Вдова-шпионка. Как работа в ЦРУ привела меня из джунглей Лаоса в московскую тюрьму - Марта Петерсон

Планируя возвращение в Москву, Тригон с оперативником обсуждали, с какой позиции внутри советского правительства Тригон сможет поставлять ЦРУ наиболее ценную информацию. Они сошлись во мнении, что Тригону стоит поискать работу в русле текущей карьеры, но при этом постараться, чтобы новая должность удовлетворяла требованиям ЦРУ к тайному сбору разведданных. Тригон понимал, что чем дольше он проработает на ЦРУ, тем больше денег сможет скопить на будущее. Ни Тригон, ни оперативник не ожидали, что в Москве его ждет легкая жизнь. Но никто не мог предсказать, как тяжело ему будет в физическом и эмоциональном отношении.

В попытке организовать сбор информации, пока Тригон еще работал в советском посольстве в Боготе, в штаб-квартире подготовили список документов, представлявших для ЦРУ особенный интерес. Оперативник объяснил, что, ориентируясь на этот список, Тригон должен выбирать лишь нужное из того, что видел на работе каждый день, но тот предпочел брать количеством, а не качеством. За месяц работы Тригон стал невероятно продуктивным агентом, поставляющим ЦРУ множество секретных документов, которые он в обеденный перерыв приносил из посольства на конспиративную квартиру ЦРУ, снятую специально для этих встреч. Оперативник и офицер технической службы ксерокопировали все документы, после чего Тригон в тот же день возвращал их в посольство. В штаб-квартире заинтересовались его разведданными. Он позволял ЦРУ читать корреспонденцию советских послов в регионе. В штаб-квартире прежде не видели такой коллекции коммюнике Министерства иностранных дел (МИД), направляемых во все советские посольства Латинской Америки. Особенно важно, что сведения Тригона позволили ЦРУ глубже проникнуть в суть отношений Советского Союза с латиноамериканскими странами и увидеть попытки вмешательства в их политику.

Предвидя скорое возвращение Тригона в Москву, техники ЦРУ стали обучать его работе с новым миниатюрным фотоаппаратом Т-50, который скрывался в чернильной ручке или зажигалке. За короткое время Тригон великолепно научился с ним обращаться. Вместо того чтобы выносить документы из посольства, теперь он этой камерой фотографировал их прямо за столом. Это было безопаснее, чем использовать в кабинете обычный 35-миллиметровый фотоаппарат или выносить документы за пределы посольства. Пропажу документов могли заметить, а самого Тригона — поймать с поличным, даже совершенно случайно. Работавший с ним оперативник пытался убедить его, что не стоит подвергать себя опасности, идя на такой риск, но Тригон не слушал его увещеваний и всячески старался ему угодить. Миниатюрный фотоаппарат избавил ЦРУ от большинства опасений за безопасность миссии.

В местное отделение ЦРУ также приехали технические специалисты, которые должны были подготовить Тригона к последующему возвращению в Москву, где он планировал продолжить работать на ЦРУ. Его обучили техникам тайнописи, включая сокрытие важной информации в письмах и получение тайных сведений из писем и открыток, которые ему присылали из ЦРУ. Он научился копировать и расшифровывать сообщения, полученные по одностороннему каналу телефонной связи (ОКТС), с помощью одноразовых блокнотов. Ему показали, как скрывать пакеты при закладке, чтобы у посторонних людей не возникало желания их забрать. Сотрудники ЦРУ рассказали Тригону, как забирать пакеты из уличных тайников. Он научился находить фальшивый кирпич в целой куче кирпичей и полое бревно среди всех остальных бревен в лесу. Мы не хотели, чтобы в Москве он оказался под угрозой, возбуждая подозрения при поиске тайников. Тригон схватывал все на лету и гордился новыми навыками.

Тайные встречи на конспиративных квартирах неизменно продолжались дольше запланированного, потому что Тригон жаждал внимания. Он хотел оттачивать свое мастерство и обсуждать документы, к которым имел доступ. Желая всем угождать, он расцветал, когда слышал похвалу от техников и оперативника. В нем был силен соревновательный дух, и он всегда хотел превосходить ожидания. Работавший с ним оперативник переживал, что его потеряют коллеги из посольства, но Тригон уверял его, что волноваться не о чем, потому что он никогда не забывал сообщить им, что уходит по делам посольства, или создать другое правдоподобное алиби. Он считал, что он умнее остальных посольских работников, и утверждал, что не получает заслуженного признания от товарищей по работе.

Он сказал, что сотрудничество с ЦРУ позволило ему взять контроль над своей жизнью в свои руки и стать хозяином своей судьбы. Ни один из работавших с ним тренеров и оперативников не считал его высокомерным или неприятным. Напротив, они восхищались его смелостью и считали его умным, толковым и очень приятным человеком. Высокий темноволосый мужчина спортивного телосложения, он был весьма привлекателен.

Тригон доказал, что готов идти на серьезный риск, работая на ЦРУ в Боготе. Готовясь совершить главное предательство и начать шпионить на родине, он поднял в разговоре с оперативником очень щекотливый вопрос. Он хотел, чтобы ЦРУ обеспечило его “страховкой”. Он желал иметь надежный способ совершить самоубийство, если его поймают с поличным, in flagrante delicto. Иными словами, он просил смертельную таблетку.

Сначала и отделение ЦРУ в Боготе, и штаб-квартира выступили против. Даже работавший с ним оперативник, который знал его лучше всех, не хотел исполнять его требование, считая это аморальным, неэтичным и не подобающим американцу. Но все, кто успел узнать этого смелого агента и проникнуться к нему уважением, с ужасом представляли, как его медленно и жестоко пытают до смерти. Как ЦРУ могло не выполнить его требование, которое в чрезвычайных обстоятельствах было вполне обоснованным? Так этот отважный человек хотя бы мог получить контроль над собственным будущим.

Упорно стоя на своем, Тригон в итоге убедил оперативника обратиться в штаб-квартиру. Когда он отправился в Москву, оперативник сообщил ему, что в штаб-квартире по-прежнему рассматривают его требование на высочайшем уровне. Если оно будет удовлетворено, сказал оперативник, яд доставят ему в Москву, когда мы снова свяжемся с ним.

Поздней осенью 1974 году Тригон вернулся в Москву и привез с собой шпионское оборудование, спрятав его среди личных вещей. Техники микроточками нанесли на его личные бумаги первые даты его будущих контактов в Москве, график его выходов на связь и радиочастоты. Кроме того, они спрятали среди бумаг миниатюрные одноразовые блокноты и тайнописную копировальную бумагу. Оперативник настоятельно посоветовал ему, оказавшись в Москве, вернуться к нормальной жизни, не внося никаких изменений в ее распорядок. Тригона ждала рутинная проверка безопасности, которой КГБ подвергал всех возвращающихся из-за рубежа дипломатов, подозревая, что ЦРУ регулярно выходит с ними на связь с целью привлечения к сотрудничеству. У Тригона была всего одна, но очень важная задача: он должен был найти себе должность, на которой у него появился бы доступ к строго конфиденциальной информации.

Согласно расписанию, Тригон согласился подать сигнал московскому отделению ЦРУ через три месяца после возвращения на родину. В 11 часов одним февральским утром 1975 года он должен был стоять у стола рядом с окном почтового отделения на Арбате. Тригону сказали, что мимо пройдет прекрасно знакомый ему по Боготе Джек под руку с женой, на которой будет яркая красная шапка.