Клятва повесы - Стефани Лоуренс

Но у нее не было выбора. Внутренне собравшись, девушка холодно кивнула:

— Будьте так любезны.

Вейн усмехнулся — и был любезен.

На следующий день — это был четвертый и, поклялась себе Пейшенс, последний день ее заключения — она опять была прикована к дивану в этой отдаленной гостиной. Вейн принес ее сюда после завтрака. Они с Джерардом намеревались съездить в Нортхемптон и выяснить, не появились ли там вещи, украденные в Холле. День был замечательный. Пейшенс представила, как сидит на козлах, как ветер треплет ей волосы, как она любуется парой серых, о которых столько слышала. Ей так хотелось попросить их отложить поездку — всего лишь на день, пока у нее полностью не заживет колено, — однако она не решилась на это. Вейн и Джерард стремились как можно скорее поймать вора, поэтому им нельзя было терять такой погожий день — ведь никто не гарантировал, что в ближайшие дни сохранится ясная погода.

Минни и Тиммз провели с ней все утро. Так как она не могла спуститься вниз, они велели подать ей обед в гостиную. После обеда Минни решила отдохнуть. Тиммз проводила ее в спальню, но потом не вернулась.

Пейшенс уже закончила комплект для столовой и, лениво перелистывая альбом, выбирала рисунок новой вышивки и решала, над чем будет работать. Может, изящная салфетка для подноса на туалетном столике Минни?

Стук в дверь вывел ее из задумчивости. «Кто бы это мог быть? — удивленно подумала она. — И Минни, и Тиммз обычно входят без стука».

— Войдите.

Дверь медленно приоткрылась, и в щель просунулась голова Генри.

— Я не побеспокою вас?

Пейшенс тихо вздохнула и указала рукой на стул:

— Присаживайтесь. — Хоть кто-то скрасит ее одиночество. На лице Генри появилась умильная улыбка. Он расправил плечи, прошел в комнату, держа одну руку за спиной, и направился прямиком к дивану. Остановившись, он, как фокусник, выставил на вытянутой руке свой подарок: букет из поздних роз и осенних бордюрных цветов, завернутый в кружево времен королевы Анны.

Пейшенс была удивлена. Восторг ее был искренним, но недолгим, потому что она увидела обломанные стебли и корни. Значит, розы он просто наломал, а цветы выдрал из клумбы.

— Как… — Пейшенс натянуто улыбнулась. — Как красиво. — Она взяла у него цветы. — Позвоните горничной, чтобы она принесла вазу.

Довольный собой. Генри энергично подергал шнурок звонка, потом сложил руки за спиной и стал покачиваться с пяток на носки и обратно.

— Чудесный день.

— Да? — спросила Пейшенс, пытаясь скрыть тоску в голосе.

Пришла горничная и сразу же ушла за вазой и садовыми ножницами. Пока Генри разглагольствовал о погоде, Пейшенс занималась цветами, обрезая обломанные стебли. Закончив, она отложила ножницы и повернула столик с вазой к Генри.

— Вот! — Она откинулась на спинку дивана. — Я благодарна вам за вашу любезность.

Генри засиял. Он собрался что-то сказать, но ему помешал стук в дверь.

Удивленно вскинув брови, Пейшенс посмотрела на дверь.

— Войдите.

Она не удивилась, увидев Эдмонда. Он принес свое последнее стихотворение. Его лицо освещала искренняя улыбка.

— Скажите мне ваше мнение.

Пейшенс с огромным трудом следила за витиеватым стилем изложения, это небольшое стихотворение показалось ей целой поэмой. Пока она слушала, Генри ерзал на стуле и шаркал ногами по полу. Владевшая им радость сменилась раздражением. Пейшенс героически сдерживала зевоту, а Эдмонд все читал.

И читал.

Услышав очередной стук, Пейшенс оживилась. Она надеялась, что это Мастерс или даже горничная.

Но это был Пенуик.

Она едва не застонала, но приказала себе любезно улыбнуться и протянула руку:

— Доброе утро, сэр. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

— Замечательно, моя дорогая. — Пенуик низко поклонился, да так, что почти ткнулся лбом в край дивана. Однако он вовремя спохватился и выпрямился. Сначала он обвел всех хмурым взглядом, потом лучезарно улыбнулся Пейшенс. — Я ждал случая поделиться с вами нашими результатами. Вот показатели производительности после того, как мы внедрили новую схему севооборота. Мне известно, — добавил он, нежно улыбаясь ей, — как вы интересуетесь нашим клочком земли.

— Э-э… да. — Что еще она могла сказать? Пейшенс всегда использовала последние достижения сельскохозяйственной науки и за долгие годы управления Грейнджем достаточно хорошо изучила предмет, поэтому у нее не было желания обсуждать эту тему. Она попыталась отвлечь Пенуика: — Может?.. — И с надеждой посмотрела на Генри, взгляд которого, отнюдь не дружелюбный, был прикован к Пенуику. — Генри как раз говорил мне, что в последние дни стоит замечательная погода.

Генри любезно подхватил разговор:

— Думаю, такая же погода сохранится и в обозримом будущем. Только сегодня утром я разговаривал с Гришемом…

К сожалению, несмотря на все усилия, Пейшенс не удалось переключить Генри на обсуждение влияния погоды на урожай. Не удалось ей и натравить Пенуика на Генри, чтобы они, как обычно, сцепились из-за какой-нибудь мелочи.

В довершение всего Эдмонд выдергивал слова из фраз Пенуика и Генри и складывал из них стихи, а потом, не заботясь о том, что мешает говорящему? обсуждал с Пейшенс, как эти вирши вписываются в его драму.

Через пять минут разговор превратился в настоящую битву за ее внимание. Пейшенс готова была придушить того идиота слугу, который выдал тайну о том, где находится ее пристанище. Через десять минут она готова была придушить еще и Генри, и Эдмонда, и Пенуика. Генри с важным видом рассуждал о природных условиях данной местности. Эдмонд вслух размышлял о возможности ввести в пьесу мифологических, богов, чтобы они комментировали действия главных героев. Пенуик, проигрывавший двум своим соперникам, выпятил грудь и напыщенно спросил:

— Где Деббингтон? Странно, что он не с вами.

— Он увязался за Кинстером, — небрежно сообщил ему Генри. — Они сопровождают маму и Анджелу в Нортхемптон. — Увидев, что Пейшенс пристально смотрит на него, Генри весело добавил: — Сегодня очень солнечно. Не удивлюсь, если Анджела потребует от Кинстера подольше покатать ее в кабриолете.

Брови Пейшенс поползли вверх:

— Вот как? — Ее тон успешно положил конец беседе. Трое джентльменов, встревожившись, переглянулись.

— Полагаю, — заявила она, — я отдохнула достаточно. — Отбросив с колен плед, она передвинулась на край дивана и осторожно опустила сначала здоровую ногу, потом больную. — Будьте любезны, подайте мне руку…

Все трое бросились на помощь. Встать оказалось не так просто. Нога еще не окрепла и плохо слушалась. А о том, чтобы ступить на нее, не было и речи.

Что исключало самостоятельный спуск по лестнице. Эдмонд и Генри сцепили руки, и Пейшенс, устроившись на этом импровизированном сиденье, обхватила их за плечи. Чувствуя важность своей миссии, Пенуик возглавил шествие. Всю дорогу он не умолкал. Что до Эдмонда и Генри, то они принять участия в разговоре не могли, так как сосредоточили все свое внимание на том, чтобы не свалиться с лестницы.