Сибирское дело - Сергей Булыга

– Едет твой купец. Я вчера о нём рассказывал. Он довезёт тебя до Кашлыка.

– Что за купец? – спросил Маркел.

– Купец как купец, – сказал Шуянин. – Бухарский. Будешь плов с бараниной кушать, виноградным вином запивать, кальян курить. А приедете в Кашлык, он тебя к продажным девкам отведёт и ещё сам за них заплатит.

Маркел покраснел.

– А что, разве не так? – сказал Шуянин. – Я тебе что-нибудь недоброе желаю? Да я…

Но дальше он договорить не успел, потому что сзади, с башни, закричали, звали Шуянина, и он опять пошёл к воротам. Маркел стоял, смотрел в сторону ворот и представлял, какой из себя будет этот бухарский купец. Он же видал в Москве бухарцев, это был шумный народ, крикливый, навязчивый. Так и сейчас, подумалось, вместе с купцом войдёт галдящая толпа носильщиков, которые притащат сундуки, мешки с товарами, тюки дорогих материй…

А получилось иначе. Открылись створы ворот, и в полной тишине в крепость вошёл только один купец, без челяди. И был он в цветастом бухарском халате, запахнутом наискось, и в длинноносых бухарских сапогах, а сам из себя он был короткобородый, тёмнолицый, бритый наголо и с маленькой скуфейкой на макушке. Шуянин его поприветствовал. Бухарец провёл ладонями по лицу и что-то пошептал. Шуянин взял бухарца за руку, повёл. Маркел встал со ступеньки и посторонился. Шуянин и бухарец прошли мимо него, как мимо пустого места, поднялись по крыльцу и скрылись в хоромах. Маркел опять сел. Потом, посидевши, снова встал и даже походил туда-сюда. Время шло, а Маркела не звали, и он начал сердито повздыхивать.

Потом пришёл Иван, а с ним ещё двое незнакомых казаков. Маркел с ними постоял, поговорил, попробовал расспрашивать про их прежнюю жизнь в Кашлыке, но они были об этом не очень разговорчивы. Зато сами с большой охотой спрашивали про Маркелово житьё на Волге. Маркел отвечал с опаской, боялся ляпнуть нелепицу, ведь он на Волге не бывал ни разу. Поэтому при первой же возможности он перевёл свой рассказ на то, как он в прошлом году со своими добрыми товарищами украл из кабака сорокавёдерную бочку водки, как они убежали с ней в лес и там сели пить на поляне, пили три дня и три ночи, а после он неделю ничего не помнил, пока не очухался в губной избе, на лавке, с него уже сняли рубаху и собирались пороть…

Ну и так далее. Много чего Маркел тогда рассказывал, и очень складно. А сам всё время думал только об одном: чего это Шуянин не зовёт его наверх, не будет ли какой беды, не затаил ли он на Маркела зло за его вчерашние упрёки про татьбу и пропавший ясак? Но это так только думалось, а со стороны никак нельзя было предположить, будто Маркел чем-то озабочен. Он же тогда так ловко балагурил, вокруг него сошлось уже немало любопытных, и он бы им ещё рассказывал…

Но тут открылась дверь, и на крыльцо вышли бухарец и Шуянин. Шуянин ткнул в Маркела пальцем и сказал, что это он. Бухарец улыбнулся. Маркел назвал себя. Бухарец, вдруг перейдя на татарский, спросил, куда он едет. Маркел по-татарски же ответил, что в Кашлык, а там дальше будет видно. Бухарец отёр губы и сказал, что это хорошо, потому что им по пути. И тут же велел собираться, потому что, сказал, он спешит. Маркел велел Ивану, чтобы тот принёс его узел. Иван кинулся в хоромы, а бухарец сошёл с крыльца и пошёл к воротам. Маркел кивнул Шуянину и поспешил за бухарцем. Не по-людски это как-то, думал на ходу Маркел, надо было что-нибудь сказать, а то разбежались как собаки. Ну да ладно!

Открылись ворота. Бухарец и Маркел, уже с узлом, Иван успел, вышли из крепости. Впереди, у берега, стояла большая лодка, в ней сидели четверо гребцов.

Когда Маркел и бухарец подошли к той лодке, Маркел с удивлением увидел, что никаких товаров в ней нет. Да что это за купец такой, подумалось, нет ли здесь какого подвоха? Маркел бросил узел в лодку, ощупал кистень в рукаве и обернулся на крепость. Ворота там были уже закрыты, а в воротной башне, рядом с караульным, стоял Шуянин. Маркел хотел было махнуть ему рукой, да почему-то вдруг перекрестился – и отвернулся к бухарцу. Глаза у бухарца и без того были маленькие, чёрные, а тут он их ещё сильней прищурил и жестом пригласил садиться. Маркел полез через борт. За ним полез бухарец. Гребцы оттолкнулись вёслами от берега, река сразу подхватила лодку. Маркел и бухарец сидели один напротив другого и молчали. Первым не выдержал Маркел и, опять по-татарски, спросил:

– А как тебя зовут, купец?

И тот по-татарски ответил:

– Называй меня просто: уважаемый.

День тогда был тёплый, солнечный, берега пологие, открытые. И даже лес по берегам был уже не такой густой, как раньше. Почти как у нас, думал Маркел. Но только ему захотелось об этом сказать, как бухарец достал из халата маленькую книжицу и начал читать. Читал очень внимательно, иногда даже отлистывал обратно, перечитывал. Буквы в книжице были мудрёные, не наши. Маркел долго терпел, молчал, но потом не удержался и спросил, далеко ли ещё до Кашлыка. Спросил по-татарски. Бухарец, подняв голову, ответил тоже по-татарски:

– Три дня. – И продолжил читать.

Маркел ещё сильнее заскучал. Шло время, солнце начало клониться к западу, а бухарец всё читал, не поднимая головы.

А потом он вдруг долистал до такого места, где ничего не было написано. Тогда он достал из рукава небольшую палочку и начал ею на чистом месте записывать. Маркел смотрел как зачарованный. Бухарец записал немного, остановился и поднял голову. Маркел спросил:

– Что это?

– Это называется «серебряная игла», – ответил бухарец. – Очень удобная в дороге вещь. Если что-нибудь придёт на ум, можно сразу записать для памяти, а вечером перечитать и записать подробней.

Маркел подумал и сказал:

– За такие книжечки можно попасть на дыбу.

– Можно, – кивнул бухарец. – Но это если записывать не то, что надо. А я записываю только то, что касается моих торговых дел, и это нигде и никем не возбраняется. Конечно, – продолжал бухарец, – я мог бы вообще никуда не ездить, а поручить всё своим торговым агентам. Но я хочу, чтобы мои дела шли успешно, и поэтому предпочитаю всё рассматривать своими глазами и ощупывать своими руками.

– А чем ты торгуешь? – спросил Маркел.

– Сейчас ничем, – сказал бухарец. – Я пока что езжу по этим краям, присматриваюсь, прикидываю возможную прибыль, учитываю возможные потери, пытаюсь предусмотреть возможные неожиданности – и вот только уже после всего этого, вернувшись домой, я приму окончательное решение. А ты зачем едешь в Кашлык?

Маркел внимательно посмотрел на бухарца, подумал и сказал:

– Кышлык это только половина пути. На самом же деле я еду на ярмарку в Атбаш.

– В Атбаш? – удивился бухарец. – Но тамошняя ярмарка ещё очень нескоро – в августе.

– Я знаю это, – ответил Маркел. – Но я хочу приехать заранее, присмотреться и прицениться.

Бухарец улыбнулся и спросил:

– А что у тебя за товары? Или тебя кто-то послал?