Учитель под прикрытием. - Галина Львовна Романова

признаки жизни, вскрыл живот, вытаскивая младенца. Поскольку этот тип явно не озаботился хотя бы оглушить жертву, она, естественно, почувствовала боль, и ее стошнило. Несчастная захлебнулась собственными рвотными массами, а убийца спокойно извлек тельце ребенка и бросил его мать… да, прямо тут и бросил, рассудив, что на окраине ее сразу не хватятся. Может быть, даже и гулей он сюда приманил, чтобы они наверняка уничтожили тело без следа.

- Это невозможно! – встрял мастер Кунц. – Я хочу сказать, что…

- Что вы не знаете, кому и для чего мог понадобиться нерожденный ребенок? Кому – это вопрос отдельный, но вот для чего…

До преподавателя все-таки что-то дошло, и он захлопнул рот так резко, что было слышно, как клацнули зубы.

Я выпрямился, со всех сторон ощущая устремленные на меня взгляды. Ну, что, Згаш, допрыгался? Теперь ты тут главный. Распоряжайся, мать твою!

- Значит, так… Студент Гроссбарт!

- Я, - шагнул ко мне парень.

- Оцепить периметр. Двойная сплошная черта. Вы помните, как это делается или вам подсказать?

- П-помню, - студент метнул в сторону своего преподавателя напряженный взгляд.

- Действуйте… Вы, девушка, - ткнул пальцем в незадачливую студентку.

- Мария Сбыгнева, - назвалась та слабым голоском.

- Соберите остальных. Проведите перекличку. Занятие на сегодня закончено. Все ваши… выводы доложить в письменном виде утром мне.

- Но…

- Мне, а не мастеру Кунцу, - рявкнул, отмахиваясь. – Далее. Мастер… найдите Роя Бойко. Аспиранта, который вас… хм… нас сопровождал. Пусть обойдет периметр еще раз. Поищет следы. А я, - присел на корточки рядом с телом нищенки, провел руками над нею, пытаясь нащупать остатки ауры, - попробую вытянуть из тела кое-что еще. Приступать!

Названные разошлись в разные стороны. Задержался только сам младший преподаватель. Он какое-то время топтался рядом, видимо, пытаясь кое-что выяснить. Это здорово раздражало, но я нарочно не обращал на него внимание, и в конце концов он отстал. Жалкое зрелище, если честно. Не удивлюсь, что он до пенсии проходит в младших преподавателях.

Аура нищенки была серьезно повреждена, причем повреждения были явно прижизненные. Так часто бывает – возраст, застарелые болячки, усталость от жизни, многочисленные мелкие проступки и даже преступления – все это накладывает свой отпечаток. Аура ведь многослойна и каждый слой «отвечает» за что-то одно. Ее эмоциональный слой, например, у жертвы был измочален настолько, что в момент смерти она ничего не испытывала. И «прочитать» ужас, страх и все остальные эмоции так и не получилось. Только чисто физиологическую боль. У коровы, которую привели на бойню, эмоций намного больше, честное слово! Если она и испытывала что-то, то удивление и удовольствие… да-да, удовольствие от дармовой выпивки, которой ее наверняка угостил убийца.

Хм… а это интересно. Это может быть зацепкой. Покопавшись в остатках ауры я выудил это чувство. Чувство благодарности и приятной расслабленности. Видимо, убийца действительно пригласил ее куда-то – скажем, в трактир, где проставил выпивку. Потом увел пьяную нищенку на окраину – сюда – здесь повалил, разрезал живот и… дальше известно.

Итак, у меня был след. Шансов, что он уцелел, ничтожно мало, но оставить это дело безнаказанным я не собирался.

Выяснив все, что можно, я помог Мартину Гросбарту замкнуть двойной сплошной контур вокруг тела нищенки, после чего обвесил его охранными заклинаниями, заодно опечатав и остальные найденные тела. Заодно разобрался со второй жуткой находкой. Здесь все оказалось намного прозаичнее – это был самоубийца, полезший в петлю от страха перед завтрашним днем. Обычно таких людей хоронят на перекрестках дорог, но этого решили без лишних церемоний просто выкинуть на свалку. Я считал с его тела остатки ауры, слепил кое-какой «портрет» достаточный для того, чтобы с его помощью потом отыскать тех, кто притащил сюда труп и выяснить личность удавленника, после чего поставил сигнальные маячки над каждым телом. Разбросанные на значительной территории – коровы, свинья и кошка ближе к краю, человеческие останки в глубине – они, таким образом, осквернили будущее кладбище. Придется либо проводить обряд очищения, захоронив тела, как положено, либо просить город выделить для нового кладбища другое место.

Занятый мысленным составлением отчета для отцов-инквизиторов и заодно текста прошения лично великому магистру Бруно Черному, я подошел к сгрудившимся у входа студентам, и одного взгляда на их вытянутые напряженные лица оказалось достаточным, чтобы все мысли покинули мою бедную голову.

Их было только девять человек. Десятый исчез.

Глава 7

ГЛАВА 7.

- Ну, и как прикажете это понимать? Я дал вам простейшее задание, с которым справится даже ребенок. Надо просто пойти и взять одну вещь. Одну маленькую вещь! Вот такую! Ее в кармане унести можно! А вы…

- Простите, наставник… Я… больше не буду!

- Разумеется, вы больше не будете. Вы ничего больше не будете делать…

- Нет!

- Не будете. Я сказал. На вас нельзя положиться. Вы ни на что не способны. Даже принести одну маленькую вещь! Одну крохотную косточку…

- Но там был этот… новый преподаватель… Если бы вы знали, что я почувствовал, находясь рядом с ним! Если б вы только знали…

- Представь себе, знаю. Сталкивался уже.

- Его аура… она просто не дала мне… Я не смог. В его присутствии… Я не знаю, что чувствовали другие, но я… он меня просто спеленал.

- Скажи сразу, что струсил и потерял голову. Неужели ты не мог вернуться потом? Тебе достаточно было нескольких ударов ножа. Ключица самоубийцы…

- Я не смог! Простите. Он… он там все запечатал. Идите и проверьте сами, если вы мне не верите!

- Пойду. И проверю. И горе тебе, если ты мне солгал.

Пропавшего студента искали наутро чуть ли не всем колледжем. Да-да, студент-третьекурсник Ной Гусиньский не вернулся с практического занятия. Такое иногда случалось – чересчур впечатлительные парни и девушки, бывало, удирали втихомолку, не в силах выносить «жестокое зрелище». Одни после этого, стыдясь минутной слабости, спешили наверстать упущенное, другие забирали документы и уезжали к родителям. Однажды мне самому пришлось смыться с практики. В свое оправдание скажу, что удрал я не один – мой тогдашний приятель Родольф Панда, струсил не только того, что предстоит сделать в городском морге, но и сбежать в одиночку. И подбил меня составить ему компанию – мол, вместе не так