Богиня на кухне - Софи Кинселла

10.30. Наконец-то. Целый час упорных трудов – и одна кровать застелена. О расписании можно забыть. Ну да ладно. Главное – не останавливаться. Теперь за стирку.

10.36. Нет. Только не это.

Я старательно отводила глаза. Катастрофа! Все вещи в машине сделались розовыми. Все до единой.

Что произошло?

Дрожащими руками я вытащила мокрый кашемировый кардиган. Помнится, он был кремовым. А сейчас приобрел мерзкий карамельный оттенок. Я знала, что программа КЗ до добра не доведет. Знала!

Спокойно. Что-нибудь придумаем, обязательно придумаем. Мой взгляд заметался по рядам порошков и прочей химии. Пятновыводитель… «Ваниш»… Наверняка есть какой-то способ… Нужно лишь собраться с мыслями…

10.42. О'кей. Ответ готов. Может не сработать до конца – но выбирать не приходится.

11.00. Только что потратила 852 фунта на замену испорченных вещей. Девушки в отделе персональных продаж «Хэрродз» постарались подобрать по моим словам ближайшие аналоги порозовевших предметов и обещали прислать их завтра экспресс-доставкой. Будем надеяться, что Триш и Эдди не заменят магического обновления своего гардероба.

Теперь надо избавиться от этой розовой кучи. И заняться остальными делами из списка.

11.06. А еще глажка! Что мне с нею делать? 11.12. Правильно. В местной газете я нашла объявление какой-то женщины. Она согласилась забрать рубашки и погладить их за ночь, по три фунта за экземпляр, и пришить Эдди пуговицу.

Пока новая работа обошлась мне почти в тысячу фунтов. А ведь еще полдень не наступил.

11.42. Все отлично. Жизнь прекрасна. Я включила пылесос, я иду по дому…

Черт! Это что такое? Что там засосало в трубу? И почему пылесос ревет так натужно? Неужели я его сломала? 11.48. Сколько стоит новый «гувер»? 12.24. Ноги совершенно не держат. Стоя на коленях, я драила ванную – как мне показалось, несколько часов подряд. На коже остались рубцы. Я вся взмокла и долго не могла прокашляться, надышавшись химикатами. Отдохнуть бы. Но нужно продолжать. Я не могу останавливаться. Я настолько отстаю…

12.30. Что не так с этим отбеливателем? И в какую сторону смотрит его сопло? Я в недоумении вертела флакон, разглядывала стрелки на пластике… Почему не работает? Ладно, надавим посильнее… Еще сильнее…

Черт! Чуть в глаз себе не попала.

12.32. ЧЕЕЕРТ!!! Что за пятно у меня на волосах?

К трем часам я полностью выдохлась. Список дел оказался выполнен наполовину, и насчет оставшейся половины у меня имелись серьезные сомнения. И как люди убирают дома? Работы тяжелее и придумать нельзя.

Мэри Поппинс, не стану скрывать, из меня не вышло. Я бросалась от одного незаконченного дела к другому, как бестолковый цыпленок. В данный момент я стояла на стуле в гостиной и протирала зеркало. Словно дурной сон, честное слово! Чем усерднее я терла, тем туманнее оно становилось.

Я поглядывала на себя в зеркало. Жуть! Вся встрепанная, волосы торчат в разные стороны, там, куда попал отбеливатель, гротескная зеленоватая полоса. Лицо пунцовое, залитое потом, руки красные и мокрые, глаза слезятся…

Почему оно не очищается? Почему?

– Ну же! – воскликнула я и всхлипнула. – Ну! Давай очищайся, ты, паршивое… паршивое…

– Саманта.

Я замерла. В зеркале отразился Натаниель, стоящий на пороге.

– Вы пробовали уксус?

– Уксус? – с подозрением переспросила я.

– Он уничтожает жир, – объяснил Натаниель. – Стекла чистят уксусом.

– А!.. – Я отложила тряпку и подбоченилась. – Нуда, я это знала…

Натаниель покачал головой.

– Нет, не знали.

Я всмотрелась в его спокойное лицо. Нет смысла притворяться. Он знает. Знает, что я впервые в жизни взяла в руки тряпку.

– Вы правы, – со вздохом согласилась я.

Когда я слезала со стула, мои колени чуть не подломились от усталости. Я вцепилась в каминную полку, пытаясь устоять на ногах.

– Вам надо передохнуть, – сказал Натаниель твердо. – Вы работали целый день. Я видел. Вы хоть перекусили?

– Времени не было.

Я плюхнулась на стул. Накатила чудовищная усталость. Болели все мышцы, включая даже те, о существовании которых я до сих пор и не подозревала. Чувство было такое, словно я пробежала марафонскую дистанцию. Или переплыла Ла-Манш. Между тем я еще не протерла дерево и не выбила коврики.

– Это… тяжелее, чем я думала, – призналась я. – Гораздо тяжелее.

– Угу. – Натаниель кивнул, пристально посмотрел на меня. – Что это с вашими волосами?

– Отбеливатель, – фыркнула я. – Чистила туалет.

Он хмыкнул, но мне было уже все равно. То есть абсолютно.

– А вы упорная, – заметил он. – Что правда, то правда. Потом станет легче…

– Я не могу. – Слова сорвались с языка, прежде чем я успела одуматься. – Не могу. Это… безнадежно.

– Можете. – Он покопался в рюкзаке и достал банку «Коки». – Держите. Топливо для истощенного организма.

– Спасибо. – Я взяла банку, оторвала клапан и сделала большой глоток. Ничего вкуснее в жизни не пробовала. За первым глотком последовал второй, третий…

– Предложение сохраняет силу, – сказал Натаниель после паузы. – Моя матушка готова давать вам уроки. Если хотите, конечно.

– Правда? – Я вытерла губы, откинула волосы. – Она… не возражает?

– Матушке нравятся сложные задачи. – Натаниель усмехнулся. – Она научит вас хозяйничать на кухне. И всему остальному, что нужно знать. – Он бросил взгляд на мутное зеркало.

Я отвернулась, остро переживая собственное унижение. Не хочу быть бесполезной. Не хочу, чтобы меня приходилось учить. Я не такая. Я хочу делать все самостоятельно, не обращаясь за помощью к кому бы то ни было.

Мечты, мечты… Без помощи мне не обойтись. Такова суровая реальность.

В конце концов, если и дальше все пойдет такими темпами, как сегодня, через две недели я обанкрочусь.

Я повернулась к Натаниелю.

– Это будет здорово, – проговорила я. – Я вам очень признательна. Большое спасибо.

В субботу утром я проснулась с колотящимся сердцем и вскочила с кровати, проворачивая в голове список предстоящих дел.

И вдруг мысли замерли, словно резко, завизжав резиной, затормозил автомобиль. Мгновение я боялась пошевелиться. Затем, осторожно, почти крадучись, легла обратно, испытывая самое невероятное, самое непредставимое для меня до сих пор чувство. Мне не нужно ничего делать.

Не нужно заключать контракты, отвечать на письма, спешить на чрезвычайное совещание в офис. Ничего не нужно.