Когда распускается горецвет - Клара Колибри

— Дядя? Я поскачу верхом?

Вот и она. Его цель! Выпорхнула на двор легкокрылой бабочкой. Однако артистка! В сером платьице и сама во дворце была совершенно неприметна, а теперь только взгляните.

— Хм! Яркая особа. И как я это раньше не заметил? — потер генерал по привычке в минуты глубокой задумчивости подбородок. — Хотя… тогда было дело ночью…

А девушка принялась, смеясь, спорить с дядюшкой. Голосок, однако, ее раздавался под окном, что веселый колокольчик. И ее улыбка… А вот та предназначалась молодому гвардейцу, тому самому, что застегивал плащ приметной фибулой. И отчего теперь так нахмурился генерал? Что молодой человек вышел на двор в форме придворного воина Хаджи? Или что шел следом за девушкой и придерживал ее под локоток? А еще был крепок, молод и хорош собой. Все разом испортило лорду Ноймену настроение, или улыбка ведьмы, адресованная тому молодчику, напрягла больше всего?

— Адала, не смей! Садись в карету, я кому говорю! — высунулся в окошко «дядюшка».

— Шайка шпионов… — сузились глаза Ноймена, но преимущественно на того гвардейца.

— Но папа никогда не запрещает мне скакать на Корке. Конь проверенный! И потом, меня станет страховать Квентин…

— Вот значит, как имя этого долговязого парня… — генерал уже спешно одевался, не спуская глаз с трогающейся в путь компании. — А скорее всего, все они шпионят на Хаджи…

— Ваше святейшество, разрешите! — этот Квентин тоже натурально так принялся уговаривать строгого священника.

— Артисты, что б их!..

— Под вашу ответственность, — махнул все же рукой толстяк и скрылся внутри кареты.

А гвардеец галантно подсаживал девицу в седло…

— Что б его черти побрали! — генерал в костюме простого смертного, косясь за окно, спешно пристегивал к тайной перевязи оружие и засовывал в голенище сапога кинжал.

И Северин сам не мог понять, отчего так резко испортилось настроение. Как встал после сна, так было вроде бы и ничего, а теперь хуже не представить. Что из-за тех двоих, любезничавших под окном, нисколько не позволял себе так думать. Но что же тогда? Вот и Ерс объявился с полчаса назад. Разбудил, доставил нужные вещи. И все складывалось вполне неплохо. Что же тогда могло вывести генерала из себя?..

Северин Ноймен пробирался тропой, что шла параллельно тракту на соседнее государство. Конь его был, как всегда, послушен. Кохос светил ярко, но не докучал сильной жарой. Кучерявый кустарник прикрывал перемещения генерала от путников, следующих по широкой дороге, но позволял вполне сносно наблюдать за ними. Как хорошо, что беглянка следовала именно по этому тракту. Ноймен здесь знал каждое дерево, каждую кочку, вот и вести наблюдение посчастливилось легко и просто. Все так. Только Северин отчего-то злился.

Косился генерал на дорогу совершенно недобро. На пару ведьма — гвардеец постоянно выдавал кривую усмешку. А казалось бы, отчего так? Ехали молодые люди не быстро, всего лишь рысцой пустили своих скакунов, скакали бок о бок и мирно переговаривались, а Северин имел возможность держать от них постоянное и безопасное расстояние вполне спокойно. Вот только его все равно все раздражало. Молодой воин ловко склонился с коня и сорвал с куста цветок, который потом преподнес девушке с легким поклоном — позер. У девицы по имени Адала выбилась прядка волос из строгой прически, а молодчик завел ту ей за ушко — примитивный ухажер. Звонкий же смех девушки на какую-то шутку вообще вызвал передергивание генеральских плеч: вот же, легкомысленная особа.

А потом лорд Ноймен спросил себя: отчего медлил с арестом? Зачем услал Ерса и единолично начал вести слежку? Не проще ли было схватить ведьму в так и подворачивающиеся благоприятные моменты? Прошлой ночью, например. Его святейшество и компания останавливались на новую ночевку, и Северин точно знал, в которой из комнат таверны расположилась девчонка. Ничего не стоило выкрасть ее незаметно для остальных. Отвез бы тогда ведьму во дворец, устроил ей очную ставку, с кем надо, доказал бы свою правоту в том неприятном споре. Разве не за этим пустился догонять ушлую ведьмочку? А он что? Снова потащился за ней по тракту!

Или же вчера: Кохос жарил, к полудню накалил воздух, кони копытами поднимали жуткую пыль, всадникам приходилось потеть, а в отдалении, но не значительном, показалась река. Ее живописные берега манили, слышимое журчание воды обещало блаженство, если в ней искупаться. Ведьмочке тогда удалось уговорить толстяка в рясе сделать небольшую остановку. Ну чем не подходящая ситуация, чтобы арестовать нарушительницу спокойствия генерала? И можно это было сделать даже незаметно для ее дядюшки и солдат сопровождения. Потому что девица не могла зайти в воду у всех на глазах, а купаться ей очень хотелось. Вот и пошла дальше по течению… А Северин за ней.

Адала ступала уверенно, значит, слежку не чувствовала. Хм! Если и шпионка, то очень посредственная, однако. Или привыкла противника брать ни мастерством и отработанными досконально приемами, а своим милым личиком и отточенной фигуркой? Черт, об этом думать отчего-то было неприятно. Так вот, девица удалялась от своих, ни о чем не заботясь, и уже на ходу принялась расстегивать дорожное платье. Потом скинула его, даже толком не останавливаясь, а только переступила через упавшую к ее ногам дорогую, надо сказать, одежку. А прыгала она, то на одной ноге, то на другой, стаскивая короткие совсем сапожки, а за ними еще и чулки, оставаясь в панталонах и короткой нижней сорочке, совершенно комично. То еще зрелище! Северин сначала сдерживался, чтобы не расхохотаться, а потом ему сделалось не до смеха. Да уж!..

Девчонка разбежалась и прыгнула в воду. Совершенно необычное поведение для барышни. Лорду Ноймену доводилось видеть купание многих особ женского пола, но это не было похоже ни на что. Потому что дорины обычно заходили в воду по щиколотки и жеманно мочили платочки, чтобы потом ими обтереть руки и шеи. Простолюдинки позволяли себе полноценное купание, но с обязательным повизгиванием при заходе в воду. Ведьма же Северина удивила. Она нырнула, как опытный пловец, а потом нежилась в воде, переворачиваясь, то на спину, то на живот, и походила на милую такую рыбку.

Вот и засмотрелся. Вместо того чтобы решиться, наконец, арестовать прохиндейку. Ему бы вспомнить, что граница с Хаджи совсем рядом, что там у него прав и возможностей значительно уменьшится, а он, затаив дыхание, наблюдал, как золотоволосая ведьма грациозно выходила из воды. Как юнец, честное слово, придерживал дыхание, рассматривая тело девушки, облепленное мокрыми тонкими ставшими почти прозрачными тряпочками. А время-то шло. А Северин разлегся в траве неподалеку от разнежившейся под лучами дневного светила девчонки и глаз с нее не спускал.

Теперь вот продолжал преследование и хмурился. После часа, проведенного за этим занятием начал сердиться уже на себя. Почему раскис? Где его стержень? Куда делась святая ненависть к ведьмам? А эта, по всему, была еще и шпионкой недавно покоренного его войском королевства. Без сомнения, лазутчица! И кому пришло в голову вывести боевого генерала из строя таким подлым способом?! Это надо, задумали вмешаться в отбор невест и подсунуть на брачное ложе совершенно никчемное создание… к тому же и пакостное. А ведьме, ясное дело, было поручено осуществить этот коварный план.