Аня и Долина Радуг - Люси Мод Монтгомери

— Вся беда в том, — сказала мисс Корнелия, — что миссис Дейвис платила довольно много денег по подписке на жалованье и никто не знает, как возместить эту потерю. А если она настроит и других Дугласов против мистера Мередита — что она, конечно же, попытается сделать, — ему придется покинуть наш приход.

— Не думаю, что вдова Алека Дейвиса очень уж нравится своим родственникам, — заметила Сюзан. — Вряд ли она сумеет на них повлиять.

— Но эти Дугласы всегда друг за дружку горой. Если вы обидите одного, вы обидите всех. Без них мы не обойдемся, это очевидно. Они платят половину жалованья. Что бы ни говорили о Дугласах, а в скупости их не обвинишь. Норман Дуглас в прежнее время — прежде чем покинул нашу церковь — платил сотню в год.

— А почему он ее покинул? — спросила Аня.

— Заявил, что один из церковных старост обманул его при продаже коровы. Норман не был в церкви уже лет двадцать. Его жена посещала проповеди регулярно, пока была жива, бедняжка. Но он никогда не позволял ей вносить никаких пожертвований, кроме одного медяка каждое воскресенье. Она испытывала ужасное унижение из-за этого. Не могу сказать, что он был ей уж очень хорошим мужем, хотя никто никогда не слышал, чтобы она жаловалась. Но вид у нее всегда был запуганный. Тридцать лет назад Норман Дуглас не получил в жены ту женщину, за которой ухаживал, а Дугласы не любят, когда им приходится довольствоваться вторым сортом.

— А кто была та женщина, на которой он хотел жениться тридцать лет назад?

— Эллен Уэст. Кажется, они не были помолвлены, но года два везде ходили вместе. А затем вдруг прекратили знакомство… никто так и не узнал, в чем была причина. Просто какая-то глупая ссора, вероятно. И тогда Норман взял да и женился на Эстер Риз, прежде чем успел поостыть… женился просто назло Эллен — в этом у меня нет сомнений. Чего же еще ждать от мужчины? Эстер была милой крошкой, но она никогда не отличалась особой силой воли… да и ту волю, что у нее была, он сломил. Она оказалась слишком кроткой для Нормана. Ему нужна была женщина, которая противостояла бы ему. Эллен держала бы его в узде, а он любил бы ее за это еще сильнее. Он презирал Эстер — и это сущая правда — просто потому, что она во всем ему уступала. Я часто слышала, как он говорил еще тогда, когда был молодым парнем: «Мне нужна женщина с характером… характер — вот что для меня главное». А потом взял и женился на девушке, которая и мухи не обидит… чего же еще ожидать от мужчины? Эти Ризы всегда жили растительной жизнью. Они шевелились, как положено, но не жили.

— Рассел Риз воспользовался обручальным кольцом своей первой жены, когда женился во второй раз, — сказала Сюзан, предаваясь воспоминаниям. — Чрезмерная экономия, на мой взгляд, миссис докторша, дорогая. А его брат Джон заказал для себя надгробие с полной надписью, кроме даты смерти, поставил на кладбище и каждое воскресенье ходил любоваться на него. Большинство людей не нашло бы в этом ничего забавного, но он, очевидно, придерживался другого мнения. У людей такие разные представления об удовольствии. Что же до Нормана Дугласа, он сущий язычник. Когда прежний священник спросил его как-то раз, почему он никогда не ходит в церковь, он ответил: «Слишком много там некрасивых женщин, пастор… слишком много!» Я хотела бы подойти к такому человеку, миссис докторша, дорогая, и сказать ему торжественно: «Вспомни про ад!»

— О, Норман не верит в существование ада, — сказала мисс Корнелия. — Надеюсь, он поймет, что заблуждался, когда придет его смертный час… Ну, Мэри, ты связала свои три дюйма, так что можешь пойти и поиграть полчасика с другими детьми.

Дважды повторять не потребовалось. С легким сердцем, легкой поступью Мэри бросилась в Долину Радуг, и в разговоре с Фейт Мередит изложила все, что слышала о вдове Алека Дейвиса.

— А еще миссис Эллиот говорит, что вдова настроит всех Дугласов против вашего отца и тогда ему придется уехать из Глена, потому что ему не будут платить жалованье, — заключила Мэри. — Право слово, ума не приложу, чем тут можно помочь. Вот если бы старый Норман Дуглас снова начал посещать церковь и платить, дело было бы не так плохо. Но он в церковь ходить не желает… и все Дугласы уйдут… и вам придется уехать.

Когда Фейт легла в тот вечер спать, у нее было тяжело на душе. Мысль о том, что придется покинуть Глен, казалась невыносимой. Нигде в мире не найдет она таких друзей, как Блайты. Ее сердце изныло еще тогда, когда им пришлось покинуть Мэйуотер, — она пролила немало горьких слез, прощаясь с друзьями и со старым домом священника, где жила и умерла ее мать. Она не могла спокойно думать о новом таком же и даже еще более тяжелом ударе. Она просто не могла покинуть Глен св. Марии, и дорогую Долину Радуг, и это восхитительное кладбище.

— Как это ужасно — быть детьми священника, — стонала Фейт в подушку. — Как только полюбишь какие-нибудь места, тебя уже вырывают с корнями. Я никогда, никогда, никогда не выйду замуж за священника, каким бы славным он ни казался.

Фейт села в постели и выглянула в маленькое завешенное плющом окно. Ночь была безмолвной и неподвижной; тишину нарушало только чуть слышное дыхание Уны. Фейт почувствовала себя ужасно одинокой в этом мире. Ей был виден Глен св. Марии, раскинувшийся под синим покровом звездной осенней ночи. За Долиной Радуг, в Инглсайде, горел яркий свет в комнате девочек; было освещено и окно Уолтера. Фейт задумалась: неужели у бедного Уолтера опять болит зуб? Потом она вздохнула — это был легкий вздох мимолетной зависти к Нэн и Ди. У них была мама, им не надо было переезжать из дома в дом… они не были отданы на милость людей, которые злятся без всякой причины и обзывают вас мерзавцами. Вдали, за пределами Глена, среди уснувших полей, горел другой огонек. Фейт знала, что он горит в доме Нормана Дугласа. Он славился тем, что просиживал ночи напролет за чтением. Мэри сказала, что если бы только удалось уговорить его вернуться в церковь, то все было бы хорошо. А почему бы ему не вернуться? Фейт сидела и пристально смотрела на большую низко висящую звезду над высокой островерхой елью у ворот методистской церкви, когда неожиданно ей в голову пришла замечательная мысль. Она знает, что надо сделать! И она, Фейт Мередит, сделает это! Она все исправит! Со вздохом удовлетворения она отвернулась от пустынного темного мира и уютно свернулась под одеялом рядом с Уной.

Для Фейт принять решение означало немедленно начать действовать. Она не стала откладывать осуществление задуманного. На следующий день, вернувшись из школы, она тут же вышла из дома и направилась в Глен. Возле почты к ней присоединился Уолтер Блайт.

— Я иду к миссис Эллиот с поручением от мамы, — сказал он. — А ты куда, Фейт?

— По церковным делам, — ответила Фейт с важностью.

Она ничего не добавила к этому, и Уолтер почувствовал себя немного обиженным. Несколько минут они шли в молчании. Вечер был теплым и ветреным, в воздухе стоял сладкий запах сосновой смолы. За песчаными дюнами лежало сероватое море, нежное и красивое. Ручей нес по течению флотилию золотых и красных листьев, похожих на сказочные ладьи. На окрашенном в красивые красновато-коричневые тона гречишном жнивье мистера Джеймса Риза заседал вороний парламент, где были в самом разгаре серьезные дебаты по вопросам благоденствия и процветания вороньего государства. Фейт безжалостно прервала заседание этого собрания, взобравшись на изгородь и швырнув в его сторону сломанную жердь. В тот же миг все вокруг заполнилось хлопающими черными крыльями и огласилось негодующим карканьем.