Гений войны Скобелев. "Белый генерал" - Валентин Рунов

Сам Скобелев с частью сил дошел до третьего гребня Зеленых гор, откуда увидел практически весь лагерь противника у Плевны. Но турки сделали все возможное, чтобы остановить дальнейшее продвижение его отряда. В отчете об этом бое было записано, что «действия Скобелева с небольшими силами против превосходного противника были образцовы и показали, к чему может быть способна наша кавалерия в умелых руках даже на самой неблагоприятной для ее действий местности и вообще при самых неблагоприятных условиях. Скобелев протянул бой, насколько это было необходимо, и отошел, когда держаться долее было невозможно и когда в том уже не было надобности.

Невзирая на большие потери и вообще на тяжелое положение своего отряда, генерал-майор Скобелев принял меры к тому, чтобы все раненые были своевременно подобраны. Приковывая неприятеля к месту, он всего лучше разрешал задачу «пресечения» сообщений с Ловчею. Действия его облегчили положение князя Шаховского, которому также пришлось отступать под напором турок. Скобелев сразу же достиг того, что долго не удавалось другим на полях сражений в эту кампанию: у него кавалерия, пехота и артиллерия искусно и геройски поддерживали друг друга».

Причин неудач второго штурма Плевны достаточно много, и они лежали на поверхности. Сугубо гражданский человек медик С. П. Боткин писал: «Вглядываясь в наших военных, особенно старших, так редко встречаешь человека со специальными сведениями (знаниями. – Авт.), любящего свое постоянное дело; большая часть из них знакомы только с внешней стороной своего дела – проскакать бойко верхом, скомандовать: «направо, налево», да и баста! Много ли из них таких, которые следят за своей наукой, изучают свое дело? … Много ли у нас таких, которые с любовью занимаются своей специальностью? Они все наперечет».

Вторая Плевна показала, что уровень руководства войсками старого барона Н. П. Криденера и князя А. И. Шаховского явно не отвечал современным требованиям. Но император крайне неохотно шел на решительные перестановки военачальников во время ведения военных действий. Слова «коней во время переправы не меняют» обрели реальный смысл, несмотря на то, что время требовало совсем другого.

Неудачный второй штурм Плевны мог иметь для русских катастрофические последствия. Их войска «были разбросаны полудугой на огромном фронте в 330 верст, в котором имелись промежутки, заполнить которые было нечем за отсутствием общего резерва… Желая всюду иметь «заслоны» и «прикрытия», наша Главная квартира лишь разбросала войска…»

В это время основные силы турок оказались сосредоточенными в трех местах. Если бы после этого их командование, не медля, перешло в наступление, «русская армия попала бы в мешок в Северной Болгарии и могла быть сброшена в Дунай». Но турецкое командование также плохо владело обстановкой и не смогло реализовать достигнутый успех. Осман-паша не пошел на Систов, на соединение с войсками Сулеймана, а ограничился лишь укреплением Ловчи… Однако ссоры их старших начальников… и неумение Сераскириата согласовать их действия, заставив всех подчиниться главнокомандующему и побудив самого главнокомандующего к энергичным действиям, привели к полному разнобою».

В результате этого возникла очередная оперативная пауза. Воспользовавшись ею, император 19 июля принимает решение об усилении Дунайской армии силами Гвардейского, Гренадерского корпусов, 24, 26-й пехотных и 1-й кавалерийской дивизий (всего 110 000 человек и 440 орудий). Однако эти войска могли прибыть на театр военных действий не ранее сентября-октября 1877 года. Для повышения оперативности в наращивании усилий войск принимается решение «двинуть на театр войны уже мобилизованные 2-ю, 3-ю пехотные дивизии и 3-ю стрелковую бригаду, но и эти части не могли прибыть туда ранее половины августа».

До прибытия подкреплений решено было ограничиться обороной на всем театре войны. При этом генералу Гурко было приказано отступить за Балканы. Оборона Балкан была возложена на войска Радецкого, в состав войск которого также были включены и части расформированного передового отряда. Рущукскому отряду было приказано укрепиться по реке Лому. В результате принятия такого решения инициатива операций на некоторое время была предоставлена туркам.

Но император, главнокомандующий Дунайской армии великий князь Николай Николаевич, казалось, не понимали этого. 19 июля в Белу на военный совет приехали главнокомандующий и наследник цесаревич Александр Александрович, туда же были вызваны многие генералы. Результаты этого военного совета нам, в общем-то, известны. 22 июля был пышно отмечен день тезоименин императрицы и цесаревны. Состоялся традиционный церковный парад с участием императора, наследника и великих князей, к вечеру переросший в народные гуляния с музыкой и танцами. Пять дней спустя по такому же сценарию в Белу праздновали день рождения императрицы.

В начале августа император решил перенести свою штаб-квартиру в деревню Горный Студень, которая находилась в 60 километрах от осажденной Плевны и где располагалась ставка главнокомандующего. Это селение лежало на склонах двух смежных гор, образующих длинную лощину, тянувшуюся параллельно Дунаю. Штаб великого князя находился на склоне со стороны реки, а квартира императора – на противоположном склоне горы. Государь с министром двора, военным министром князем Суворовым и генерал-адъютантом Рылеевым занимали небольшой деревянный двухэтажный дом, во дворе которого была установлена столовая палатка. Чины императорской свиты ютились в палатках, надворных постройках и сараях. Настроения там по-прежнему были праздными.

В то же время великий князь время от времени вспоминал о своих обязанностях главнокомандующего и начинал отдавать приказы войскам. В соответствии с одним из них 22 июля Скобелеву с пятью батальонами пехоты, девятнадцатью эскадронами и сотнями кавалерии при двенадцати орудиях было приказано прикрыть населенный пункт Сельви и «связать» отряды, стоявшие в Сельви и против Плевны, и выяснить силы турок в Ловче. Михаил Дмитриевич выполнил эту задачу достаточно успешно. После проведенной разведки он доложил, что Ловча занята силами до десяти батальонов пехоты противника, но эти войска хорошо укрепились на позициях, оборудованных в горах. Поэтому атака Ловчи с севера «почти невозможна, а с востока возможна только при основательной артиллерийской подготовке». Этот доклад генерала был выслушан достаточно внимательно и лег в основу при разработке плана штурма Ловчи.

В конце июля и в начале августа М. Д. Скобелев все еще, находясь при Главной квартире, был вынужден страдать от безделья, только время от времени присутствуя на различных совещаниях. В это время он писал сестре: «Порой мне кажется, что мы пришли сюда не воевать турок, а просто попугать их. Больших дел мне не поручают и часто не слушают то, что я говорю».

Но вот новое дело. М. Д. Скобелеву было поручено командование отрядом, состоящим из четырех батальонов пехоты, 12 сотен кавалерии при 14 орудиях, который должен был прикрыть правый фланг русских войск и противодействовать отряду Осман-паши. Михаил Дмитриевич, сосредоточив этот отряд 12 августа на позиции у Какрина, произвел разведку горных проходов на Иметли, Калофер и Троян. В результате этой разведки он пришел к выводу о невозможности наступления турок к Габрову. При этом он считал, что наступление девяти русских батальонов от Сельви и Какрина в тыл Сулейману через Иметлийский перевал «может иметь решающее значение». На этой основе он предложил план смелого рейда, но, к сожалению, и этот его план не был поддержан высшим командованием.