Пока я спала - Амалия Март

— С которой? — он оборачивается.

— Которая любит долбить в стену.

— А, эта. Она вечно слышит то, чего нет.

— Значит, мы не так, чтобы ссорились?

Миша снова поворачивается к посуде и пожимает плечами. Я уже говорила, как меня бесит его уход от прямого ответа? Что сложного просто сказать: да. Или: нет.

Ненавижу неопределенность!

— Это да? — встаю со стула и подбираюсь поближе к Мише. Опираюсь о кухонную столешницу возле мойки и скрещиваю ноги в лодыжках.

— Временами, — бросает он, намывая тарелку. — Перед тем, как я съехал… нам трудно давался быт.

— Правда? — удивленно вскидываю здоровую бровь. О — опыт. — Странно. Пока всё, что я вижу — образец идеального соседства: готовишь, убираешь за мной.

— Да уж, — хмыкает он, берясь за кастрюлю, и поворачивается ко мне. — Ты сегодня учудила. Обычно я — тот, кто метит территорию вещами.

— Никогда не поверю.

Миша вглядывается в мои глаза, кажется, пробирается до самого дна сознания, пытаясь вытащить оттуда какую-то информацию. Но там всё то же зеро. Абсолютный нуль по любой математической шкале.

— Ты странная, — выдает он после некоторой паузы. — Я тебя такой никогда не знал.

Звучит как-то загадочно. Вот и что это значит?

— Какой? — спрашиваю приглушенно, потому что кран с водой он закручивает и наступает какая-то особенная тишина.

Он задумчиво осматривает мое лицо, скользит взглядом по линии скул, подбородка, ненадолго останавливается на губах и продолжает путешествие вверх, до глаз.

— Это сложно объяснить. Наверное, легкая. С тобой сейчас не сложно.

— А обычно было? — разворачиваюсь корпусом и прислоняюсь бедром к столешнице.

Чем дальше, тем более запутанным становится мой собственный образ из настоящего. Не понимаю. Я самый прямолинейный человек в мире, со мной не бывает сложно. Или это он и называет «сложно»? Я слишком резкая для такого степенного человека, как он?

— Да, — коротко отвечает Миша, все еще всматриваясь в меня своими светло-серыми, как жидкая сталь, глазами.

— Да это…

— С тобой не легко. Хотя, когда мы только встретились, казалось иначе.

— Это не в счет! — отмахиваюсь я. — При знакомстве все выставляют себя идеальными.

В этом плюс коротких романов — вы навсегда остаетесь только на стадии идеализации друг друга. Никаких разочарований, которые неизбежны. Отличное подтверждение прямо передо мной. Более того, я всегда знала, что все закончится именно так, стоит мне кого-то пустить дальше. Так какого же черта решилась?

Отвечаю Мише тем же пристальным взглядом, изучающим глубину его содержания. Из чего же ты состоишь, лохматый йети? Мысленно складываю факты, которые знаю о нем: он заботливый, надежный, хозяйственный, действительно отличный отец. Ответственный, серьезный, немногословный. Что еще? Есть же что-то еще… Чуть наклоняю голову, словно под таким углом будет легче забраться в его душу и вытрясти из нее все ответы. Нежный.

Да, пожалуй, за всей этой суровой внешностью сибирского лесоруба, запрятан очень мягкий человек. С теплыми руками и удивительными объятиями.

И еще он, пожалуй, красив. Не хотела оценивать, потому что обложка всегда мешает мне заглянуть глубже, но, чем больше я смотрю на Мишу, тем более привлекательным его вижу. Если бы только не эта его борода…

Неосознанно поднимаю ладонь и пальцами касаюсь жестких зарослей на лице мужа. Экс-мужа. Или около того. Провожу подушечками пальцев по этому кустарнику, испытывая странное удовольствие от звука, который издает его кожа под моими ногтями.

— А мне нравилась твоя борода? — интересуюсь скептически, прерывая молчание.

— Нет, — на выдохе говорит муж. — Но без нее еще хуже, — его голос совсем тихий и очень низкий. Мне нравится.

— Пожалуй, в ней можно найти плюсы, — не отрывая ладонь от его бороды и взгляда от запрятанных красиво очерченных губ, говорю я.

— И какие же? — еще приглушеннее выдыхает он.

— Думаю, мне бы понравились твои укусы, — провокационно заглядываю ему в глаза, а затем отрываю руку от лица Миши и показываю пальцем, где именно мне бы это понравилось.

Шея, плечо, грудь.

Плед соскальзывает по тому же пути, что прокладывают пальцы. Это странно, что во мне снова разгорается любопытство?

«Странно» — девиз сегодняшнего дня и всех дней после моего пробуждения в этой реальности.

Но жаркое любопытство сворачивается шаром внизу живота и проходится морозом по коже. Именно тот контраст, который я люблю.

Я знаю, ситуация у нас дикая. Мы почти разведены, судя по всему, совсем друг другу не подходим, и все окончательно запутается, если я… Но как же хочется. Это дело привычки — любую сложность решать таким низменным способом, но бог не даст соврать — это всегда помогает прочистить мозги.

А мне ой, как это нужно сейчас.

Миша не отрывает глаз от движения моей руки. Его взгляд затягивается поволокой, которая мне льстит. Я чувствую, что еще мгновение и он сделает этот шаг ко мне. Покажет на практике, на что может сгодится его борода и этот красивый чувственный рот.

— Давай спать, — хрипло говорит Миша.

Он все-таки делает этот шаг мне навстречу, но не для того, чтобы запечатлеть горящий огнем поцелуй на любом из представленных мной участков кожи, а лишь за тем, чтобы крепче завернуть в колючий плед и оставить невесомый след своих губ у меня на лбу.

Боже, чувствую себя ребенком в его руках.

Меня будит не плач.

Из сна, залитого ярким солнцем и напитанного запахом соли, меня вырывает чей-то тихий голос. Я сопротивляюсь пробуждению сколько могу, но, в конце концов, реальность захватывает меня и выдирает из загорелых рук горячего грека. Первые секунды пробуждения я ужасно раздражена, потому что очень хотела, чтобы тесемки сарафана, которые умелый Никос пытался развязать зубами, наконец, поддались… но потом понимаю, что мозг все еще подбрасывает навязчивые фантазии на основе последних запечатленных мной воспоминаний.

Коварный, коварный мозг.

Никак не дает мне уйти с того раскаленного пляжа.

Тихий голос перемещается по коридору до кухни, и я окончательно просыпаюсь.

Всматриваюсь в белый потолок своей квартиры и со вздохом неудовлетворения принимаю реальность. Которая полный отстой. Не то, чтобы я не понимала это вчера или позавчера, но переспав с мыслью, что я без пяти минут разведенная мать-одиночка, заточённая в ипотеку — отстой. И муж-йети-евнух не украшает эту картину.

Спускаю ноги с постели и встаю. Из-за штор пробивается редкое для средней полосы зимнее солнце. Оно отзывается щемящим чувством в груди, будто напоминая, где я сейчас должна быть. И где я в действительности. Раздвигаю шторы, впуская больше света и направляюсь к шкафу, перешагивая кучку вещей на полу. Надо бы ее разобрать и заняться стиркой. Как-нибудь.