Отпуск с ворами - Кирилл Казанцев

Чувствительность тела медленно возвращалась, и было оно как ватное. Немного подташнивало. Теперь самое время сообразить, где он и что с ним. Понятно, что Глобус слежку все же заметил. Может, это не люди Глобуса сделали Антону укол и обездвижили, а может, те, кто тоже за ним следил. ФСБ, например, уголовный розыск. Хотя уголовный розыск такими методами не пользуется.

Думать становилось все легче и легче. Антон пришел к выводу, что он попался все же уголовникам. Где-то он сглупил, где-то слишком понадеялся, что Глобус – простой уголовник, что методов оперативной работы он не знает… Кто бы еще этот яркий свет убрал, а то бьет мощная лампа прямо в лицо. Даже жарко. Хотя жарко, наверное, от инъекции, сердечно-сосудистая система возобновила правильное кровообращение и поднимает упавшее давление.

– Ну что он? – спросил неприятный голос. – Узнаешь?

– Точно, – ответил самодовольный и срывающийся от возбуждения молодой мужской голос. – Он это. Сначала шампанское приволок, песни пел, что в командировке у нас в городе, что день рождения у него, а выпить не с кем.

– Расспрашивал о чем-нибудь?

– Кажется… нет. Мы выпимши были все, веселились…

– Короче, в дугу вы там все были, а он вас использовал. Так расспрашивал о чем-нибудь или нет. Ну-ка, напрягись, Гера!

Гера? Сюжет истории был знаком Антону, а теперь еще было произнесено знакомое имя. Теперь все стало на свои места. Кафе в развлекательном центре, Кирюша, который приехал отдать долг, «номера», пьяная девушка Ира, Гера, которого он побил. Это из-за мордобоя, что ли, его связали?

Под нос сунули что-то вонючее и едкое. Антон сморщился и отдернул голову, насколько позволяли его путы. И только дернувшись всем телом, он понял, что привязан за кисти и ступни.

– Живой, голубь сизокрылый. А ты, Кило, узнаешь этого кента?

– Да, я хотел сказать, – пробасил кто-то, – это тот, кто в машину тогда лез. Подвезти просил до вокзала, помнишь, когда ты сидел с…

– Чу-чу-чу! Без подробностей, Кило. Не надо всего рассказывать. Я помню. О! Он и глаза открыл.

Антон решил, что достаточно пришел в себя, чтобы адекватно оценивать ситуацию и принимать адекватные решения. Он открыл глаза и стал щуриться, чтобы рассмотреть что-нибудь помимо бьющего в глаза яркого света.

– Уберите свой прожектор, – зло сказал он в пространство. – Слепые, что ли, все, не разглядите никак?

Чья-то рука в самом деле немного отвернула настольную лампу в сторону. Лицу сразу стало прохладнее, а сквозь радужные круги в глазах стали проступать человеческие лица. Глобус собственной персоной. Гера! Козел… и губы у него как вареники, хорошо я ему тогда врезал. О, а это не та ли личность, что мне врезала возле машины.

– Дай-ка водички, – кому-то в сторону велел Глобус.

Антону показалось, что в стороне мелькнула женская фигура. Потом ему поднесли к губам кружку и в рот полилась холодная вода.

– Ну, побазарим? – поинтересовался Глобус, подойдя вплотную к Антону.

В комнате затопали ноги, потом скрипнула и хлопнула дверь на пружине. Кажется, большая часть людей из комнаты вышла. Потолок дощатый, крашенный масляной краской, окно справа с тюлевой занавесочкой.

– Ты кто? – спросил Антон. – И зачем меня привязали?

– Порожняк гонишь, начальник, – криво ухмыльнулся Глобус. – Давай-ка без туфты, а сразу начинай отвечать на вопросы. На хрена ты за мной следил?

– Ты чего-то попутал, – с такой же усмешкой ответил Антон. – А на хрена ты мне нужен, следить за тобой. Я понятия не имею, кто ты такой.

– Ну да? – вскинул жиденькие брови Глобус. – И подвезти не просил до вокзала, и к помощничкам моим в кафе не подкатывал, расспросы не устраивал? И сегодня два часа за мной на машине по городу не ездил. И возле «Клеопатры» не терся?

– Совпадение, – убежденно заявил Антон, прикидывая, насколько он надежно привязан и чем именно. Вроде бы веревки, а не проволока и не капроновые вязки. – Город наш маленький, каждое второе лицо знакомо.

– А вот Ирочка, девочка одна, шлюшка начинающая, рассказала, что ты сынком одного депутата интересовался? Ты зачем же Геру по лицу бил? Девочку пожалел или допросить ее хотел? Знакомые подходики ваши ментовские!

А вот это уже плохо! Черт бы вас всех побрал! Значит, они Ирку схватили и допросили. А она с испугу все им рассказала: о чем они говорили, что он про Кирюшу расспрашивал. Антону вдруг стало жарко. Это что же? Это Кирюша с бандитами, с уголовниками связан? И это человек, который является женихом Даши?

Первым порывом Антона было возмутиться и пуститься в изложение правдоподобной легенды. Он ревнивый влюбленный, хочет подвинуть Кирюшу и остаться с Дашей. Под эту легенду многое можно подтянуть, многое с ее помощью можно логично в его поведении объяснить. Но только он своей легендой под удар подставит саму Дашу. А если ее схватят, если ее с пристрастием допросят? Уголовники, если им свои делишки скрыть надо, церемониться не будут. Бедная! Про Дашу вообще заикаться нельзя. Достаточно, что он эту дуреху Ирку подставил. А перед этим Моню и Гарри. Черт! Сколько уже дров наломал!

– Какие менты, какие «подходики»! – возмутился Антон. – Ты бы ее сам видел в том кафе, эту Иру. Вся в соплях, перепуганная, а твой Гера на нее лезет, как бульдозер. Тьфу!

– Жалостливый? – удивился Глобус. – Девку пожалел! Шлюху подзаборную! Ты кому песни поешь, падла?! А ну, Кило, сделай так, чтобы легашонку этому самого себя стало жалко.

Здоровенная пятерня Кило схватила Антона за волосы, а два пальца другой руки стали давить на лицо возле крыльев носа. Нестерпимая боль пронзила всю голову, но Антон молча терпел.

Уголовник по кличке Кило не мог понять, почему этот светловолосый парень на столе не кричит, не вырывается, не умоляет. Он корчится молча, а пальцы мучителя чуть ли не вдавливали ему кость внутрь черепа. Здоровенный уголовник даже испугался перестараться, хотя и ненавидел ментов лютой злобой. Правда, он еще боялся Глобуса, как за глаза все теперь звали Африку. Если он без приказа покалечит этого парня, то его и самого могут наказать. И… Твою мать! Парень вдруг обмяк, и голова у него свалилась набок. Кило отпрянул и убрал руки. Возле носа пленника расплывались темно-красные пятна, а изо рта текла слюна.

– Так не бывает, – ошарашенно пробормотал Кило, пятясь, – такого никто вытерпеть не может. Я знаю…

– Ты что! – взревел Глобус и кинулся к столу.

Но элементарная проверка пульса показала, что пленник жив.

– Позови сюда Плетеного, – приказал Глобус, – пусть пощупает, посмотрит его. Потом еще поговорим. Гера!

Антон начала этого разговора не слышал, потому что потерял сознание. Мозг пришел на выручку и отключился, спасая человека от помутнения рассудка, вызванного нестерпимой болью, или от остановки сердца от болевого шока. Потом Антон пришел в себя, но ощущение было такое, как будто у него ломит все лицо, как будто Кило все еще давит и давит пальцами. Но боль была слабее.