Смерть по вызову - Андрей Троицкий

– Все, друзья мои, не смею больше задерживать, – обратился он к аудитории и выразительно кивнул Ире.

Пусть девочка видит, о ней он тоже не забыл. Десятников застегнул замочек портфеля. Угораздило же этого Сорокина приехать раньше назначенного времени. Слушая трель звонка, извещающего о конце учебной пары, Десятников первым подошел к двери, опередив студентов, вышел в коридор и быстро зашагал к лестнице. Нужно ещё подняться на третий этаж, чтобы забрать верхнюю одежду. Дубленку и пыжиковую шапку Десятников не рисковал сдавать в общий гардероб, раздевался на кафедре, запирая одежду в стенном шкафу.

Жаль не осталось времени пошептаться с Ирой насчет индивидуальных занятий. Жаль, но дело это поправимо, – раздумывал Десятников, поднимаясь по лестнице. Можно сегодня же вечером позвонить ей домой, мол, хотел спросить у вас, как дается учебный материал, но очень торопился. Он преподаватель и просто обязан быть в курсе всего на свете. Разумеется, Ира схватит на лету суть его иносказаний, не такая уж она дура, чтобы не понять простых вещей. «Я беспокоюсь, впереди сложные экзамены», – скажет Десятников бархатным голосом. Тут уж фонарный столб все поймет, не то что студентка вуза. «Беспокоюсь и хочу помочь», – скажет он. А дальше останется только встречи дождаться. По телефону общаться со студентками даже удобнее, вокруг нет лишних глаз и ушей.

Десятников неожиданно остановился посередине лестничного марша, расплылся в широкой улыбке. Навстречу ему спускался заведующий кафедрой Ершов.

– Сергей Степанович, а я только что вас вспоминал, – Десятников протянул руку и с чувством потряс сухонькую ладонь профессора. – Поднимаюсь наверх и вас вспоминаю – В связи с чем, коллега, вы меня вспоминали? – за выпуклыми стеклами очков глаза профессора казались неестественно большими.

– Вспоминал-то? – переспросил Десятников.

Вот ляпнешь что-нибудь, не подумав, а потом выкручивайся. Действительно, с чего бы это ему Ершова на лестнице вспоминать?

– Собственно, не вас вспоминал, а лекции ваши, ведь я их ещё в молодые годы слушал, лекции-то ваши, – выкрутился Десятников. – Я ведь эти конспекты, хотите верьте, хотите нет, до сих пор храню. Перелистываю их прямо как роман – и душой отдыхаю.

– Ну, Олег, вы всегда мне льстите, – отмахнулся Ершов. – Как супруга поживает?

– Спасибо, – улыбнулся Десятников. – А вы как? Как здоровичко? – он тут же пожалел о своем вопросе. Профессор не любил, когда подчиненные интересовались его здоровьем.

– Благодарю, не жалуюсь, – сухо ответил Ершов и уже собрался проследовать дальше, но Десятников, стараясь исправиться, легонько ухватил профессора за локоть.

– А у меня, знаете, со здоровьем не ахти, – сказал он. – Поднимусь на третий этаж и уже, знаете, сердцебиение, отдышка.

– Советую бросить курить, – профессор вытащил локоть из руки Десятникова. – А по утрам пробежки вокруг дома, легкие гантели и теплый душ. И сразу забудете о своей отдышке.

– Спасибо за совет, обязательно попробую, – воскликнул Десятников.

Старый черт обожает давать всякие бесполезные советы и изрекать непреложные истины. Пошел он со своими советами подальше. Можно подумать, сам Ершов только и делает, что совершает пробежки и упражняется с гантелями. Это просто смешно. В свободное время наверняка собачится со своей старухой или храпит на диване. Налившись раздражением, Десятников вошел в помещение кафедры. Он поздоровался с секретарем, выстукивавшей на машинке текст казенного письма, надел дубленку и взял руку шапку.

– Хорошо, что вас увидела, – секретарь оторвалась от работы. – Мне поручили собрать деньги на подарок Ершову. В пятницу у него день рождения. Хотели посидеть всей кафедрой, по скромному. Сдавайте сколько сможете.

– Надо же, у Ершова день рождения, – всплеснул руками Десятников. – А я как назло не при деньгах. Завтра можно сдать?

– Можно и завтра, – кивнула секретарь. – Но, кажется, у вас завтра нет занятий.

– Я собирался в библиотеке посидеть, – соврал Десятников.

* * *

Вот ещё придумали, деньги сдавать на шампанское Ершову. Если бы на его похороны собирали, на венки, на ленты, можно было кинуть пару мятых купюр. Мелочь какую-нибудь, грош ломаный. А на день рождения, нет, из принципа не следует давать ни рубля. Закрыв за собой дверь, Десятников сбежал по ступенькам на первый этаж, вышел на улицу с непокрытой головой, держа шапку и портфель в левой руке.

Мужчина в пальто табачного цвета, приметив доцента, шагнул ему навстречу, протягивая руку, улыбнулся тепло и приветливо.

– Здравствуйте Олег Олегович, – Егоров крепко, с чувством пожал руку Десятникова.

– Значит, вы и есть Сорокин Вадим Матвеевич? – поинтересовался Десятников, отвечая на рукопожатие.

– Точно, я и есть Сорокин, – сказал Егоров. – А вы, стало быть, Олег Олегович? Очень рад нашему очному знакомству, – Егоров улыбнулся ещё приветливее и теплее. – Надеюсь, в дальнейшем оно перерастет в дружбу. Очень надеюсь, и прошу в машину.

Егоров показал рукой в сторону черного «Мерседеса», сделал пару шагов и распахнул перед Десятниковым переднюю дверцу, жестом приглашая доцента занять место рядом с водителем. Десятников устроился на сиденье, положив на колени портфель и шапку, посмотрел в доброе немолодое лицо водителя, поздоровался с ним, а про себя отметил: этот Сорокин, не смотря на внешний лоск, дорогое пальто и модные ботинки, все-таки деревенский лапоть. Разве приличного человека, гостя, которому ты назначаешь встречу, усаживают рядом с водителем? Следовало предложить Десятникову заднее место, самому сесть рядом с ним, завести приличествующий случаю разговор. Воспитания этому Сорокину не хватает, без очков видно, ещё то воспитание. Устроившись за спиной Десятникова, Егоров коснулся плеча водителя: «трогай».

– А где находится представительство фирмы? – спросил Десятников, оглядываясь назад. – В центре?

– Да, почти что в центре, – кивнул Егоров. – Вы знаете, Олег Олегович, таким вас я себе и представлял.

– Каким, интересно?

– Ну, высокий видный мужчина, – сказал Егоров. – Вы сразу вызываете к себе расположение. В нашем деле внешность человека многое значит. Я предвижу, у вас накопились вопросы. Уверяю, ни один из них без ответа не останется. И вообще, такие предложения делают раз в жизни.

Егоров замолчал, а Десятников уставился на дорогу, отметив, что машина, свернув с набережной, запетляла в незнакомых узких переулках.

– Сигареточку не желаете? – обратился к Десятникову водитель.

– А здесь можно курить? – доцент уже вытаскивал из кармана пачку сигарет и зажигалку. – Конечно, курите, – ответил водитель. – Ехать нам ещё долго, – непонятно зачем он притормозил, остановив машину у кромки тротуара в безлюдном месте, сказал. – А черт.

Десятников посмотрел на водителя, стараясь понять, что же произошло и почему они встали. Но в это мгновение сидевший сзади Егоров одной рукой вцепился доценту в волосы и запрокинул его голову назад. Другая рука обхватила шею так, что кадык доцента оказался между плечом и предплечьем Егорова, точно в локтевом сгибе. Рука сжалась в локте, перекрывая сонные артерии справа и слева.