Загадки Нострадамуса - Георгий Миронов

Вы помните, вы все, конечно, помните,

Как я стоял, приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое в лицо бросали мне…

В жизни у Володьки Сидорова никакой такой романтической любви не было. Но так хотелось, чтобы была… Увы, кроме Иды, никто не говорил ему о его достоинствах. Дети часто жестоки. О недостатках Володьки – его угреватой толстой физиономии, его косолапой походке, его жестких, как пакля, волосах, его косноязычной речи и невразумительных ответах, особенно на уроках истории и литературы – дети не только не забывали, но старались при каждом удобном случае напомнить…

Вначале была ненависть к отдельным одноклассникам. Потом пришла ненависть ко всем.

Надо сказать, что Сидоров-старший кроме огромной ценности коллекции в ярославском схроне обладал и неплохой по тем временам зарплатой. Плюс жена работала в райкоме партии и имела кроме зарплаты «конверт» и продуктовый набор. В то же время Сидоров-старший был не то чтобы прижимист, но экономен. Однажды родителей заставили купить детям спортивные костюмы и лыжные ботинки. Про остальное приказа не было. Даже форменную одежду в конце 50-х годов носить рекомендовали, но не приказывали. И был куплен Володьке серый фланелевый костюм и лыжные ботинки из толстой жесткой кожи. В этом Сидоров и ходил в школу. Круглый год. Неизменно. Чем вызывал насмешки даже тех, что были из менее обеспеченных семей.

Однако ж жизнь шла своим чередом. Когда Володька учился в седьмом классе, Сидоров-старший решил резко поменять жизнь.

Одним из самых ярких моментов в его жизни был тот давний визит на Старую площадь к весьма влиятельной даме.

– Это ж надо… Вот кто никого не боится. Отсыпала, как сахарного песка из бумажного пакета, горсть бриллиантов и вернула банку. Начальник стал комиссаром милиции III ранга, ему, Сидорову – благодарность в приказе. А ей…

Имея за спиной партшколу как базовое образование, чин полковника – как результат лояльности начальству в щекотливых ситуациях, решил Сидоров провести сложную комбинацию в кадровом плане. В результате после полугода интриг стал он заведующим отделом административных органов в райкоме КПСС. Ничем себя прославить на этом посту не успев, дождался он 1956 года, «разоблачительного» съезда партии и очередной, но уже с другого боку, чистки.

Он всегда называл себя верным учеником Ленина – Сталина. Оказалось, что самых верных учеников Сталина в ходе чистки и поперли. На него вышла такая разнарядка, и его… проводили на пенсию по состоянию здоровья. Хотя до этого момента как раз на здоровье Сидоров-старший не жаловался. Но послушно сделал, как сказали.

Стал болеть. Поначалу к месту и не к месту бормотал при людях:

– Что-то опять мотор барахлит.

При этом крупной ладонью касался то ли желудка, то ли скорее всего учитывая природную склонность к народным забавам, печени.

И действительно, через год умер. От инфаркта.

Когда в печати появились стихи Евтушенко про верных сталинистов, которые умирают от инфаркта, врагов у Сидорова-младшего прибавилось.

В вечные враги он записал поэта «Евтушенку», а заодно всех, кто критиковал Сталина, включая Хрущева, хотя сам Сталина не видел и работ его выдающихся не читал.

Кроме того, Сидоров-младший получил в наследство от отца природную слабость сердца и ярославскую коллекцию, которую Сидоров-старший, предчувствуя свой скорый уход, с отвращением завещал нелюбимому сыну.

Сыну, однако ж, хватило ума не строить свою биографию на наследстве, а нарисовать ее на чистом листе…

В анкетах он писал: «Родился и вырос в семье старых большевиков». Хотя под эту категорию не подходили ни дед, ни тем более – отец.

Но искренние анкеты с орфографическими ошибками на кадровиков впечатление производили.

Сидоров-младший строил карьеру. Он на троечки закончил Институт культуры. Не в Москве, а в Питере, где брат матери занимал какой-то пост в КГБ. Потом – аспирантура. Написал кандидатскую диссертацию «Роль КПСС в руководстве народными творческими коллективами».

Он давно не ходил в сером фланелевом костюме и лыжных ботинках. Но, даже владея уникальной коллекцией драгоценных камней, оцениваемой в миллионы долларов, одевался скромно. Не потому, что ему не нравились дорогие и хорошие вещи. Просто был осторожен.

Ни наука, ни собственно художественная самодеятельность его не привлекали. Но талант дорогу найдет. У него оказались гениальные способности управленца. Особенно по работе с персоналом…

Общение с опытными кадровиками подсказало ему дальнейшую цель. Оказывается, звания и степени ценятся не только в вузах и научных учреждениях. Для госслужащего это тоже украшение. И он защитил, еще до крушения СССР, диссертацию на тему «Экономическая модель клубного учреждения». Там было много сказано про направляющую роль КПСС, но степень уже вне политики – доктор экономических наук.

Из политэкономии он помнил только гениальную формулу Маркса: «Товар – деньги – товар». Для того, чтобы заставить эту модель работать, не нужно быть выдающимся ученым.

В Контрольно-ревизионное управление администрации президента он пришел уже доктором и профессором (удалось применить марксову формулу к конкретной ситуации и ускорить утверждение в BАКе ученого звания «профессор»).

Первый президент не любил работать с документами. Его письменный стол всегда был девственно чист. Он любил работать с людьми. Любил, чтобы ему говорили правду. Пусть даже горькую. Кто по наивности верил этому заявлению, потом горько жалели. Потому что правду он любил исключительно сладкую.

Вот почему, работая секретарем горкома, он так любил бывшего полковника милиции, начальника отдела административных органов Мишку Сидорова… Тот, бывало, такое говорил, что хоть убивай. А присмотришься – правда. Когда случайно (случайно ли?) узнал, что в администрации президента на скромной должности работает доктор экономических наук, профессор Сидоров, поручил выяснить, не родственник ли. А то у нас в стране этих Сидоровых… Оказалось, не однофамилец – сын.

Сын первому президенту глянулся. Вылитый отец. Такой же внешне корявый, но – правдолюб.

Карьера Владимира Михалыча стала стремительно развиваться. Пока не достиг он уровня практически максимального. То есть не только он сам мог войти в кабинет президента в любое время… В зависимости от уровня взаимоотношений с Сидоровым, это мог сделать любой гражданин, и не только России. Это обстоятельство создавало уникальные условия для проявления благодарности к Владимиру Михалычу.

Коллекция камней, давно перевезенная из Ярославской области в Москву и надежно укрытая за стальными дверями солидного банка, постепенно пополнялась.

Иногда за «доступ к телу», плюс вовремя сказанное доброе слово «правды» клиентам было удобнее расплачиваться процентами от сделок или акциями… Коллекция росла. Теперь значительная ее часть, благодаря техническому содействию, переехала в один из банков Лондона.