Меня зовут Феликс - Марина Брутян

к ней без всяких прелюдий.

— А наши с тобой проводы устраивать будет некому… — начала она.

— Почему же? Друзья всё равно соберутся, им только повод дай. Напьются и начнут рассказывать о нас байки. А возразить будет некому, вот в чем трагедия. Ты задумывался над тем, сколько людей после твоей смерти выдадут твои тайны, приукрашивая их до степени небылиц?

— Нет, я об этом не думал. Я иногда думаю: сколько они будут горевать? Не хотелось бы, чтобы долго.

— Долго не будут. Вот, смотри, уже начались поздравления по случаю создания новой семьи.

Действительно, Жуков с Аней поднялись на сцену под звуки марша Мендельсона. Расписались они в тот же день утром без свидетелей. Стоят теперь такие счастливые, принимают поздравления, Аня в микрофон говорит какую-то чушь, Жуков ее крепко обнимает. Вдова подняла бокал и крикнула в их сторону:

— Горько.

Целовались они так долго, пока гости не устали кричать.

— А ты чего не кричишь «горько»? — спросила Лиза.

— Не люблю эти публичные празднования и страдания.

— А что ты вообще любишь?

— Природу и естественность.

— По тебе не скажешь. Природе естественно отшельничество? Даже звери и те держатся вместе перед угрозой…

— Не все.

— Не начинай. Все. В определенный период всем нужен кто-то. Ты просто веришь в свою реальность и не хочешь видеть другое.

Это она говорит мне? Мне, который всегда смотрит на вещи с разных ракурсов? Это она сейчас меня обвиняет в том, что я страдаю синдромом четырехногой курицы?

— Ты лучше о себе говори, — я пытался казаться менее задетым ее словами.

— Я тоже поняла о себе многое и приняла решение.

— Боюсь спросить какое…

— А ты не бойся, но на всякий случай сядь.

Я же говорил, что не люблю сюрпризов? Так вот, когда мне говорят: «сядь», мне уже заранее не нравится то, что я услышу, потому что это для меня будет неожиданностью.

— Мы решили жить вместе.

— Кто мы?

— Я и Топор.

Топор, ха-ха, Топор. Нет, она действительно сказала Топор! Когда они это решили? Почему я не знал об этом? А кто еще знал? Или я последний узнаю о том, что моя подруга решила жить с моим другом.

Но ей я этих вопросов не задал.

— А-а, понятно. Ты решила взять его, пока он не нашел молодую жену, потому что еще одной юной особы в нашей компании ты не выдержишь.

— Какой же ты осел!

Но она не обиделась на меня. Она часто называла меня ослом, и я на нее тоже не злюсь. Мы друзья, а друзья имеют право называть друг друга тем, кем они являются в данный момент. Я даже вспомнил, что совсем недавно был свиньей, и мне стало смешно от такой палитры животного многообразия, которое я в себе таю.

Вдова допила вино и встала из-за столика. Я думал, она пойдет обратно на танцпол, но женщина направилась к выходу. Пройдя мимо стойки, она остановилась возле нас с Лизой.

— Арис говорил, что вы мультипликатор.

Откуда она знает меня? Может, он это про другого говорил? Мало ли мультипликаторов в стране.

— Да, верно, — ответила вместо меня Лиза.

— Я очень люблю мультфильмы.

И она ушла.

Мы посмотрели с Лизой друг на друга, она закатила глаза и пожала плечами.

Глава 29

Я тебя люблю, поэтому

сделал тебе больно≫.

Если раньше на вопрос, есть ли жизнь после смерти, я не мог дать однозначного ответа, то сегодня я убедился, что есть. Вдова Ариса, которая последние десять лет занималась исключительно бумажными вопросами своего супруга, не собиралась заниматься тем же после его смерти. Она вернулась к жизни. К прежней жизни женщины-колумнистки, только теперь она писала тексты не для глянцевых журналов, а для какого-то канала в социальных сетях. Меня в соцсетях нет, поэтому я их даже по названию различить не могу. Но переходить по ссылкам и читать содержание текстов я все же умею.

«Искусство, техника, результат», — что за бессмысленный заголовок, подумал я и, если бы ссылку на статью мне прислал не Жуков, я бы точно прошел мимо.

Она писала что-то о детстве, о том, как окружение влияет на формирование нас как человека. Об отношениях в семье и о том, что счастливая семья не является гарантией того, что у тебя в жизни всё будет прекрасно. Она писала о том, что счастье не может быть вечным, что оно обязательно закончится.

«Конец у счастья один — смерть. Иногда даже физическая. Но это всё равно конец, и причина тут не важна. Если умер один из супругов — это конец счастью. Если один из супругов разлюбил — это тоже конец. Кому-то достаточно недели счастья, кому-то мало и десяти лет. Это уже вопрос насыщения. Если физической смерти нет, всё равно бессмысленно пытаться вернуть счастье в те границы, откуда оно ушло. Лучше сменить декорации и действующих лиц. Не стоит закрываться в себе и уединяться, лишившись однажды счастья или став жертвой предательства или просто неудачных обстоятельств. После смерти всегда есть новая жизнь. Надо просто овладеть искусством жизни — после смерти надо вернуться к тому, что любишь и умеешь делать. Тогда и результат будет такой, какой нам нужен», — писала она.

В какой-то момент я задумался, писала ли Вдова о себе или она держала в уме меня? Потом отбросил эту мысль, потому что с какой стати она должна была писать обо мне, тем более что она меня не знает. Разве что покойный мог ей рассказать. Но с чего бы вдруг он стал обсуждать меня с ней?

Я не дочитал статью, потому что сильно разнервничался. К тому же я не выспался. А плохо спал, потому что Лошадям было очень весело. В конце августа у них родился ребенок. Я не знаю, как быстро подрастают груднички, но к привычному уже топоту сверху присоединилось несмелое постукивание маленькими копытцами. У меня даже создалось впечатление, что они мне мстят за неудавшийся ремонт. Вчера ночью Лошади что-то праздновали. Недавно у них появилось пианино, гитару они купили раньше. Есть две музыкальные игрушки, у которых не регулируется громкость звука. Хочу подарить Лошади мягкие тапочки.

Она ходит босиком так, будто по всему полу у нее торчат гвозди, и она забивает их пятками. Муж ее менее подвижен. Если они разведутся, то хотелось бы, чтобы квартира досталась ему.

Ева уже уехала в Ригу. Очень хочу, чтобы она не вернулась, хотя я привык к ее присутствию и до сих пор, выходя на балкон, автоматически