Эликсир жизни - Вера Крыжановская

временем она несомненно должна была состариться и умереть, а тогда всякие узы само собой разбились бы. Но я не думал об этом. Это – не Нара, которая такова же, как и я; с той мы всегда можем любить друг друга.

Но не об этом я хотел поговорить с тобой, учитель.

Я хотел спасти Лилиану и побежал за флаконом, но когда я принес его, она была уже недвижима. Я слышал, что раны закрываются, если полить их этой жидкостью, и я сделал это, но результат получился совсем другой.

Я не знаю, жива она или мертва? Но в неподвижности смерти она кажется живой, хотя никакое средство не может рассеять это состояние. Тело мягко и гибко; от него не веет ледяным холодом смерти, а между тем нет ни малейшего признака жизни!

Что мне делать, учитель, пока ты не явишься помочь и объяснить все это? Я чувствую ужасное беспокойство. Я загрязнил свои руки нечистою кровью этой женщины. До твоего прихода, учитель, я испытал еще средство, употребляемое для сохранения цветам жизненного сока и предохранения их от увядания. Я не раз уже пользовался этим средством, и, раздарив несколько таких бессмертных цветов, стяжал себе славу мага.

Итак, я погрузил в это вещество Лилиану, – живую или мертвую, не знаю, – так как где же дыхание жизни, чтобы его можно было заметить?

О, великий и могущественный учитель! Ты скажешь мне это, иначе…»

На этом обрывалось письмо. Написал ли он другое письмо или какой-нибудь неожиданный случай помешал ему докончить это? Затем он уехал, чтобы больше уже не возвращаться – и все эти вопросы остались без ответа.

– Великий Боже! В какой лабиринт тайн попал я! – пробормотал Супрамати, пряча письмо в карман халата.

Погасив свечи в канделябрах, он вернулся к себе и тщательно закрыл панно. Тем не менее, он не мог решиться спать в таком близком соседстве с мертвой и, перейдя в кабинет, лег на диван.

Мысли вихрем кружились в его голове. Прежде всего он вспомнил о своем намерении известить власти о совершенном преступлении. Но имел ли он право сделать это?

Здесь играла роль таинственная эссенция. Поэтому не поступит ли он против статутов братства, членом которого состоит, если хоть малейшую частицу опасной тайны передаст в руки профанов? После зрелого размышления он решил молчать о своей находке, пока этот вопрос не будет выяснен ему одним из компетентных членов братства.

Затем он задумался над следующим странным обстоятельством: как мог Нарайяна до такой степени не знать свойства и способы употребления ужасного вещества, которым владел? Почему он не научился употреблять его? Кто этот таинственный учитель, к которому он обращался? Дахир или Агасфер?

В эту минуту им овладело страстное желание видеть близ себя кого-нибудь из посвященных, и его мысль напряженно понеслась к храму Грааль, к тому старцу, которого он видел совершающим таинство.

И вдруг его обдала волна теплого, ароматного воздуха и чей-то голос, доносившийся неизвестно откуда, произнес отчетливо, хотя и несколько глухо:

– Нарайяна был повеса и лентяй, пользовавшийся своею жизненностью лишь для наслаждения и удовлетворения своих страстей. Он едва касался тайн, не проникая в них. У него не было ни терпения, ни доброй воли углубиться в области высшего знания. Он прошел только первые ступени посвящения и остался рабом низменных инстинктов. Он окружил себя духами мрака, которые управляли им, но он не сумел подчинить их себе. Конец его был достоин его жизни. Нельзя безнаказанно владеть величайшей тайной космических законов, а именно – тайной сохранения жизни, чтобы, подобно школьнику, употреблять ее для удовлетворения своих прихотей. Тот, кто обладает этой первоначальной материей, должен без устали изучать ее, чтобы знать все ее свойства и все способы ее действия…

При последних словах голос начал мало-помалу слабеть, а затем совершенно затих в отдалении. Супрамати точно оцепенел. Немедленно исполнившееся сношение с невидимым существом и ответ на его умственный вопрос вызвали в нем дрожь суеверного ужаса.

Мало-помалу он успокоился и убедил себя, что должен привыкать к фактам подобного рода, раз уж он вынужден в силу обстоятельств проникнуть в оккультный мир, скрывавшийся от обыкновенных смертных в прозрачном эфире.

И он желал как можно скорей проникнуть туда и стремился всеми силами изучать его, чтобы не остаться таким невеждою, как Нарайяна.

Сон окончательно прошел, и он, сев за письменный стол, открыл тетрадь, найденную им в тайной комнате Нарайяны.

На первой странице было написано:

«Предисловие. Извлечение из великой книги, переведенное для вновь посвященных.

Великие тайны арканов оккультной науки не могут быть открыты во всей своей полноте на языке профанов.

Истинный ученик, изучающий сущность их, должен знать эзотерический язык – тот язык, который объясняет формулы и истинный смысл таинственных знаков. Настоящая книга написана для начинающего, неспособного еще разбирать знаки священного языка, но который нуждается в первом посвящении, дабы быть в состоянии ориентироваться и не заблудиться окончательно; иначе для него никогда не спадут семь печатей.

Для того, кто получил эссенцию жизни, которая, подобно неиссякаемому источнику, беспрестанно возобновляет его жизненные силы, первая и величайшая обязанность – изучать этот таинственный и могущественный сок, оживляющий все, что дышит.

Этот сок есть изначальная материя, кровь необъятного организма, который называется – Вселенная, текущая по ее артериям подобно потоку жизни.

Сок этот находится в космических и органических смешениях. Этот царь газов, соприкасаясь с материей, подобно пламени согревает ее и заставляет жить; подобно сердцу он трепещет в центре планет. В течение миллиардов лет он создает, питает и одевает миры. Когда же, в силу работы обмена с другими космическими силами, сок жизни поглощается и отлетает его последнее веяние, все рушится, рассеивается и превращается в иные виды.

Для людей и существ, постоянно рождающихся и изменяющихся на великом обитаемом ими космическом теле, лампа жизни горит быстро, так как чистая эссенция не введена в их тела, а лишь незначительно передается зарождением. Но этот таинственный сок жизни может быть извлечен из хаоса в виде чистой эссенции и в таком состоянии применен к людям.

Эта первоначальная творящая сила, самый могущественный из газов, имеет тысячи чудесных свойств, которые человечество не знает и которыми не умеет пользоваться. Тот, кто сумеет применить все свойства первоначальной материи, достигнет великого аркана света несотворенного и сделается господином семи добродетелей призмы.

Последовательных жизней на планетах во всей их иерархии едва ли хватит для изучения законов, первоначальной материи. Велик тот, кто обладает умением извлекать ее в чистом виде из космического хаоса; в то же время он будет невеждой, если, обладая ею, не сумеет употреблять бесчисленные силы и свойства этого Протея пространства, который то появляется, то исчезает. Изменчивый, неуловимый, но ужасный по своему созидающему и разрушающему могуществу, он остается тайной странных и разнообразных законов, которой не постиг еще ни один смертный.