Отравленное сердце - Айла Дейд

до глубины души. Затем он с огромной скоростью устремился обратно в тело девушки. Я открыл глаза, тяжело дыша, прижал руку к груди и почувствовал, как по шее стекает пот. Лахлан вытянул одну руку и оперся о шероховатый песчаник.

– Какого черта… – Голос Силеас уже не был таким провокационным, как раньше. Теперь он звучал… испуганно? – Ти, господи, что с тобой не так?

Рядом со мной я услышал, как Эмилль тихо прочистил горло.

– Ты в порядке?

Я кивнул, вытер тонкую пленку пота с висков и медленно выпрямился.

– Что ты там только что сделал, Тираэль? – спросила Иззи.

– Э-это язык мертвых, – прошептала Камрин. Мы все смотрели на нее. Глаза девушки расширились от ужаса, а лицо побледнело. Она нервно теребила кончик своей заплетенной косы. – Я… читала об этом…

Я знал, что она была права. Для меня явилось загадкой, почему я смог установить связь с мертвыми, но это было правдой. Вне всяких сомнений. Мой взгляд скользнул к Лахлану. Он уставился на меня. Темный медленно покачал головой.

– Это, – сказал он, все еще тяжело дыша и сдвинув брови на лоб, – слишком крупная рыба, Бернетт. Даже для тебя.

– Что ты имеешь в виду?

Темный бросил быстрый косой взгляд на девушку, которая выглядела так, будто спокойно спала.

– Магия в ней… это не просто магия мертвых.

– А что тогда?

Он вонзил свои длинные ногти в плоть. Темная кровь засочилась из его предплечий и закапала на пол. Казалось, это принесло ему облегчение, поскольку выражение лица Лахлана утратило долю напряжения.

– Хуже смерти, холоднее всех ночей. Ее сфера настолько отравленная, что встреча с ней повлечет вечные муки. – Он ошарашенно покачал головой. – Я не хочу иметь с этим ничего общего.

Моя сила сигнализировала, что остальные вокруг меня затаили дыхание.

– Что я могу сделать? – Я сглотнул. – Останавливаться не собираюсь.

– Но ты должен это сделать.

– Нет.

– Бернетт…

– Я… я не могу! Дело не в этом. Я должен… у меня нет другого выбора.

– У тебя всегда есть выбор, мальчик.

– Скажи мне!

– Нет.

– Брось, Лахлан. Тебе в любом случае все равно, что со мной будет. Что мне нужно сделать?

Мы устроили немую дуэль взглядов. Внезапно он сказал:

– Что, если нет?

– Что?

– Если мне не все равно, что с тобой происходит?

Я прищурил глаза и нахмурился.

– Чушь собачья. Ты жаждешь победить нас, светлых азлатов. Почему со мной все должно быть по-другому?

– Ну… – Тело Лахлана начало растворяться. Я запаниковал, но остановить его было не в моих силах. Круачейн не являлся моим домом. – Тот, кто побеждает других, силен. Тот, кто побеждает себя, обладает невероятной властью. Подумай об этом, Тираэль. – Когда он уже почти исчез, темный добавил: – Я присматриваю за ними.

– За кем?

– За твоей сестрой. И Хеленой. Они пребывают в Нокскартелле. – Улыбка, которой он одарил меня, была почти сочувственной. – Ты получишь их обратно, если будешь внимателен.

– А если я что-нибудь сделаю не так?

– Тот, кто побеждает себя, обладает властью.

С этими словами он растворился окончательно. А я остался. Более озадаченный, чем когда-либо.

Дидре

К наступлению темноты Хайлендс был в большей безопасности, чем Тихий Ручей и все остальные населенные пункты Абердиншира, вместе взятые. Обычно темные не бродили по зеленым просторам Шотландии, потому что здесь почти нечем было поживиться. За исключением, может быть, овец. Или бизонов Хайлендса.

Меня мучила совесть всю дорогу до отдаленной деревни Киркхейвен, расположенной недалеко от бухты между Тихим Ручьем и Монтроузом. Я должна была сопровождать Тираэля и остальных. Особенно после того, как я чуть было не стала причиной того, что сердце Тираэля перестало биться. Конечно, я знала, что его вылечат, но все же я рисковала. Все могло быть и по-другому. Мой двоюродный брат мог умереть. Из-за меня! И все, что он мог сказать по этому поводу – ему наплевать.

Я должна была признать, что это меня беспокоило. Я думала, он возненавидит меня. Отомстит. Что угодно, но определенно не то, что он одарит меня своей нахальной ухмылкой и попросит присоединиться к карточной игре. Поэтому я так и не приблизилась к своей цели – узнать что-нибудь о себе. И мне пришлось искать другой путь. Даже если он вел меня в Киркхейвен. Хорошо, что Эмилль вернулся пораньше, чтобы сменить меня с Элин. Именно поэтому я смогла отправиться в путь сегодня вечером.

Солнечный камень в моей руке отбрасывал ослепительный свет на земляную дорожку, ведущую к деревне. Аллеи были скудно освещены, за исключением нескольких факелов. Это место казалось даже более средневековым, чем Тихий Ручей, и это должно было что-то значить. Я убрала свой солнечный камень и побрела вдоль изъеденных солью зданий, по углам которых в темноте сновали крысы или кошки, ожидая, когда начнется охота. Мимо меня проходили люди в длинных плащах с закрытыми лицами, спрятанными за вуалью, но глаза оставались открыты. Они бросали на меня любопытные взгляды, а затем исчезали в темноте вечера.

Здание, к которому я направлялась, находилось между двумя полуразвалившимися квадратными кирпичными домами и выглядело более невзрачным, чем я ожидала. До сих пор я никогда здесь не бывала, но рассказов было достаточно, чтобы узнать это место. Запотевшие окна и эфирные пары, проникавшие из щелей деревянной двери, не оставляли сомнений в том, что этот дом, должно быть, являлся знаменитой в наших кругах темной пещерой азлатов. Кроме того, двое охранников в капюшонах по обе стороны двери определенно стояли там не потому, что они заблудились.

Когда я подошла к ним, они вместе пришли в движение и прикрыли дверь. У одного из них была рыжеватая густая борода, у другого – прямой подбородок. Я не могла разглядеть его глаз под капюшоном.

– Можете ли вы идентифицировать себя?

Вот она. Причина, по которой я никогда не была здесь раньше, хотя жгучее любопытство преследовало меня. Мне нужно было доказать, что я не человек, а одна из них. Одна из азлатов. Существовало два варианта: либо продемонстрировать свою силу, либо открыть им связь со своей стихией. Первое было непредсказуемым, потому что я понятия не имела, кто я и на что способна. Возможно, я бы вызвала еще одну тварь, подобную той, что появилась во дворе Бернеттов. И кому я тогда должна буду вонзить нож в грудь, чтобы уничтожить его снова? Нет. Нет, это не вариант. Не в Киркхейвене – месте, где не было никаких законов и где каждый имел право на все.