Ночное царство - Аннетт Мари

Она отпрянула, ударяясь о полки за ней.

— Это было необычно, — его сияющие глаза посмотрели на нее. — Как интригующе. Мы обсудим твои интересные познания в магии после того, как узнаем, как ты попала сюда.

Свет слетел с его пальцев слишком быстро, чтобы заметить. Она поняла, что проиграла, что ее аспер и обширный репертуар чар не помогли против мастера магии. И ужас ударил по ее голове.

Он ударил по ней новыми чарами, она призвала первое, что пришло в голову — единственные чары, что были сложными, как его: щит, который она повторила у инкуба-подростка.

Его чары ударили по ее щиту — и отлетели. Золотой свет пронесся между ними и врезался в инкуба, отбросил его в полки.

Она не хотела видеть, упадет ли он, ранен ли он, бросился ли к ней. Клио бросилась за дверь и побежала по коридору.

Лир лежал на диване, закинув ноги на спинку, голова свисала. Глаза были прикрыты, он рассеянно смотрел на свой кабинет. Тяжелый стальной стол в бумагах и материалах для плетения в другой части комнаты, бардак там был почти таким же, как и на полках на стенах. Длинное горизонтальное окно впускало свет снаружи, где темные горы вокруг Асфодели пронзали небо.

Перед его носом на кофейном столике безобидно блестел стальной ошейник, без магии. Он все еще не начал плести чары Эйшет. Чего он ждал? Если затянуть, он окажется в темнице, познакомится лично с нюансами слова «пытка».

С другой стороны, если он сделает плетение, обречет Эша на такие страдания. Мог он так поступить? Мог спасти себя за счет другого?

Глупый вопрос. Он делал так всю жизнь.

Он не должен был говорить с Эшем. Теперь Лир не плел инструмент пыток для безымянного незнакомца. Один разговор — пустяк, но он не мог забыть, как Эш опустил взгляд от вопроса о сожалениях. Это была не реакция хладнокровного убийцы, как бы Эш ни старался так выглядеть. Сколько было дракониану, когда Аид стал ломать его?

В Подземном мире драконианов знали как наемников. Сильные и опасные. С ними никто не хотел говорить, никто не хотел их знать. Но в Асфодели все, у кого были мозги, знали, что клеймо «наемника» было гадкой маской для жуткой правды. Приглядись, и в истории появятся дыры. Например, то, что семья Аида стерла почти всю касту драконианов пять веков назад, чтобы убрать противников жнецов. И драконианы ненавидели жнецов, но все равно «работали» на них.

А еще некоторые «наемники» были еще подростками, каким был Эш, когда Лир только встретил его три сезона назад. И эти «наемники» были заперты, скованы, и их пытали за непослушание.

Это не звучало как отношения наемника-работодателя, о которых он слышал. Он был почти уверен, что Эш хотел быть наемником, как Лир хотел работать в Хризалиде.

Но семья Лира не пытала его — пока — так что ему должно быть лучше.

Он не мог больше думать об ошейнике, скатился с дивана и пересек комнату, покачиваясь, кровь отлила от головы. Он встал у стола, посмотрел на металлические диски, круглые камни, стальные шарики и стрелы с темным оперением. Все, что ему требовалось, чтобы сплетать смерть, лежало на поверхности — диаграммы и учебники, грузики и весы, компасы и линейки, которыми он измерял магические рисунки. Он взял лист бумаги с чьими-то аккуратными записями. Заказ на убийственные чары, что изобразят естественный сердечный приступ.

Лир сжал кулаки и глубоко вдохнул. Он методично порвал бумагу на кусочки, и кусочки полетели на пол уродливыми снежинками. Никто не будет пытать его за провал с теми чарами.

Он хмуро смотрел на пол еще минуту, а потом потянулся под стол. Он нашел край плитки, что тихо гудела его магией, и постучал по ней пальцами. Чары там были из его лучших, они были незаметными, но опасными.

Он снял плитку с его тайника, порылся в яме и вытащил колчан стрел и мешочек заряженных камней на серебряных цепочках. Он вытащил одну, сел на пол и прислонился к ножке стола, покрутил цепочку в руках. Кристаллы искрились в резком свете, но чары в этих камнях не были жестокими. В отличие от цепочки на его шее, те плетения были личными, тайными и без вреда.

Он потер большим пальцем свой любимый камень, активируя чары в нем. Золотые искры вырвались из камня. Они собрались, приняли форму орла. Он широко расправил сияющие крылья, покружил по комнате, парил, пока Лир прислонился головой к столу и смотрел на него, чуть прикрыв глаза.

Он хотел плести такую магию. Это он хотел создавать. Не чары для убийств и ошейники для пыток. Не взрывы и оружие.

Иллюзия орла пронеслась мимо него, золотые крылья задели стол гадкой магии, которую он легко плел. Он со вздохом рассеял иллюзию, опустил цепочку в тайник и вернул защиту. Лир поднялся на ноги, посмотрел на обрывки заказа и задумался, что делал.

Уже три сезона, с тех пор, как Эйшет заказала тот ошейник для пыток ребенка, он задавал себе один и тот же вопрос снова и снова.

Мог ли он сбежать отсюда?

Он прижал ладони к лицу, пальцы впились в виски. Он не мог выживать тут вечно. Рано или поздно он лишится жизни или души. Сколько он сможет держаться, слушаться, когда должен, отрицая все остальное с улыбкой, пожимая плечами и обманывая братьев, заставляя их думать, что он — неумелый идиот?

Еще сезон. Может, два. Его время истекало.

Но… побег? Он обдумывал это. Даже порой планировал, плел чары, что могли пригодиться, воровал камни и другие припасы, узнавал маршруты по городам Земли, пока был там с братьями.

Но когда он думал, каким будет побег, как нужно будет начать заново, переписать жизнь… он не мог этого представить. Он не видел этого. Куда он пойдет? Что он будет делать? Будет остаток жизни прятаться от Хризалиды и Аида? Это было лучше, чем то, что у него было сейчас?

Может, только такую жизнь он мог получить. Может, только на такое годился, и только такое заслужил после долгих лет плетения гадкой магии. Если он сможет сбежать — это было под сомнением — он не убежит в закат, радуясь свободе. Он убежит, спасая жизнь, спрячется в нору, будет стараться не попасться до конца жизни. Это было невозможно. Он быстро погибнет там.

Он вытянул руку, удивляясь, что не видел кровь, что должна была покрывать его кожу. Может, он не пытался сбежать, потому что боялся. Боялся попробовать. Хоть он ненавидел эту жизнь, но он знал только ее, и даже если она медленно убивала его, бывало и хуже.

Он ощутил укол в голове, кто-то пересек защиту на двери его мастерской.

— Чего надо? — рявкнул он.

Мадригал прошел внутрь.

— Кто-то в плохом настроении. Плетение не идет сегодня? — он посмотрел на бардак на полу. — Не важно. Вижу ответ.

— Чего надо? — повторил Лир.

Брат огляделся.

— О, ничего.

— Что ты ищешь?

— Ничего, — повторил Мадригал. — Я просто тебя оставлю, хм?