. Говорила так проникновенно, что мои придурки хотели ей переписать контракт на психологическую поддержку. Талант, безусловно, у девочки есть. В принципе, у любой девчонки из спецобслуживания есть ряд клиентов, с которыми она не спит или спит редко, но с которыми она ведет, так сказать, беседы на различные темы. И за этим-то к ней и ходят такие вот люди. Они устали, они далеко от дома, а к штатному офицеру-психологу не пойдешь, тот начнет «лечить», что это святая обязанность – служить родине, и прочее. Что надо терпеть и служить. Вот они и общаются с этими… девушками. А Екатерина Родина кроме всего прочего… имела своеобразный вкус. Все ее так называемые «говорящие клиенты» были лицами с определенной психокартой. Словно она чувствовала именно таких и уделяла им особое внимание. Короче, это было настолько все непонятно, что контрразведка начала пристальней присматривать за ней. Ну, не думаю, что они узнали что-то новое из жизни спецобслуживания, но только на третью неделю контроля поступила докладная записка, что Екатерина Родина либо психически неуравновешенна, и тогда надо отзывать контракт, либо она специально ведет себя таким образом, чтобы лица, пользующиеся ее компанией, начинали вести себя неадекватно различным ситуациям. Примеров была масса. Ради девчонки из спецобслуживания молодой пилот уматывает в самоволку и везет ее на развалины объектов второго континента. Они уже почти полностью исследованы. У нас тут жил представитель географического общества. Он, кстати, тоже относился к друзьям этой Кати. Я посмеялась над этой запиской. Ну что может знать о молодости старый чурбан из контрразведки, который эту записку подал? Я столько раз видела, как мои офицеры на планетах в самоволки сбегают из-за первой юбки, которую увидели, сойдя в порту. Но оказалось, что старый чурбан матерее меня. Жалко старика. Он погиб во время бунта. Пытался взорвать арсенал пятой палубы, чтобы мятежникам не досталось оружие. Не успел… – Адмирал задумалась, глядя в стену. – Но продолжим… На следующую неделю Екатерина Родина пропадает из расположения базы. Свидетели говорят, что она, совершая каждое утро пробежку, решила попробовать новый маршрут. Так попробовала, что ее потом с собаками найти не смогли. Она неизвестно каким образом преодолела периметр и кордоны. Исчезла.