Порочная страсть на двоих - Юлия Бузакина

Если поможете мне позвать того человека, который мне нужен, я заплачу вам пять тысяч рублей.

Таксист недоверчиво покосился на ее окровавленное лицо и включил зажигание.

Летели перед глазами огни ночного города – неоновые вывески кафе и ресторанов, стеклянные витрины магазинов. А у нее перед глазами стоял только он – Макар.

– А звать-то кого? – с трудом отыскав парковку возле клуба, поинтересовался таксист.

– Подойдете к охраннику и попросите Макара. Скажете, что это срочно. От Мари.

– Деньги вперед, – недоверчиво высунул голову на мигающую яркими огнями вывеску «Валенсия» тот.

– Да готовлю уже, – отмахнулась она. – Вот, возьмите.

Таксист жадно выхватил у нее из рук хрустящую купюру и двинулся ко входу в ночной клуб «Валенсия».

У Мари в голове жутко шумело. Ей казалось, еще чуть-чуть и она снова потеряет сознание. Супруг не скупился на удары, когда избивал ее на глазах у дочери.

«В обед я попрощалась с Загорскими навсегда, а вечером снова околачиваюсь возле проклятого клуба и жду милости от своего любовника» – промелькнула горькая мысль и перед глазами все плыло.

– Маша!.. Ч-черт! – послышался где-то рядом голос Макара.

От сердца отлегло. Почему-то Мари знала – если Макар рядом, все будет хорошо.

Глава 23

Серый рассвет занимался над городом. Макар стоял у окна спальни и задумчиво потирал жесткий подбородок.

В его постели беспокойно металась после введенного внутривенно снотворного Мари.

Уже было известно, кто это сделал. Борис не поскупился на удары, наказывая жену за попытку к бегству. Ярость, дикая и необузданная, разрывала Макара изнутри. Мари в любом случае останется с ним, а вот Борис поплатится за свое скотство. Так или иначе, с этой ночи игра усложнится. Отныне Макар ни на одной из сторон. Он – сам по себе.

Поразмышляв еще немного, он вышел из спальни. Устроившись в просторной гостиной у белоснежного камина, Макар открыл ноутбук.

«Ни в коем случае не приезжай в Россию, – написал жене он. – Здесь опасно. Оставайтесь с Данилом у себя в Бруклине. Как только опасность минует, я дам тебе знать. Вряд ли с разводом возникнут проблемы».

Рита должна была понять, о чем он писал. Кто-кто, а она, жена полицейского, умела читать между строк. Нажал «отправить» и ощутил, как сердце в один миг взорвалось от дикой тоски. Он не увидит сына. Не поведет его в развлекательный центр. Не купит ему подарки. Этим по-прежнему будет заниматься Боб Моррис, потому что в России Данил может стать еще одной пешкой в игре Загорских.

«Уж лучше пусть его воспитывает американец, чем он поплатится жизнью здесь, на родине», – стараясь дышать как можно глубже, чтобы не чувствовать горечи, решил Макар.

Из спальни послышался глухой стон, и он, отложив ноутбук в сторону, заторопился к Мари.

Нет, она спала. Но металась, словно в бреду. Звала по очереди то его, то Лизу, то умоляла Бориса остановиться.

Майка, которую он отдал ей, когда принес на руках к себе домой, промокла насквозь.

Макар сходил в ванную комнату и принес оттуда мокрое полотенце. Обтер ее лицо и шею, и на некоторое время она успокоилась, задремала крепче.

А он все сидел с полотенцем в руках, уставившись в темноту.

Завтра он наведается к братику в гости. Прямиком в его офис. Там они

и поговорят по-мужски. Хватит Борису строить из себя белый воротничок, ухмыляясь у всех за спиной.

А Мари останется здесь. Пока она не поправится, никому не нужно знать о том, где она находится.

Она проснулась утром, около девяти часов. Макар уже успел принять душ и побриться, и заглянул в спальню в одном спортивном трико.

– Привет, – ощущая неловкость, попыталась улыбнуться Мари.

– Как ты себя чувствуешь? – он обеспокоенно присел на край постели рядом с ней.

– Как будто попала в мясорубку, меня там перемолотило, а потом выбросило на асфальт… – хрипло усмехнулась она.

Он коснулся пальцами ее припухших губ.

– Голова болит?

– Шумит… как будто я очень много выпила. И мне нужна ванная.

– Давай, я тебе помогу.

Он протянул ей свою крепкую руку и осторожно потянул на себя.

– Прости меня, – оказавшись в его объятиях, всхлипнула Мари.

– За что? – не понял он.

– За то, что навязалась…

– Глупости, – поднимаясь вместе с ней с постели, буркнул Макар. – Давай, я помогу тебе добраться до ванной комнаты и сварю кофе. А потом ты расскажешь подробно, что с тобой произошло.

– Хорошо, – прижимаясь к его крепкой груди, шепнула Мари.

В холле он поставил ее на ноги и открыл дверь ванной комнаты.

Ее качнуло в сторону.

Он успел подхватить ее и крепко прижал к себе. Включил воду. Помог ей снять майку и вздрогнул – слишком много было ссадин на нежном женском теле.

– Я настрою тебе горячую воду, а потом приготовлю кофе. Сама справишься? – отведя глаза в сторону, спросил он.

– Думаю, справлюсь…

– Зубные щетки в шкафчике. Полотенце тоже. Возьми мой халат, потом придумаем, что делать с твоими вещами.

– Ладно… – растерянно прошептала она.

Макар указал ей на длинный махровый халат – темно-зеленый, с золотистым тиснением и покинул ванную комнату.

Она сбросила с себя белье, забралась в ванную, под теплые струи душа и всхлипнула.

Ее захлестнуло горькой волной. Горло сдавливало спазмами, и оттуда рвались наружу судорожные всхлипы. Зажав рот рукой, Мари медленно сползала по стене и сотрясалась в рыданиях. Она больше никогда не увидит свою дочь. Не сможет прижать ее к себе. То, как с ней поступил накануне Борис, доказывает лишь одно – он не намерен проявлять какую бы то ни было милость по отношению к ней. Скорее всего, Лизу уже погрузили на самолет и отправили к свекрови.

Внезапно она осознала, что почти ничем не отличается от любовницы мужа – ведь без поддержки Загорских она тоже никто. Отец – погибший при исполнении полицейский, мать – пенсионерка. Все достижения Мари – это замужество и прекрасная дочь. Теперь от всего этого не осталось даже осколков, и ей казалось, она никогда не сможет подняться.

Макар отправился на кухню и принялся готовить завтрак. Разогревал сковороду, зажаривал бекон – а внутри все бурлило от ярости. Неужели родной братец не мог решить вопрос по-человечески? Зачем избивать собственную жену? За свою жизнь Макар привык к синякам и ссадинам, но он не мог видеть их на женском теле. Женщины предназначены совсем для другого – они созданы для любви. Никто не может подарить счастье мужчине так, как это делает любящая женщина.

Через двадцать минут послышался легкий щелчок двери