Однополчане. Русские своих не бросают - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
– Ромка, – решил Вика, – дуй на завод к Марленычу и все расскажи. Пусть проверит все! – Понял?
– Понял, понял!
Роман упылил, а Виктор с Михаилом остались с бдительной старушкой, пытаясь составить фоторобот. Краюхин неплохо рисовал, и вскоре бабуля сказала: «Похож! Ну, прям, как вылитый он!»
Когда подлетела «эмка» с Ромой и Ильей Марленовичем, Михаил первым делом показал портрет «водителева дружка».
– Антон? – нахмурился Исаев-старший. – Что-то мне это не нравится…
Зазвонил радиофон, и он мигом дотянулся до аппарата.
– Да! Что-о? Это точно? Понятно… Ладно, вызывай Филоненко.
Он медленно отложил радиофон.
– Что? Что там?
Илья Марленович странно посмотрел на Вику.
– Беда, – сказал он негромко. – Сегодня с утра доставили одну женщину с переломом, и все. А санитарный «ЗИС» был угнан, его нашли пару часов назад…
Вскоре примчались два «воронка», показался Филоненко, начальник охраны Центра, и его «держиморды». Начались оперативно-розыскные мероприятия…
* * *
Ночь прошла тревожно, Вика не выспался. Жила в нем крошечная надежда на то, что утром все станет ясно и Марлен найдется, но чуда не случилось.
Наташа плакала, Лидка тоже хлюпала носом – за компанию. Михаил бродил по комнате, сосредоточен и хмур.
На Викино «доброе утро» никто не обратил внимания. Тимофеев приблизился к Краюхину и вопросительно на него посмотрел. Тот покачал головой. Виктор вздохнул.
Решив заняться работой, чтобы хоть как-то отвлечься, он поехал на танкоремонтный. Поглощенный тяжкими думами, Тимофеев даже Риту не заметил. Девушка, впрочем, не обиделась.
– Что случилось, Витя?
– Ох! – вздрогнул Тимофеев. – Привет, Рита. Извини, не заметил. Тут, понимаешь… Друг пропал. Исчез и… все как-то странно…
Рита подошла ближе, настолько близко, что Виктор замер, ощущая тепло девичьего тела.
– Все будет хорошо, слышишь?
Ритина рука легла Тимофееву на плечо, и он, не думая, не рассчитывая поступок, обнял девушку и привлек к себе. Она не отстранилась и не воспротивилась его порыву, тем более что тот сразу иссяк – гладкие руки обвили Викину шею, и дыхание опалило его ухо:
– Все будет хорошо…
* * *
Филоненко вернулся в Центр после обеда, встрепанный какой-то и мрачный.
– Не знаю уж, что там Сталин говорил по телефону, но Берия стоял навытяжку, бледный и потный, – проговорил он, поглядывая на Виктора с Мишкой.
Начальник службы безопасности чувствовал себя виноватым.
– Вы тут ни при чем, – покачал Михаил головой. – Сотрудников в Центре хватает. Что же, к каждому по охраннику приставлять? А толку? Да хоть грузовик с охранниками пусти за Марленом, это ничего не решит. Вспомните историю с Абакумовым! Да и что это за жизнь – под вечным присмотром!
– Так-то оно так… – прокряхтел Филоненко, поглаживая колени.
Тут в пустовавшую лабораторию стремительно вошел Марленыч.
– Ну? – вперился он в безопасника.
– Значит, так. – начальник СБ хлопнул ладонями по коленям. – Марлен, скорее всего, жив. Даже наверняка – его похитили. Мы очень боялись, что тут немцы замешаны, но нет, всю операцию провернули англичане. Нагличане… Наша «неотложка» засветилась на аэродроме – самолет Королевских ВВС принял на борт дипломатическую почту и якобы двоих сотрудников посольства – ходячего и лежачего. Полагаю, это были Лушин и Марлен. Перехватить их можно было, наверное, но кто ж знал! Самолет садился в Астрахани, заправился и продолжил полет – в Тегеран. А сейчас уже поздно. Если в Иране они не слишком задержались, то сейчас уже к Каиру должны подлетать. Ну, это мы все сами разведали, а буквально час назад пришла шифровка из Лондона – наш агент в МИ-6 сообщил, что Лушин был завербован перед Новым годом самим Мензисом. Он прошел стажировку в разведшколе, после чего его направили с караваном в Архангельск. Лушин – его настоящая фамилия, и он действительно инженер-авиатор, или как это там у вас называется…
– А кто сообщил, какой агент? – неожиданно поинтересовался Вика. – Не Ким Филби, случайно?
– А ты откуда знаешь? – вытаращил глаза Филоненко.
– Он слишком много знал, – процитировал Краюхин, криво усмехнувшись.
– А… ну да…
Тимофеев-старший, стоявший в дверях, серьезно спросил, ни к кому не обращаясь:
– Что будем делать?
– Думать будем, – вздохнул Илья Марленович.
* * *
…А война гремела и гремела, чудовищным круговоротом стали и огня, дыма и крови корежа землю Харьковщины и Луганщины, калеча и убивая толпы народа, отмеченных красной звездой или черной свастикой.
Силы, противостоящие РККА, были огромны. Дивизии всяких румын да хорватов с итальяшками можно было не считать, но лишь одна 6-я армия Паулюса располагала четырнадцатью пехотными дивизиями, тремя тысячами орудий и минометов, семьюстами танками. Сверху ее прикрывал 4-й воздушный флот Рихтгофена, а это тысяча двести самолетов.
Рядом наступала 17-я немецкая армия, 1-я танковая армия Клейста и 4-я танковая армия Гота.
Казалось невозможным сопротивляться их «штурму и натиску», но Красная Армия держалась – за весь июль немцы продвинулись к востоку всего на шестьдесят километров. Продвинулись, громоздя за собой груды горелой брони и тысячи безымянных могил.
Дым почти не рассеивался над степью. Чадило над всем миром – рвались снаряды на райских островах в Тихом океане, вздымая белый коралловый песок. Красный зернистый вихрился под ударами фугасов в Сахаре. Бомбы падали на вечную мерзлоту Заполярья, торпеды скользили под голубыми водами Средиземного моря.
А где-то над мутными водами Евфрата, над желтыми барханами Сирийской пустыни реял крошечный «Либерейтор»…
2
Не обращая внимания на Лушина, Марлен взял в охапку сразу три одеяла: одно подстелил, другое сложил под вид подушки, а третьим укрылся – было довольно прохладно.
Злость и унижение, клокотавшие в нем поначалу, утихли, сменяясь депрессией. Исаев чувствовал себя совершенно беспомощным. Понятно, что нужно было бежать и – желательно! – наказать похитителей. Но как?
Хорошо какому-нибудь Шварценеггеру: берет шестизарядный «кольт» – пиф-паф! И взвода нет. А в реале все куда сложней.
Вот садились они в Астрахани. И что?
Было видно, как подкатывает «наливняк», как солдатики споро организуют заправку, как меняются куревом с пилотами, штурманом и бомбардиром «Либерейтора». И что ему, в пыльный иллюминатор лбом колотиться? Или орать: «Спасите! Помогите!»? Так, во-первых, не докричишься, а во-вторых, стыдоба же. Надо самому выбираться.
Не доверял ты Антону? Не доверял. Так почему не уберегся?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!