Это всегда была любовь - Никола Хотель

– Эй, Вуди, не делай глупостей! Я только что сказал Обри, что ты джентльмен, в отличие от меня. Даже если она очень вкусная, то лучше съешь морковку. Она чуть ниже по курсу.

Я медленно отступаю на шаг назад и держу руку прямо перед носом Вудстока. В этот раз он скользит мордой по моей руке.

– Боже мой, – шепчу я, – его губы словно бархат. Я никогда в жизни не касалась ничего настолько мягкого.

– Я не удивлен. На самом деле я могу думать только об одной вещи, которая такая же на ощупь и это…

– …то, чего я не хочу слышать, – быстро перебиваю его я, потому что мое воображение разгорается не на шутку.

Ной тихо смеется. Какой сногсшибательный звук – теплый и вибрирующий! Думаю, он может стать моим новым любимым звуком.

– Я говорил про овес.

– Что? – я смущенно отдергиваю руку и наблюдаю, как Вудсток довольно и энергично жует свою морковку.

– Овес, – повторяет он, – мне нравятся эти ощущения, когда погружаешь в него руки.

– Куда погружаешь? – я все еще ощущаю ладонью мягкие губы Вудстока.

– В овес, Обри.

Он, должно быть, считает меня глупой, раз я не могу понять, о чем идет речь.

– Тебе нравится трогать овес? – удивленно спрашиваю я Ноя.

– Пойдем со мной, – ухмыляясь, он толкает калитку и пропускает меня вперед, прежде чем снова закрыть ее. Прямо напротив стойла Вудстока в большой нише стоят несколько синих пластиковых баков, высотой до моего живота. Ной снимает одну из крышек и ставит на пол. – Попробуй.

Он хочет, чтобы я потрогала овес. Интересно, что может быть еще более причудливым, чем это, но почему бы и нет. Я закатываю рукава и, наклонившись над баком, растираю крупу между пальцами. Хорошо пахнет, немного напоминает орехи. Затем я беру горсть и позволяю ей стечь обратно в бак. Овес очень легкий, тонкий и мягкий. Я опускаю всю руку вниз, набираю полную горсть овса. Крупа просачивается между пальцами. Я снова засовываю сначала одну, а потом другую руку в бак.

Ной прав, овес на ощупь просто великолепен. Он тихо шелестит, когда я вытаскиваю руки, и потрескивает, когда толкаю их обратно. Овес такой легкий, что сразу расступается под натиском моих рук.

– Ух ты, – говорю я, хотя копаться в овсе, с моей точки зрения, глупо. Кожу на руках начинает покалывать, а я начинаю кашлять, потому что воздух наполняется пылью, которая танцует в солнечных лучах перед моим носом.

Я поворачиваю голову и смотрю на Ноя. Его лицо прямо передо мной. Вокруг зеленых глаз образовались морщинки. Он так же, как и я, погружает руки в овес. Ной зачерпывает его и позволяет скользить зернам по моим обнаженным рукам. Какое необычное ощущение возникает от этого, безумно приятное и немного странное. Внезапно мои пальцы касаются пальцев Ноя в овсе, и это еще прекраснее и безумнее, чем просто трогать крупу. От кончиков пальцев до макушки головы бегут мурашки. Руки Ноя шершавые: они бьют по боксерской груше, вычищают конюшни и делают множество других дел.

– Больше всего на свете мне бы хотелось поваляться в нем. – Не знаю, зачем я говорю это, но это правда. Я хочу обнаженной зарыться в овес и ощутить его всем телом. Мое желание – подтверждение того, что голова работает не совсем должным образом.

Ной шумно глотает.

– И я хочу того же. – Его пальцы натыкаются на мои и крепко сжимают. Между нашими пальцами тысячи мелких зерен, каждое из которых особенное и совершенное. – Обри?

– Да? – О боже, я больше никогда не смогу перестать прикасаться к овсу и рукам Ноя. Я хочу чувствовать его прикосновения всем телом, а не только кончиками пальцев. Овес, Ной… Нет, хочу почувствовать всей кожей прикосновения его грубых рук.

Ловя себя на этой мысли, я глубоко вздыхаю. Для меня это совершенно новое ощущение. Да, оно неразумное, но сейчас мне больше ничего не надо. А вдруг Ной снова прочитал мои мысли? Он смотрит на меня, и зеленые глаза такие яркие, словно внутри них заключены два маленьких солнца.

Он хочет что-то сказать: рот слегка приоткрыт, нижняя губа чуть влажная, как будто он только что ее облизал. Я не смею даже моргнуть.

– Ной?

Я вздрагиваю, когда кто-то в дверях конюшни зовет его, и резко отдергиваю руки назад. К нам приближаются шаги. Они не робкие, а намеренно громкие, как будто человек специально хочет создать больше шума.

– Там была какая-то страшная лысая девушка, которая искала тебя. Не знаю зачем. Она нашла тебя?

Я чуть не умерла прямо на месте. Эти слова пронзают меня, словно демонский меч, который, вонзившись в сердце, заставляет тело рассыпаться пеплом.

Какая-то страшная лысая девушка!

Мое лицо горит. Я открываю рот, но оттуда не доносится ни звука. Да, мои волосы короткие, суперкороткие, но это не лысина. И вообще, моя прическа не так ужасно выглядит, чтобы комментировать ее в таком тоне.

Лысая!

Я внезапно чувствую себя действительно лысой и обнаженной.

– Нет, я ее не видел, – отвечает Ной, когда девушка сворачивает за угол и попадает в поле нашего зрения. – Ко мне пришла Обри. Позвольте представить: Кора – мой товарищ по команде, а Обри – лучшая подруга моей сестры Айви.

– О, привет. – Кора делает вид, что удивлена и слегка смущена. Только мне хорошо знаком этот взгляд и тон, именно так говорят в столовой после того, как толкнут, а потом обращаются к друзьям: «Я только что пролил сок на эту глупую знаменитость, вы это видели?» – Приятно познакомиться, Одри.

– Обри, – автоматически поправляю я.

– Извини, Обри. – Из ее уст мое имя звучит, словно ругательство. – Мы с тобой не знакомы? Твое лицо кажется очень знакомым.

– Вряд ли. – О, нет, пожалуйста, пожалуйста… – Я в Дартмуте всего несколько дней.

– Ну, тогда… – Она вопросительно приподнимает бровь. – Чем вы тут, собственно говоря, занимаетесь? Что-то с овсом?

– Нет, э… – Я просто хотела прикоснуться к Ною, но не могу же сказать это. Я беспомощно смотрю на парня, который совершенно не выглядит смущенным.

– Я уронил ключ в бочку с овсом, а Обри помогла мне его найти.

– Ты потерял свой ключ в корме для лошадей? Как это произошло?

– Над этой загадкой можешь поразмышлять в ближайшие несколько часов, – говорит Ной, приподняв один уголок губ.

Кора игнорирует его явную отговорку.

– Что с доком? Когда он приедет?

– Он уже едет.

– Хорошо. – Кора нетерпеливо похлопывает ладонью по бедру. – Она долго будет здесь?

Под словом «она» девушка явно имела в виду меня.

– Я как раз собираюсь уходить.

– Как жалко.

Что я сделала ей? Почему она так разговаривает со мной? Я вся напряглась.