Полет за горизонт - Елена Асеева

Сидевший на канапе напротив девушки Болорев Пелгом в упор глянул на нее, определенно требуя ответа.

– Боялась, что вы меня не поймете, – прошептала Искра и уставилась на свои руки, покоящиеся на коленях. Стыдливо вспоминая, как вожделела губ первого дайнагона.

Болорев Пелгом легохонько качнул головой, и, приподняв правую руку с подлокотника самую толику огладил полноватую верхнюю губу, много тише, словно стараясь поддержать подопечную, добавив:

– Действительно, вас, Ика, сложно понять, – днесь он приоткрыл рот и провел перстом по верхним зубам, пояснительно молвив, – уж слишком много рекламации, не кажется ли вам?

Ибо узнав от Несда Проочица А7С в лечебном корпусе АМа об ограничении свободы перемещения и выбора, Искра Тревзор в те же сутки подала прошение на имя ментора, разрешить ей украсить верхние клыки самоцветами, что считалось в научном мире лужичан не приемлемым. Да, как и понятно, незамедлительно получила отказ.

Старший эдвайзор, наконец, спустилась к подножию бугра узрев пред собой и вовсе разительный растительный мир, досель не то, чтобы не видимый на Сверь, но даже не наблюдаемый на Згинке-3. Сейчас на смену лиственнице и соснам пришли довольно-таки старые деревья с пирамидальными кронами, и мощными в размахе слегка пригнутыми книзу ветвями, хотя и не высокие, едва превышающие пять саженей. Особенно размашисто выступала их крона на верхушках деревьев, с тем слегка уменьшая длину ветвей к корням. Пористо– трещиноватая кора была покрыта желто-сияющей смолой, застывшей не только на стволах, но и висящая на ветвях. Жесткие, в длину не меньше перста, темно-зеленые листья, единожды суженные книзу с острой верхушкой, плотно покрывали сами ветви. Они, казалось, были нечто средним меж листом и иголкой хвойного дерева, абы по грани выглядели более тонкими, чем в середине и явственно острыми. Впрочем, и сами эти деревья, точно доживающие свои последние лета, смотрелись каким-то промежуточным этапом, на смену которым опять же пришли растущие на склоне гряды сосны и лиственницы. Опадающие нижние ветви устилали столь плотно землю, что наступая в их побуревшие останки, ноги Исы проваливались почитай до средины лодыжек, и тогда слышимо скрежетали ломающиеся сучья под жесткими подошвами аларчиков.

Не менее древними выглядели поднимающиеся недалече иные деревья с цилиндрическими стволами, весьма широкие, с темно-серой корой. Разветвляясь только к вершине, они удерживали на дугообразных ветвях лентообразные листья, зачастую оплетенные ползучими кустарниками. Основания у таких стволов были объемными, имелось множество выступов и наростов. В такой же степени высокими и старыми смотрелись деревья, с машистой кроной, ветвями берущими начало подле земли, на коих росли кожистые, остроконечные до полусажени в длину листья. Иногда такими листами обладали и кустарники, хоронящиеся в глубинах леса. Ветви, стебли и стволы, особенно коли там находились щели, трещины опутывали тонкие стебли эпифитов. Иногда свисающих в виде перепутанных шарообразных гнезд, толстых веревок, нитевидных волоконцев.

Деревья своим скученно-монолитным стоянием придавали балке полумрак. А влажность в этой низине была столь сильна, что чудилось, и сам воздух стал волглым, и запах насыщен приторной сыростью. Отсутствие и малого ветра придавало ему еще и спертости, трудности для вздоха.

Множество небольших родников струились по земле, выбиваясь из нее и через пару-тройку шагов вновь ныряя под поваленные огромные вывороченные стволы, упавшие ветви, в небольших разломах почвы и ямах, образовывая маленькие водоемы. Толстые древовидные побеги, покрытые мелкими пластинками, отслаивающейся коры стелились по почве удерживая на себе аршинные, кожистые листья, отходящие от единого центра густыми пучками. По берегам родников и водоемчиков росли многочисленные папоротники с шершавыми мощными стволами (где зеленые, бурые листья на самом деле являлись многократно расчлененными, уплощенными ветвями), коричневые ветвистые кустики (не имеющие листвы и едва увитые корневыми нитями), и прямо-таки огромные клубни. Шарообразные, цилиндрические или слегка вытянутые не менее половины аршина в высоту, клубни удерживали на себе в тон зеленые плотные длинные листья. Сухие листья, корни, побеги и крупные каменья, опушенные прямостоячими, короткими с мелкими листочками стебельками мха, али лишайниками в виде желтой, синей, серой корочки, делали низину труднопроходимой.

Этот удивительный по многообразие представленных растений лес наполнялся хрустом и треском веток, стволов, негромкими возгласами зверей, трелями птиц и гудением насекомых. Нельзя было сказать, что виденные девушкой жуки, пчелы, али более мелкие мошки, отличались от живущих на Сверь, однако, они все-таки выглядели значимо крупней и ярче проживающих вне Згинки-3, а может и самого этого леса.

Искра Тревзор пройдя часть леса, остановилась подле узкого ручейка, выбивающегося из-под мощного валуна и вовсе укутанного в мохообразные темно-зеленые слоевища, присев на корточки. Она робко протянула правую руку и принялась гладить покрытые мхом берега родничка, их нежные чешуевидные листочки, все также неуверенно коснувшись и самой вяло бегущей водицы, спустя сажень, уходящей под здоровущий в диаметре поваленный ствол дерева. Приятная прохлада капель враз облизала кончики пальцев девушки, и последняя много скорей вогнав руку в глубины родника, принялась, набирая в ладонь, пить ее нетронуто-изначальный вкус. Чуть леденящая и горьковатая на вкус вода несла в себе юность этой планеты, ее нарождение и несмелое становление.

Легохонько прошелестели над головой Ики лентообразные листья, опутанные нитевидными волоконцами эпифитов, и чуть слышно хрустнула ветка, когда с нее слетела небольшая фиолетово-синяя птица, и, взмахнув бархатисто-синими крыльями, да гулко свиснув, полетела вглубь леса. Старший эдвайзор вскинув на малость голову вверх, залюбовалась полетом птицы, чье оперенье под отдельными лучами Ягницы, пробивающимися сквозь кроны деревьев, переливалось желтоватым отливом.

Напившись воды из родника и отмыв кровь с рук и лица, Искра продолжила путь, неспешно ступая средь древовидных стволов растений, обходя папоротники, клубни, почасту перебираясь через стволы деревьев, опавшие ветви, основания деревья, местами перегораживающих проход. Горьковато-лиственный дух, витающий в гае, переплетался с сероватой дымкой, что плыла подле самой почвы, наполняя и воду, и зелень листвы, мха зримым маревом, отчего вновь начинала кружиться голова и сами собой в мозгу возникали картинки пережитого.

Верхние клыки она украсила в тот же день, как только закончился срок ограничения свободы перемещения и выбора, единожды покрыв тончайшей голубоватой эмалью и все остальные зубы. В центре Камне-Пластики на Рагде, когда узнали, где Искра Тревзор служит долго не могли решиться выполнить ее прихоть. Впрочем, поелику в «вехе», чьи данные центр К-П перепроверил (и не раз) никакого запрета не хранилось, решили все-таки исполнить заказ. Уже находясь в полулежачем медицинском кресле, девушка вновь услышала неуверенную молвь молодого, светловолосого спецпланта:

– Может не стоит их устанавливать, и тем более менять цвет эмали зубов. Вряд ли Совет Академии Мозга сие вам разрешит носить. Потом все равно придется снимать и смывать.