Рекрут - Алексей Рудаков

– Заходим! – Разворот вокруг оси приводит противника под меня. Вновь проносимся над его поверхностью, заливая броню потоком невидимых энергий.

А неплохо, однако.

Краем глаза замечаю багровый, вздувшийся нарыв – чей-то выстрел, удачно влетев в полость корпуса – быть может то была шахта сброса хладагента, или ещё что – сейчас это не важно, важно то, что где-то там, в глубине крейсера, что-то горит, вынуждая срываться с места аварийные группы, внося сумятицу в работе отлаженной военной машины. Ещё чуть дальше примечаю перекрученные конструкции чего-то, прежде возможно бывшего решёткой радара. Тоже хорошо – чем меньше враг видит – тем лучше.

Корпус, несущийся подо мной, резко обрывается – тяну ручку на себя, готовя новый заход.

Быстрый взгляд на радар.

Ха! Отметки торпед почти наложились на маркер транспорта.

Отлично!

Ещё один заход и назад, на Длань. Сбросить скафандр, пожрать и спать, выбросив из головы все мысли о вылете.

Что же до крейсера, то пусть им Оттис занимается – ПВО мы проредили, чай три – пять торпед из их стаи и доберутся.

* * *

Стена туши крейсера вновь отгораживает от меня сияние звёзд, но теперь с её чёрной поверхности салютуют космосу аж два огненных фонтана. Зрелищно – да, журналисты, если он сейчас ведут съёмку, должны визжать от восторга.

Эх! Зажечь бы ещё один и…

Резкий удар бросает мой Корсар в неуправляемое вращение. Мигом спустя к круговерти звёзд и сиянию планеты добавляется истошный визг аварийных систем, будто я и так не вижу, что в меня попали.

Дёргаю ручки, пытаясь остановить вращение, одновременно окидывая полную красных огней панель.

Спокойно… Спокойно, пилот. Ты – жив, а это главное.

Генератор поля цел – зелёный огонёк в россыпи красных, весело моргает и я, облегчая его работу, перекидываю всю энергию на щиты. Нет уж! Добить я себя не дам!

Так… жить будем.

Пробегаю взглядом по панели – да, будем… Но хреново.

Движки – ходовые – выбиты, лишая меня возможности самостоятельного возвращения. Хотя нет… один ещё жив – его лампочка, неуверенно меняет цвет с жёлтого на красный и обратно. Чуть жив – так вернее будет, и это лучше, чем если б он сдох, как и его собратья.

Маневровые – почти треть, целы. Сжав зубы рычу, вращая ручку управления.

Есть! Фууух…

Хаотичное вращение, когда вселенная вертится вокруг меня сразу по всем векторам, остановлено и я несусь в сторону на глазах растущего диска планеты.

Связь!

Щёлкаю клавишами – но безтолку. Индикаторы залиты чернотой. Даже не краснотой, дающий минимальную надежду, что хоть одна цепь, но жива. Нет. Чернота – это приговор. Связи нет.

Чёрт! Надо же своих отвести! Пусть уходят – мы сделали что могли.

* * *

Сбоку что-то ярко вспыхивает – сжимаюсь в кресле, ожидая града осколков… но – ничего.

Слава Творцу! Это не один из моих!

Оглядываюсь.

Длинная и какая-то раздутая сигара транспорта, переламывается сразу в нескольких местах и я, невольно задержав дыхание, считаю обломки, начавшие свой путь к поверхности планеты. Туда, куда они и стремились, в своей прошлой, транспортной ипостаси.

Внезапно их пылающие тела закрывает тёмная масса, нависающая надо мной.

Что? Жабы? Хотят захватить живым?!

Нет! Не дамся! Нашариваю кобуру.

Нет, склизские мои. Не дождётесь! Ресалка работает, так что у меня иной выход для вас подготовлен. Не отводя взгляда от наплывающей черноты шарю рукой под панелью пульта. Там, в нише, сберегающей содержимое от случайного касания, торчит ручка. Потяни её и выдвинется панель самоликвидатора, того самого, о котором нам прожужжали уши на полит занятиях.

Вот она – мои пальцы смыкаются вокруг изогнутого металла, как вдруг кабину заливает яркий свет, заставляя меня отбросив и самоликвидатор, и кобуру, прижать ладони к стеклу шлема.

Свет тут же пропадает, а чернота приобретает форму – в том, что это корабль сомнений нет, вот только чей?!

Тёмная масса уходит вперёд, и я облегченно выдыхаю, видя проявившуюся на корпусе эмблему.

Сом! Ты?! Фуууххх!

А я-то уж надумал себе! Дурак, ой дурак! Ну какие тут жабы со спас бортами! Мы их так за яйца, или что там у них, схватили – им бы свои шкурки сберечь!

Корсар уходит вперёд, переворачивается, и я вижу колпак кабины с развернувшимся ко мне пилотом.

Так. Спокойно. Варианты?

Выбраться наружу?

Нет.

Даже если и доберусь до Сома, то что дальше?

В кабине места нет, а висеть на крыле, цепляясь за пилон со стволами не вариант. Сорвусь и точно в струю плазмы. Проще уж самому себе пулю в лоб. Или в сердце. Не, в лоб. Точно не промахнусь.

Планета продолжает приближаться и я, приняв решение, поднимаю вверх обе руки.

Дождавшись кивка Клемента облегчённо улыбаюсь – ага, видит он меня!

Указываю обеими на планету впереди.

Медленно опускаю руки.

Поднимаю. Повторяю жест.

Поймёт ли, что я на вынужденную пойду?

Ещё раз повторяю свою пантомиму и Клемент кивает, так же, как и я двумя руками, указывая на планету.

Понял? Вышлют борт на поверхность?

Вроде да. Несколько раз кивнув он отводит корабль в сторону.

Вот и славно. Кладу руки на рычаги.

Так. Теперь главное до земли дотянуть. Выйдем к поверхности, а там уж как ни будь сядем. Маневровые живы, пусть и едва, птичка крепкая – прорвёмся!

* * *

Трясло, пока я пробивался сквозь атмосферу, изрядно.

Вот честно – сколько я посадок совершал прежде, сколько ещё предстоит совершить – но эту буду помнить всегда.

Стон израненного корпуса, скрежет и визг, когда от него, нет – от нас, отваливались, сгорая в атмосфере, куски брони и тряска, нескончаемая, выворачивающая наизнанку, заставляющая нуть, казалось, каждый сантиметр тела.

Она чуть смягчилась, когда Корсар, спустившись ниже десятка тысяч метров, выскочил из облаков на изрезанной речками равниной.

И куда мне? Ни карты с расстановкой сил, ни даже примерных упоминаний – где наши, а куда лучше не соваться – нет. Да и зачем мне, носящемуся где-то высоко от поверхности – подобное? А что я, когда на брифингах упоминали обстановку внизу, дремал – так в этом винить некого, кроме того идиота, что сейчас вертит головой, пытаясь отыскать подходящий для посадки участок.

Кстати – вот и он.

Широкий ровный луг. Идеален для посадки. Вот прямо подарок. С одной стороны – небольшое озерцо, с другой – холм, вершина и дальняя часть которого покрыта густым лесом.