Замок на песке - Айрис Мердок

Дональд, вытянувшись во весь рост, лежал на столе. Окно было раскрыто, и одна обутая в белую туфлю Дональдова нога болталась где-то снаружи. Второй он рассеянно елозил по краю стола. Под головой у него лежала стопка книг и крикетный щиток. Дональд был не один. Под столом валялся Джимми Кард — голова на полу, ноги задраны вверх на поручень кресла. Одну руку он положил под голову, другой держал Дональда за лодыжку. Только стукнула дверь, они тут же вскочили, но, обнаружив, что это всего лишь Фелисити, вернулись на прежние места.

Фелисити огорчилась, что в комнате оказался еще кто-то. Этот Джимми Кард ей никогда особо не нравился, а когда подружился с Дональдом, то вообще стал ее врагом.

— Фела, — тут же сказал Дональд, — я тебе сто раз говорил и повторю опять, чтобы ты сюда не приходила.

— Но меня никто не заметил. Я же не глупая и знаю, как пройти. Видела вашего учителя рисования, сидит, как факир, в каком-то трансе.

— Бладуард злой колдун. На кого он посмотрит, тому не жить, — сказал Джимми. — Однажды в церкви он долго смотрел на здешнего кота. Тот на окне сидел. Так кот через какое-то время скончался в страшных муках.

— Но он меня не заметил, — ответила Фелисити, — это я на него смотрела.

И она прошлась по комнате, стараясь понять, что тут изменилось. Комната была небольшая, оклеенная цветастыми обоями, когда-то яркими, но сейчас уже вылинявшими до цвета спитого чая. Маленькая каминная полка была темно-коричневого цвета, и таким же коричневым был стенной шкаф, в который на день убирали постель. На несколько покосившейся, прикрытой ситцевой занавесочкой книжной полке стояли учебники по химии, детективы, несколько брошюрок по альпинизму и, разумеется, «Трое в лодке, не считая собаки». Стол, стул и потертый коврик завершали обстановку. По стенам, приколотые кнопками висели картинки и фотографии. Дело в том, что один из бывших жильцов этой комнаты незадолго до выпуска украсил стены рисуночками, выполненными в наивно-непристойной манере. И с тех пор, исключительно ради сохранения этих шедевров для потомства, каждому, кто в этой комнате поселялся, вменялось в обязанность развешивать свои собственные картинки именно поверх тех изображений и следить, чтобы висели нерушимо.

Фелисити рассматривала галерею Дональда. Что скрывается за карточками и открытками, в это ее не посвятили. Она не заглядывала в комнату Дональда с самого прошлого семестра и поэтому сейчас смотрела с интересом. Снимок львицы с львятами. Цветное фото — Тенсинг на вершине Эвереста. Оправленная в рамочку маленькая репродукция «Заклинателя змей» Анри Руссо — подарок родителей. Цветная реклама из New Yorker каких-то сказочно красивых автомобилей. Фото второго состава сен-бриджевских игроков в крикет. Раньше его здесь не было. Дональд совсем недавно вошел в число одиннадцати. На каминной полке — фотография родителей под треснувшим стеклом. Рядом с ней — чудный перочинный ножик с несколькими лезвиями и прилично надкушенный жареный пирожок.

— Можно я доем? — попросила Фелисити. Разрешение было получено. Да, в общем-то, в комнате мало что нового. — А больше у тебя ничего нет перекусить? Я по пути проголодалась ужасно.

Дональд неторопливо спустился со стола и принялся открывать какую-то коробку. Джимми Кард встал, потянулся, вспрыгнул на стол и присел на корточки и, то поднимаясь на пятках, то опускаясь, начал выстукивать по деревянной поверхности в ритме какого-то новомодного танца. Фелисити поморщилась от этого грохота.

— Мы сейчас стеснены в средствах, — сказал Дональд. — Вот, хочешь, кекс?

— Это древнебританский кекс, — заметил Кард. — Такими питались солдаты в армии Боадицеи.

Фелисити осторожно попробовала кекс. Пожалуй, и в самом деле из музея, подумала она. И все же доела.

— Как там родители? — спросил Дональд.

— Мамочка хлопочет, готовится к поездке, — ответила Фелисити с полным ртом. — С папой я не очень много вижусь. — Завидев на книжной полке гору любопытных вещей, Фелисити начала в ней рыться. — А это что? — У нее в руках оказалась какая-то длинная серебряная штуковина.

— Сверхзвуковой свисток, — объяснил Дональд.

— Сверхзвуковой? А для чего?

— Чтобы подзывать собак. Звук такой высокий, что собаки слышат, а люди нет.

— Какая ерунда. Собаку можно подозвать и просто словами. Ну, разве что какую-нибудь сверхзвуковую собаку, как например… — тут она замолчала, потому что существование нездешней Лиффи было ее и Дональда тайной. Она сунула в рот свисток и что есть мочи дунула. Раздался тонкий пронзительный свист.

— О, так это обычный, звуковой, — разочарованно протянула Фелисити.

— А ты посильнее дунь, — посоветовал Джимми, — и звук исчезнет.

Фелисити дунула сильнее, звук стал еще выше и замер.

— Сверхзвук заставляет людей беспокоиться, — сказал Джимми. — Кругом тихо, но они слышат что-то, и им становится дурно. Именно с помощью таких свистков парни на нюрнбергских партейтагах оболванивали других парней.

— А что такое нюрнбергские партейтаги?

— Много будешь знать, скоро состаришься, — ответил Кард. — У тебя старший братец есть, вот пусть он тебе и рассказывает.

Покраснев, Фелисити спросила у Дональда:

— Можно мне взять? Тебе ведь не жалко, а?

— Дарю, Фела, — важно ответил Дональд, — и когда Эвви начнет читать проповедь, приди, стань около церкви и дунь в этот свисток.

— Ты уже видела ту очаровательную девицу, что поселилась у нашего Демойта? — поинтересовался Кард.

— Нет. А кто она?

— Слезинка Картер. Пишет портрет Мойтика. Ова-Рева хотел, чтобы она поселилась в его доме, но Мойт оказался проворней.

— Ее и в самом деле так зовут? — удивилась Фелисити.

— Нет, ее зовут Рейн, — ответил Дональд.

— Твой папа водил ее по школе, я видел, — сказал Джимми. — И, по-моему, делал это не без удовольствия. Интересно, Мойт уже подобрал ключик к ее сердцу?

— По-моему, очень хорошее имя, — произнесла Фелисити. Слова Карда были ей очень неприятны. Взгляд ее блуждал по комнате. Ей хотелось поговорить о чем-нибудь другом.

И тут она заметила что-то, торчащее из-под кучи курток и свитеров, и с восторженным визгом устремилась туда. И вытащила… объемистый моток нейлоновой веревки.

У нее закружилась голова, будто ее мгновенно перенесли на крутизну. Так же как и Нэн, мысль об альпинистском восхождении ее ужасала.

— Дон, ты же говорил, с этим покончено, ты же обе-щал! — Она присела и ухватилась за моток, будто собиралась его унести.

— Хватит, Фела. Не надо меня упрекать. Свои обещания ты тоже не выполняешь. Да и вообще, брось эту глупую веревку.

— Ты готовишься куда-то взбираться? Куда?

— На школьную башню, — вмешался Кард. Фелисити окаменела. В комнате на миг стало тихо.