Глаза зверя - Фридрих Незнанский

— У вас очень красивая фигура, — сказал он. — Вы случайно не спортсменка?

— Нет, — сказала Асет.

— Значит, это у вас от природы. Вы чеченка?

— Да, — сказала Асет.

— А как вас зовут?

Асет не знала, можно ли ей отвечать на вопросы незнакомца, но, поскольку он был мужчиной, она обязана была ответить.

— Асет, — сказала она. — Меня зовут Асет.

— А я Сулейман, — представился мужчина. — Сулейман Табеев. Я приехал в лагерь вчера.

— Да, я. знаю, — не оборачиваясь, кивнула Асет. — Я видела.

— Видели? Ах да. Вы, наверное, та самая девушка, которая показывала на меня своим подругам. Я запомнил вашу фигуру.

Асет густо залилась краской стыда и поблагодарила Аллаха, что парень не видит ее лица.

— Похоже, мой приезд не заинтересовал ваших подруг, — продолжил парень. — А как насчет вас? Вам ведь было интересно, правда?

— Я не знаю, — тихо проговорила Асет, и впрямь не зная, как ей следует отвечать на этот вопрос.

— Ничего удивительного, — сказал парень. — У вас тут, наверное, каждый день гости.

— Нет, что вы, — сказала Асет и даже на мгновение обернулась, чтобы посмотреть на парня. — Кроме Мусы, к нам почти никто не приходит.

— Понятно. А вы здесь давно?

— Да, — сказала Асет. — Почти два месяца.

— Скучно, наверное?

Асет покачала головой:

— Нет. Разве может быть скучно тому, кто собирается стать воином Аллаха?

— Не знаю, — сказал парень. — Наверно, нет. Поживем — увидим.

Асет набралась храбрости и спросила:

— А вы к нам насовсем?

— Ну не насовсем, конечно! — Парень засмеялся. — Что я, снежный человек, чтобы вечно жить в горах? Пройду подготовку и вернусь домой. Там нужна моя помощь, сестренка, там меня ждут. Там от меня многое зависит, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Асет. — Ты счастливый. А я никогда не вернусь домой. Хотя я тоже счастливая, потому что я попаду в рай.

— Конечно, попадешь. Но пока поживи еще немного здесь. Посмотри, какое солнце! Разве тебе не нравится?

Асет задрала голову и, сощурившись, посмотрела на солнце.

— Разве тебе не нравится это небо? — весело спросил ее парень.

— Нравится, — сказала Асет. — Но я не должна думать о солнце. Я должна мстить кяфирам, чтобы мои братья и сестры могли смотреть на это солнце.

— Гм… — Сулейман улыбнулся. — Очень разумный ответ.

— Другого у меня нет, — сказала Асет.

До баков они дошли молча. Асет искоса погладывала на незнакомца, а он, казалось, был погружен в какие-то тяжелые размышления.

— Мы пришли, — сказала Асет. — Сам зальешь воду в баки или это сделаю я?

— Конечно, сам. Разве я не мужчина?

Асет засмеялась, но тут же осеклась — смех был от Иблиса. В нем не было ничего святого. Асет напустила на себя хмурый вид. Сулейман посмотрел на ее сурово сдвинутые брови и улыбнулся:

— Тебе идет, когда ты хмуришься.

— Я не хмурюсь, — строго сказала Асет.

— Нет, хмуришься. Хотя смеешься ты тоже замечательно. И очень заразительно.

Асет пожала плечами, дескать — тебе виднее.

Сулейман вылил воду в бак и поставил ведра на землю. Посмотрел на Асет.

— Мы еще увидимся? — спросил он.

Асет удивленно глянула на Сулеймана и улыбнулась.

— А, ну да, — кивнул он. — Мы ведь в одном лагере. Нам просто некуда друг от друга деваться. И знаешь что… я этому рад.

Асет явно смутилась.

— Мне пора, — сказала она. — Сейчас будет завтрак, а потом занятия.

— Какие? — полюбопытствовал Сулейман.

— Нас учат стрелять и гримироваться. Потом немного английский. А потом — разговоры с тетей Хавой. Она психолог и помогает нам мобилизовать силы для борьбы с неверными.

— «Мобилизовать»? Ух ты! Это каким же образом?

Асет пожала плечами:

— Простым. Она учит нас не бояться смерти.

— И как, получается?

— Да. Раньше мне было страшно думать о том, что меня больше не будет. А теперь я точно знаю, что попаду в рай. И может быть, встречу там… — Она тряхнула головой, словно прогоняла наваждение. — Хотя это неважно. Главное, что я буду воином Аллаха. — Асет посмотрела Сулейману прямо в глаза долгим и печальным взглядом. — Ты красивый, — задумчиво сказала она. — Я уверена, что ты хороший воин. А теперь мне точно пора. Прощай!

Она повернулась и быстро засеменила к палатке.

Сулейман проводил ее взглядом и нахмурился.

— Забавная девчушка, — проговорил он. — Родись она в Москве, все могло бы сложиться иначе.

После разбитных и фальшивых, как накладные ногти, немецких шлюх Асет показалась Сулейману неземным созданием. То, как она смотрела, как опускала глаза, встретившись с ним взглядом, как двигалась — во всем этом проглядывала непорочность и почти детская наивность. «Даже просто смотреть ей вслед, и то приятно», — подумал Сулейман.

Перед занятиями Асет сочинила стишок. Она сочинила его не по вдохновению, а с усилием, не особо подбирая слова, потому что надеялась, что Аллах сам пошлет ей нужные слова и фразы, чтобы уберечь ее от беды. Так уже бывало не раз. Когда Асет не знала, что ей делать, она сочиняла стишок, надеясь, что в этом стишке будет ответ на все ее вопросы. Сначала она записывала первую пришедшую ей на ум фразу, а дальше стишок шел сам — медленно и тяжело. Нужно было только подбирать рифмы и не особенно задумываться о смысле, чтобы не мешать Аллаху.

Иногда Аллах помогал ей собраться с мыслями, иногда подсказывал ей что-то, о чем она даже не задумывалась. Но иногда он оставлял ее вопросы без ответа, и вместо стишка получался бессмысленный сумбур. «Вперед, Асет, не ведай страха!» — сказала себе Асет. И стала сочинять.

Стишок получился такой:

Вперед, Асет, не ведай страха!

Про чувства теплые забудь!

Ведь все мы — воины Аллаха!

Да будет праведен наш путь!

А если чьи-то губы, руки

И чьи-то карие глаза

Смутят тебя — ищи разлуки!

Ведь впереди у нас — гроза.

Каким бы ни был он красивым,

Какие б ни имел черты,

Аллах, пошли мне злость и силы

Перебороть мои мечты.

Я буду думать дни и ночи

О мести, мыслей не тая.

Заставь меня забыть о прочем.

Аллах, я — собственность твоя!

Последняя строчка понравилась Асет больше всего. Она мысленно поблагодарила Аллаха за помощь, спрятала блокнот и ручку в карман и пошла на занятие.