Последний вечер в Лондоне - Карен Уайт
Шрифт:
Интервал:
Еще раз благодарю вас за радушный прием.
Искренне ваша
мисс Ева Харлоу».
Я подняла глаза и победно улыбнулась.
– Теперь у нас есть фамилия! Уверена, что Прешес в конце концов вспомнила бы ее, но приятно получить дополнительное подтверждение.
– Великолепно, – проговорила Арабелла и захлопала в ладоши. – Теперь наверняка найти ее будет гораздо легче.
Удивительно, но Колин улыбнулся ей в ответ.
– Молодец, Мэдисон.
– Ты что, только что похвалил меня?
– Не зазнавайся слишком сильно.
Складывая письмо и возвращая его в конверт, я даже не старалась скрыть улыбку. Я потянулась за следующим письмом, когда Арабелла хлопнула по столу рукой. Я подняла глаза – в другой руке она держала фотографию.
– Обалдеть. – Она, казалось, лишилась дара речи. Наконец, она произнесла: – Колин? Твой дед служил в Королевских ВВС?
– Нет, в сухопутных войсках. А что?
Она перевернула фотографию, чтобы посмотреть оборотную сторону, затем тряхнула головой. – Не знаю. Тут нет имени. Но кто-то написал на обороте: «Сладких снов, моя любовь».
Я встала за ее стулом и посмотрела на сделанный крупным планом снимок молодого человека в летной форме; меня охватило чувство дежавю. Изображение не было статичным, как большинство военных фотографий того времени. Уж точно не с такими кривыми улыбками и смеющимися глазами. Легкий намек на веснушки на переносице и высокие скулы. Наклон головы, словно он разговаривал с фотографом.
– Он…
– Красавчик, – произнесла Арабелла, повернувшись ко мне. – Ты это хотела сказать?
– Я пыталась подобрать более изящное слово. – Я улыбнулась, вспоминая, что говорила Сара Фрэнсис о мальчике, на которого она заглядывалась издалека в старших классах. – Я бы точно не стала выгонять его из постели за то, что он ест крекеры.
Арабелла деликатно фыркнула.
– Ну да, гораздо изящней получилось. – Она снова сосредоточилась на фотографии. – Он сногсшибательный, это точно. – Она наклонилась чуть ближе. – Разве что…
Нас осенило одновременно. Прежде чем я смогла закрыть ей рот, она выпалила:
– Он выглядит прямо как Колин! Или, скорее, Колин выглядит как он, поскольку этот джентльмен однозначно жил раньше. Но это просто поразительно. Вплоть до веснушек на носу и ямочки на подбородке.
Я увидела в ее глазах знакомый блеск и попыталась с помощью телепатии предостеречь ее, чтобы она не сказала того, что собиралась. Не сработало.
– А это означает, что ты считаешь Колина красавчиком!
– Я этого не говорила, Арабелла, – сообщила я, глядя куда угодно, только не на ее двоюродного брата. Дело было не в том, что я не находила Колина привлекательным. Нужно было быть слепой, чтобы не признавать его красоты. Я просто предпочитала оставаться на нейтральной территории, где никогда не возникало ни жгучей страсти, ни холодного безразличия. Мне не хотелось попадаться в ловушку отношений, потому что результат всегда один, как бы я ни хотела его поменять.
– Это может быть мой дед Дэвид, – сказал Колин. – Муж Софии. Бабушка всегда говорила, что я весь в него. Я никогда не встречался с ним, а на фотографиях, которые я видел, он был уже в возрасте, так что не знаю. – Он подошел и встал за мной, и я внезапно поняла, насколько он высок и сколько жара излучает его тело. Он протянул руку к фотографии. – Я щелкну фото и отправлю своим родителям, хотя и не уверен, что между нами есть сходство.
Встретившись взглядами с Арабеллой, я закатила глаза.
Наши телефоны зазвенели одновременно. Я звонок проигнорировала, но подруга поглядела на свой телефон.
– Это моя помощница Миа. У нас там небольшая чрезвычайная ситуация, так что мне нужно лететь.
– Не волнуйся, – сказала я. – Я закончу тут и сообщу тебе, если что-нибудь найду.
– И не забудь про собрание в редакции в три. Я хотела разобрать некоторые идеи, которые ты обсуждала с Адамом, директором музея. Он в восторге от этого совместного проекта, и я хочу убедиться, что мы все на одной волне.
– Мне тоже нужно бежать, – сказал Колин, отодвигаясь от стола. – Пойду выгуляю Джорджа и поеду.
Большой пес поднял голову, услышав свою кличку, и заулыбался. Я наконец-то заметила, что он и вправду напоминает принца Джорджа из-за больших глаз и выразительной формы бровей.
– Пойди с ними, Мэдди. Проветрись, – невинно улыбнулась Арабелла.
– У меня столько работы…
– Можешь присоединиться к нам, Мэдисон. Сегодня отличный денек. Мы с Джорджем можем показать тебе Риджентс-Парк.
Я не поняла, предложил ли он это из вежливости или просто хотел показать Арабелле, что может быть приветливым.
Мне стоило отказаться. Но день и вправду стоял прекрасный, а я все утро проработала в четырех стенах. Я сказала себе, что в любом случае пошла бы прогуляться. Присутствие рядом Колина ничего не значило.
Мы попрощались с Арабеллой и ушли вслед за нетерпеливо тянущим нас вперед Джорджем. Мой телефон еще раз зазвонил, когда мы спускались по лестнице, а потом снова – через пять минут, когда мы уже вошли в парк.
– Ты не будешь отвечать?
Я взглянула на телефон, вспомнив, как рассказывала Колину о своей матери. Откуда-то я знала, что он понимает больше, чем кто бы то ни было.
– Это тетя Кэсси – сестра моей матери. Она хочет, чтобы я приехала на Рождество на свадьбу сестры.
– А ты не хочешь?
Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но остановилась, и сама вдруг удивилась собственной нерешительности. Не то чтобы мне не хотелось ехать. Просто в жизни есть вещи, размышлять над которыми для меня слишком болезненно, и, следовательно, их легче просто избегать.
Вместо этого я сказала:
– Я не люблю зиму. Может пойти снег.
– Что, в Джорджии зимой много снега? – Колин посмотрел на меня с еле заметной улыбкой. Джордж заметил белку и, залаяв, потянул за собой Колина в попытке нагнать ее.
Я покачала головой.
– Нет. Вообще-то нет. – Я наблюдала, как белка бросилась в сторону детской площадки. На качелях в одиночестве сидел ребенок: он туго закручивал цепи, а затем, задрав ноги, бешено вращался с закинутой вверх головой. Я помнила это чувство из детства, до того как мне пришлось повзрослеть. Может, из-за этого я открыла рот и произнесла:
– Мама любила снег, но почти его не видела, если не считать нескольких снежинок. Она погибла в одну из редких в Джорджии сильных снежных бурь. Такое ощущение, что она ждала его, чтобы вычеркнуть из своего списка желаний и спокойно умереть.
Я не очень понимала, зачем рассказала это Колину. Я никогда ни с кем не делилась такими подробностями о гибели матери. Но в этом заключалось какое-то облегчение, словно ты рассказал кому-то свой ночной кошмар, и он внезапно стал не таким страшным. А еще сказалось сочувствие Колина, когда он узнал, что моя мать умерла, когда мне было четырнадцать. И он не старался исправить ситуацию. Потому что знал, понимал: ничто ее не исправит.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!