Боковая ветвь - Ирина Степановская

Галя была тоже на редкость одержима наукой. Она никогда не выходила замуж, не имела детей. Все дни и ночи она проводила в лаборатории. По своей специальности она знала буквально все. Однако в институте ее не любили. И она не могла продвинуться никуда выше доцента. Галя была чересчур резка, даже фанатична. Наташе иногда казалось, что она своими изысканиями пыталась отомстить природе за смерть любимого брата. С годами Галя стала мужеподобна. Никогда и никому не прощала ошибок. Наташе было жалко ее, но она понимала — «искусство вечно, но жизнь коротка». Сама Наташа работала не только из любви к работе или из-за денег. Своими успехами она старалась доказать, что она человек не напрасный, что она достойна многого, главным образом восхищения и любви.

Наташа поняла — все дело упирается в красоту. Чтобы двигаться дальше вверх по служебной лестнице, она должна стать чем-то вроде секс-символа института. Иначе мужчины не пропустят ее вперед.

Мужчины только тогда без обиды могут позволить женщине занять место по должности выше их, только тогда могут безболезненно расступиться перед ней, когда всем коллективом на большом расстоянии чувствуют ее сексуальную привлекательность. Тогда они будут к ней снисходительны, тогда они будут потакать ее слабостям, несмотря на то что «пунктики» бывают не только у женщин. Большинство мужчин тоже чрезвычайно слабы и также имеют свои «приколы».

Наташу сначала бесила безусловная несправедливость этого открытия. Но жизненный опыт подсказывал ей его непререкаемую верность. И тогда она решила изменить саму себя. Она встала перед зеркалом и подвергла анализу достоинства и недостатки своей внешности. Разумеется, непобедимой красавицей в своей волжской юности она не была. Но не была и дурнушкой. Когда иссякла свежесть молодости, во внешности Наташи остался ряд достоинств, но и появилась группа недостатков.

Она попыталась посмотреть на себя беспристрастно. Выводы были не так уж неутешительны. С ее правильными чертами лица и стройной фигурой ей нужно было не так уж много усилий в работе над собой. И она стала бороться за то, чтобы быть не просто привлекательной женщиной. Она поставила перед собой суперзадачу. Ей захотелось доказать, что она может стать признанной всеми элегантной красавицей. Через несколько месяцев она уже знала, как выгодно повернуть голову, и, кстати, отработала это движение до автоматизма, чтобы был виден ее прямой, раньше ничем особенно не выдающийся нос, который прежде никто и не замечал. Зато теперь он являлся предметом восхищения и даже зависти некоторых ее девочек-лаборанток. Она поняла, как именно, медленно, томно, на очередном банкете по случаю какой-нибудь конференции или торжества надо поднести бокал к губам, шампанское выпить не сразу, а выдержав паузу, слегка приоткрыв губы и посмотрев виновнику торжества прямо в глаза. С некоторых пор она перестала говорить умные вещи прямолинейно, как постулаты. Находясь в преимущественно мужском обществе, она сначала будто извинялась легкой улыбкой, что лезет в такие важные мужские дела, а уж потом делала блестящее сообщение, которое после ее извинений все присутствующие мужчины принимали на ура. А все потому, что перед выступлением она не забыла польстить им, выказав свою женскую слабость.

Естественно, женщины, перевалившие через кандидатскую степень, ее терпеть не могли. Но научный мир, как и почти все серьезные вещи в жизни, принадлежит мужчинам.

Сначала Наташа ненавидела эти уловки. Потом привыкла к ним и стала относиться как к непременному требованию в своей работе. Равно как ее бывшая свекровь, артистка, выходя на сцену в роли леди Макбет, знала, что в этот вечер она должна играть ситуации, с которыми никогда не придется столкнуться в жизни — ведь не собирается же она всерьез поубивать целую толпу персонажей, — однако она должна была играть эти сцены и играла естественно. А у Наташи в работе, кроме интеллектуального удовольствия, еще была несомненная и общественная польза. Как тут не стремиться играть блестяще! И Наташа в душе даже научилась подсмеиваться над производимым ею впечатлением.

Ей пока не пришлось делать пластических операций — все в ее внешности оставалось таким, как и раньше. Но постепенно, изменив свой вид провинциальной девочки на имидж киплинговской пантеры, спокойным мягким голосом высказывающей свою волю и мягкими лапками подгребающей под себя, но на службу людям, новейшие научные разработки, она изменила свой образ жизни и свой характер.

Что есть классическая красота? — размышляла Наташа далее, примеряя перед зеркалом разные виды причесок. Мертвая категория. Можно быть сколь угодно красивой, никто этого не заметит. И быстро сожрут. Нужно иметь, кроме внешности, что-то еще. Тут она усмехалась: если всех знаменитых женщин — политических деятелей, актрис, писательниц, музыкантш, балерин — собрать вместе и как следует отмыть в бане, предварительно хорошо их распарив, то такой же привлекательной, как в одежде и макияже, останется лишь одна из тридцати, а то и из пятидесяти. Так в чем же на самом деле заключается привлекательность? В обаянии личности? Можно быть милой и обаятельной, и тебя не пустят дальше порога кухни. Дело, видимо, в другом. У мужчин это называется харизма, а у женщин — сексапильность. Это несправедливо, но это так. Если кто хочет, тот может называть Маргарет Тетчер, к примеру, харизматическим лидером, однако наблюдательный человек не может не назвать эту даму по-своему сексапильной. Особенно если послушать ее не с трибуны, а тет-а-тет, хотя бы в телевизионной беседе или вживую, как наш первый президент Горбачев. Знаменитые куртизанки вершили государственные дела в большей степени не с помощью красоты, а благодаря сексапильности. Смотришь на их портреты и не понимаешь — в чем дело, почему они могли заинтересовать стольких мужчин? У одной виден кривой нос, у другой — некрасивые зубы, у третьей — румянец на щеках, как у пьяницы… Нет, дело не в красоте. Просто на застывшем полотне не видна грация движений, остроумность высказываний, очарование взмахов ресниц и улыбки.

Видимо, и в науке, чтобы добиться высот, в дополнение к уму в женщине должно присутствовать некое очарование, обязательно притягивающее мужчин. Это и есть сексапильность…

И Наташа научилась во время разговора усилием воли зажигать поток лучистой энергии во взгляде; специальными, но простыми упражнениями с эспандером укрепила осанку, сделала гибкой талию и более округлыми бедра. За десять занятий педагог по танцам изменила ее походку. Тогда же и появилась у нее эта манера медленно опускать веки, загадочно улыбаться и долго молчать. После молчания любая фраза ценилась на вес золота, и Наташа стала замечать, что ее по-новому слушают, замолкая, когда она говорит, стараясь не пропустить ни словечка. К этому времени у нее уже была готова докторская, множество статей в наших и зарубежных журналах. Ей приходила масса писем из-за рубежа, ее приглашали на конференции. Сначала она ездила за свой счет. Благо деньги зарабатывал муж. Потом уже ее посылали в командировки, как форпост института, как модную и умную женщину. У нее уже была своя лаборатория, свои сотрудники, свои аспиранты. Иногда, после какой-нибудь научной тусовки, ей передавали отзывы от коллег-мужчин, наших и зарубежных:

— О-о-о! Доктор Нечаева, необыкновенная женщина! Она сделала прекрасный доклад! — И в качестве отдельной похвалы добавляли: — Сколько в ней ума, сколько энергии и сколько в ней секса!