Горячая линия - Юлия Резник

Захар кивнул, принимая извинения. Похлопал ладонями по карманам. Нащупал пачку сигарет и с жадностью подкурил.

— Знаешь, ты, наверное, иди. А я на сегодня все.

И пошел, не оглядываясь, в сторону паркинга, где бросил машину.

Заглушая собственный страх, он отчаянно искал плюсы в том, что правда, наконец, вскрылась. И, к удивлению, тех оказалось достаточно. Например, теперь ему не нужно будет каждый раз возвращаться в собственную квартиру, чтобы переодеться. А еще он сможет подвозить Варю на работу! И, наконец, дарить ей подарки. Ему с самого начала хотелось Варвару баловать, да только он никак не мог придумать, как это сделать, не вызвав вопросов с ее стороны. Теперь было можно…

Ну, конечно! Почему это только сейчас пришло ему в голову?! Поражаясь собственной недогадливости, Захар включил поворотник и довольно резко перестроился в правый ряд — съезд к торговому центру. Бросил машину. Рванул по магазинам. Ювелирный, бельё… Постельное! С большим пододеяльником — для нее. Кружевное, с пикантным вырезом в самом интересном месте — для него. Вот такой компромисс. И, конечно, цветы. Сто штук! Извиняться — так извиняться. Против такого напора никто не устоял бы — тем более его неискушенная Варвара. А уже из дома Захар позвонил в ресторан. Хватит ей у плиты стоять…

К моменту ее возвращения он был во всеоружии. Еду доставили и привезли цветы. Они встречали Варю прямо на входе в квартиру. Захар не смог остановиться на одном букете. И заказал сразу три. Да таких огромных, что теперь в их тесном коридорчике было не развернуться.

— Привет!

— Привет. Это что? — бесцветным голосом спросила Варя.

— Цветы. В качестве извинений. И там еще… — он взял ее за руку, потащил к кухне, где накрыл стол: — Вот! Я действительно наломал дров. Прости.

— Думаешь, это так легко? — прошептала она. — Думаешь, купишь мне эти… эти кричащие веники, эти… сопливые устрицы, и я забуду, что ты мне все это время врал? Что ты смеялся надо мной, над моими чувствами… Что ты играл на них?!

— Я не врал тебе! Недоговаривал — да. Но я никогда тебе не врал, слышишь?

— Слышу, но все равно не понимаю. Тебе что… доставляло удовольствие меня дурачить? Это все ради смеха?

— Да откуда такие мысли, господи?

— А что еще мне думать? Я ведь верила, что ты обычный мужчина… Я вела себя с тобой, как с обычным мужчиной! Делала и говорила то, что никогда бы себе не позволила, зная, кто ты есть…

— Вот видишь! И ты еще спрашиваешь, почему я молчал? Да твою ж мать! Я и есть обычный мужчина! Из плоти, мать его, и из крови. Я хотел для тебя быть. Таким. Обычным! — заорал Захар. — Мне это важно было. Понимаешь?! Чтобы ты со мной настоящей была. Чтобы ты говорила, что думаешь. Чтобы делала… Чтобы ничто тебя не тормозило.

— Я тебе, наверное, ужасно глупой казалась… И все мои проблемы — дурацкими.

— Да нет же! Нет, Варвара…

— Нет? — всхлипнула она.

— Нет.

Захар обхватил ее дрожащие плечи. Прижался губами к виску. Влажному и соленому от слез.

— Я не знаю… Не знаю, что теперь будет. Ты ведь никогда не был бомжом?

— Был! По доброй воле, конечно, но я действительно жил на улице. Целых четыре месяца. Все, что я тебе рассказывал — правда.

— А родители… Это действительно были твои родители?

— Конечно. А кто же еще?

— Я не знаю. Надя говорит, что ты мог нанять актеров, — вцепившись в лацканы его пиджака, Варя зарыдала в голос.

— Язык бы твоей Наде вырвать! Ну, кому ты веришь? Ей? Или мне? Хочешь, я тебе свидетельство о рождении покажу?

— Нет! Не н-надо-о-о…

— Ну, не плачь. Девочка моя глупая. И прости меня, если уж не ради веников этих кричащих, то хотя бы из жалости, — попытался съюморить, но вышло не слишком удачно.

— Я просто не знаю, что теперь будет. Все ведь изменится? Непременно изменится. А я не хочу-у-у.

— Ничего не изменится. Обещаю. Я, чтобы ничего не изменилось, и молчал. Ты сама сможешь относиться ко мне, как раньше?

— Не знаю… — шепнула Варя. — А врать, утверждая, что ничего не изменится — не хочу. Я просто не знаю, как будет. Я даже не знаю, зачем тебе нужна. Ты же можешь иметь любую, вон, твоя жена какая красотка…

— Потому что я тебя люблю! — выпалил Захар. Выпалил не потому, что больше не мог держать в себе эти слова, а потому что в тот момент лишь они могли спасти ситуацию. Он это чувствовал. Нет… знал. Наверняка знал, как ей хочется их услышать. И оказался прав. Варя затихла в его руках. Вздохнула тихо. С новой силой вцепилась в его пиджак. И очень медленно… так медленно подняла ресницы.

— Ты никогда мне этого не говорил.

— А сейчас говорю!

Желая поскорее покончить с этим разговором и удостовериться, что все хорошо, Захар наклонился. Целуя ее лоб, щеки, веки… И соленые припухшие губы.

— Я тоже… Я тоже тебя люблю, — нарушая все его планы, Варя вновь заплакала. — Не ври мне больше. Никогда… Это очень больно. И страшно. Довериться вновь.

— Не буду.

И снова поцелуй. Еще более жадный…

— Ты можешь мне доверять. Понимаешь? И говорить со мной обо всем, что тебя волнует.

Захар на мгновение отвел взгляд.

— Понимаю. Но у меня больше не осталось тайн.

Всего одна. Но она об этом никогда не узнает. Он просто не сможет ей рассказать, что бесплоден. Может быть, потом… Но точно не сейчас, когда она на него как на бога смотрит.

Злость на собственную судьбу вспыхнула с новой силой. Он думал, что смирился… уже со всем смирился, но в такие моменты понимал — ни черта. Ему хотелось биться головой о стены. Хотелось кричать — «Почему я?! Почему я? Какого хрена?!» Это было чудовищно несправедливо! Он был мужиком! Он был… И в то же время не был.

Подхлестываемый злостью, Захар с силой прошелся ладонями по телу Вари. Смял попку, стащил вниз бретельку платья.

— Погоди… Захар. Остановись. Я не могу…

— Ну, что еще?

— У меня месячные.

— А у меня стояк такой, что больно, Варвара… И что? Давай, моя хорошая, не упрямься. Я аккуратненько.

— Я себя нехорошо чувствую. Живот сильно болит. Извини…

Захар понимал, что она не пытается найти предлог, чтобы отказаться от близости. Чертыхнулся. Поднял к потолку разгоряченное лицо. Нет, так ему и надо! Не все же сразу… Достаточно уже того, что они помирились. Признаться, было дело, когда он всерьез подумал, что Варвара его не простит. Так что лучше уж он без секса останется, чем без неё.

— Ты обиделся?

— Нет, глупая. Я просто пытаюсь остыть. Иди сюда… А впрочем, нет. Лучше стой, где стоишь. Когда ты рядом, мне только хуже.