Нулевой номер - Умберто Эко

– В опасности…

– В опасности. И к этому следует добавить кое-что еще. Два часа назад коммендатору Вимеркате позвонили. Он не сказал мне, ни кто звонил, ни о чем ему звонили, а сказал вместо этого, что все наше мероприятие с выпуском «Завтра» начинает угрожать и его безопасности, коммендатора, его собственной, и поэтому он решил срезать под корень все вообще. Он прислал мне чеки, чтобы я их выдал каждому редактору, чеки на зарплату за два месяца, и в каждый конверт положил еще прочувственную благодарность с подписью. Контрактов у них ни у кого не существовало, протестовать у этих редакторов не получится. Вимеркате не знает, что под ударом, Колонна, и вы тоже, но, думаю, вам будет затруднительно в ближайшие дни инкассировать чек, который выписан на вас. Поэтому вот я его рву. Я беру из кассы ликвидную наличность и передаю ее вам. Вот, пожалуйста, вся сумма вам непосредственно кэшем. Офис завтра приезжают размонтировать. Мы же с вами должны забыть и нашу договоренность, и вашу роль, и всякие разговоры про задумывавшуюся книгу. Вы ничего не пишете. «Завтра» кончает свою жизнь. «Завтра» кончается сегодня. И все же, Колонна, мы с вами, кажется, продолжаем чересчур много знать.

– Да Браггадоччо и с Лючиди разговаривал.

– Колонна! Неужели же вы не поняли? В этом же вся беда. Лючиди унюхал, что наш ныне укокошенный друг набрел на что-то там опасное, и быстренько побежал докладывать… Кому? Не знаю, но, безусловно, тому и именно тому, кто и решил, что Браггадоччо знает слишком много. А сам Лючиди, конечно, вне опасности. Он же с другой стороны баррикад. Это мы с вами в уязвимом положении. Скажу вам, какой у меня план. Полицейские уйдут, возьму остаток кассы, сяду в первый поезд в Лугано. Без чемодана. Там есть один известный мне жучок, он мигом выпишет новые документы – загляденье, другое имя, другой паспорт, другое местожительство, только определиться с местом. И их опередить.

– Кого их?

– Убийц Браггадоччо. Я попросил Вимеркате перевести мое выходное пособие в швейцарский банк. А что до вас, я не знаю, что посоветовать. Что для вас лучше… Лучше всего, я думаю, вам закрыться дома и тихо сидеть. Не шатайтесь по улицам. А потом придумайте, куда вам удобнее сбежать. Думаю, в Восточную Европу. Там уж точно не было стей-бихайнда.

– Думаете, в стей-бихайнде суть? Он же рассекречен давным-давно. Какой Муссолини, какие тайны? Все это просто фарс! В него никто и никогда не поверит!

– А вдруг рассердился Ватикан? Пусть даже все, что говорил Браггадоччо, блеф. Но если бы неожиданно вдруг проскочило в газетах, что церковь покрыла бегство Муссолини в сорок пятом и потом его полвека держала в тайнике… Мало им подгадили Синдона, Кальви, Марцинкус и компания? Пока церковь будет доказывать, что история с Муссолини высосана из пальца, информация расползется по всей международной прессе. Не доверяйте никому, прячьтесь и не открывайте дверь. Хотя бы вот сегодняшнюю ночь. А потом отбывайте куда-нибудь. Денег вам на несколько месяцев хватит. Если поедете, например, в Румынию, там прожиточный минимум – вообще нисколько. Можно жить на медную мелочь. А у вас двенадцать миллионов. Просуществуете в Румынии безбедно. Постепенно что-нибудь придумаете. Будьте здоровы, Колонна, жаль, что все завершилось стремительно. Как в любимом анекдоте нашей Майи про ковбоя из Абилены: «Вот ведь зараза, опять не получилось!» Ладно, давайте считать, что попрощались. Я исчезаю. Стремительно. Как только полицейские уберутся.

Я тоже хотел бы исчезнуть стремительно, но чертов следователь все терзал всех вопросами, по-моему, ничего не достигая, а между тем уже спускался вечер.

Я прошел мимо письменного стола Лючиди. Тот открывал конверт.

– Как, получили достаточно за все? – спросил я.

Он явно понял, что я хотел сказать. Глянул на меня снизу вверх и пробормотал:

– Ну а вам-то что наговорил Браггадоччо?

– Что он идет по чьему-то следу. Но не уточнил, по чьему.

– Вот как, не уточнил? Бедняга. Что ж, мы никогда не узнаем, чем он так отличился.

Сказав это, Лючиди отвернулся и занялся другим.

Как только следователь разрешил мне покинуть редакцию, добавив, как положено, «Будьте на связи», я прошептал Майе:

– Иди домой и жди. Но думаю, что я не стану тебе звонить до завтрашнего утра.

Майя огорошенно уставилась на меня, в глазах страх:

– А ты-то с какого боку?

– Ни с какого, разумеется. И не выдумывай ничего, я тебя прошу. Я просто разбудоражен. Как же иначе?

– Но что происходит? Вот, сунули конверт с деньгами, мерси, спасибо за ценную работу.

– Закрывается лавочка. Потом я все объясню.

– А сейчас нельзя?

– Завтра. Объясню все обязательно. Сиди тихо дома. Ну пожалуйста, послушайся, Майя.

Послушалась, хотя глаза были вопросительные и влажные. Я ушел и больше не сказал ей ничего.

Провел вечер дома, есть не ел. Высосал полбутылки виски, размышляя, что же я теперь могу сделать. Принял штильнокс и пошел спать.

А когда проснулся, в доме не капала вода из крана.

Вот. Я восстановил. Выстроил мысли.

Кто эти «они»? Судя по словам Симеи, Браггадоччо сумел собрать какие-то деликатные сведения. Что за сведения? Чем и кого он мог напугать? Муссолиниевская тема? У кого же рыло в пуху? Ватикан? Или путчисты-содружники Боргезе, до сих пор занимающие важные посты в государстве? Прошло больше двадцати лет. Не перемерли? Вероятнее всего, секретные спецслужбы. Но какие, кто, каким образом?

Или нет, это действовал ностальгик-одиночка, последыш, сгусток страхов, все устроил сам, совсем сам. Не исключено, что зарвался и пугнул заодно и коммендатора. С таким видом, будто выступал от имени целого воинства, ну, скажем, «Единой святой апулийской короны». Это, ясное дело, чокнутый. Но когда чокнутый гоняется за тобой персонально, это не большее удовольствие, чем когда гоняется нормальный. Даже, скорее, меньшее.

В любом случае или какие-то «они» всемогущие, или какой-то «он» чокнутый, но эти гости зачем-то посетили мою квартиру ночью. Если вошли раз, значит, так же точно запросто войдут и два. Значит, мне тут не расчет оставаться, и гораздо лучше уматывать.

Однако, все-таки, чокнутый «он» и всемогущие «они» почему-то уверены, будто я на самом деле знаю что-то. Наверное, Браггадоччо убедил доносчика Лючиди, будто я знаю. Донамекался. Или, похоже, не намекал… По вчерашнему разговору с Лючиди, скорее, не похоже.

Что же, я вовсе не под ударом? Нет! Не верю! Под ударом! И под каким!

Доберись еще до той Румынии, прекраснодушный мечтатель.

Разумнее будет переждать. Посмотреть, как будут выглядеть газеты завтра. Если в них не будет про Браггадоччо, это очень опасный знак, это будет значить – поступил приказ начисто скрыть произошедшее. Надо мне еще пропрятаться сколько-нибудь.