Ответный ход - Сергей Зверев

— Он хотел достать ствол из внутреннего кармана, — высунув голову из-под стола, произнес кореец.

— Вижу, — сухо бросил пилот.

Безжизненное тело Николая Павловича лежало под окном. Его правая рука так и осталась во внутреннем кармане куртки, а указательный палец замер в нескольких сантиметрах от кнопки «Вкл.». Его остекленевшие глаза, полные непонимания, смотрели вдаль, за дверь кабинета, где в конце длинного коридора полыхал безудержно-белоснежный яркий свет.

— Мог бы один раз выстрелить, — пробурчал кореец, — целую обойму высадил.

— Надоел он мне, понимаешь? — выкрикнул пилот.

Йон встряхнул головой и выдвинул ящик стола. В его руках появилась полулитровая бутылка водки и пара граненых стаканов.

— Выпьешь? — Кореец повертел в руках небольшую бутылку.

— Еще спрашиваешь, — пилот вздрогнул, — за всю свою жизнь мухи не обидел, а сегодня уже двух человек убил.

— Не мучай себя угрызениями совести. Это как сигареты: если хоть раз попробовал, то уже никогда не сможешь бросить. Хочется еще и еще…

— Ладно, ты мне тут мозги не компостируй, а лучше водки плесни.

Йон свинтил с бутылки пробку и разлил спиртное по стаканам.

— Кстати, — кореец залпом осушил стакан, — он с двумя десантниками приехал…

— Что? — пилот поперхнулся водкой.

— Они ждут его у КПП, и, если он не появится через сорок минут, они нагрянут сюда, захватив с собой военных и ментов.

— Надо их убрать! — Пилот поморщился.

— Вот видишь, я же говорил, ты уже никогда не сможешь остановиться.

— Да пошел ты! — выругался пилот. — Отправь своих людей, пускай они разберутся с ними.

— Уже скоро час пройдет, — Барханов посмотрел на часы и приспустил боковое стекло, — десять минут осталось ждать.

— Почему он выключил рацию?

— Не хотел, чтобы мы слышали его разговор с корейцем.

— Нельзя было отпускать его одного.

В салон машины влетел колючий зимний ветер, развеяв густое облако табачного дыма. Вдавив окурок в переполненную пепельницу, старлей привел сиденье в полулежачее положение.

— Так, что будем делать, если и через десять минут он не появится?

Майор не мог сидеть без дела, конечно, если это не была засада. Он мог часами неподвижно лежать на болоте, высматривая в вечерних сумерках среди густых зарослей кустарника врага. Поджидая удобного случая, чтобы прорваться через линию обороны противника. Мог притаиться до рассвета на балке в полуразрушенном доме. И все ради того, чтобы нанести неожиданный, опережающий удар. Ждать в засаде и рисковать собственной жизнью он умел.

— Не знаю, как тебе, а мне кажется, что надо выбираться, — произнес Лавров, — мне кажется, он не скоро появится.

— Что-то случилось. — Старлей подставил лицо ворвавшемуся в салон ветру.

— Как насчет того, чтобы прогуляться до КПП и пообщаться с охранником?

— Сгораю от нетерпения, — сказал Барханов.

— Тогда вперед.

Десантники уже были готовы выйти из машины, как ворота, ведущие в поселок, открылись. Майор замер, ожидая, что же произойдет. Свет прожектора на одной из вышек развернулся на «Хаммер». Из поселка выкатился старый «УАЗ».

— Это что еще за номер? — Старлей аж присвистнул от удивления.

— Достань-ка оружие.

«УАЗ» остановился в сотне метров от «Хаммера». Задняя дверка машины открылась, из-за нее показалась страшная труба базуки. Кореец выставлял прицел.

— Кажется, они собираются в нас выстрелить. — Барханов в спешке подхватил походный рюкзак с боеприпасами.

— Ты побыстрее не можешь? — Майор приоткрыл дверцу.

— Это не грибы в лукошко складывать.

Низкорослый кореец, взвалив на плечо массивное оружие, уже готовился выстрелить в «Хаммер».

— Сейчас жахнут! — произнес Лавров.

— Сейчас. Секунду. Успеем.

— Ты всегда умел успокоить в трудную минуту, — Лавров дал короткую очередь из автомата в сторону корейцев.

Старлей подхватил короткий «АКМ» со складным прикладом.

— Выпрыгивай! — во все горло заорал Батяня.

Запихнув в рюкзак несколько «лимонок», старлей резко дернул за ручку и выкатился из машины. Майор уже поджидал его за «Хаммером». Десантники со всех ног побежали к лесу, чтобы укрыться от взрыва за толстыми стволами деревьев.

Кореец нажал небольшую красную кнопку на корпусе базуки — раздался характерный щелчок. А затем ухнуло… Капот «Хаммера» загнулся вверх, словно он был сделан из картона, ударился о лобовое стекло автомобиля. Мелкие кусочки стекла посыпались внутрь машины.

— Сейчас наш арсенал рванет. — Майор упал на землю, прикрыв голову руками.

— Да что ты говоришь? — Барханов отскочил в сторону, укрывшись за внушительным стволом дуба.

Взрывная волна, вырвавшаяся из-под бензобака, подняла в воздух покореженные куски металла, которые пару минут назад смело можно было называть «Хаммером». На месте, где стоял джип, остались только его обгоревшие конструкции. Вздувшаяся от огня краска трещала и пузырилась, разнося на многие метры удушливый и едкий запах гари.

Подняв голову, Батяня выругался — на фоне ночного неба мелькнуло что-то бесформенное, похожее на кусок железа, охваченного огнем. За доли секунды майор успел сообразить, что этот предмет летит прямо на него и если не отскочить в сторону, может случиться непоправимое.

Задев несколько веток, бесформенный кусок железа спланировал в кусты. Лавров облегченно вздохнул и протер рукой лоб, покрытый множеством капель пота.

— А ты везунчик. — Барханов подмигнул Батяне.

— Да, целый день сегодня везет.

Раздался приглушенный стрекот мотора. Десантники залегли. «УАЗ» подъезжал к месту взрыва. Четверо корейцев, выскочивших из машины, как псы, спущенные с цепи, рыскали вокруг груды металлолома.

— Наши тела ищут, — вполголоса шепнул Барханов.

— Ищут наши, а найдут свои, — майор сжал руку в кулак, — дай-ка мне рожок к «АКМу».

Старлей достал из рюкзака рожок и протянул его Лаврову. Барханову часто доводилось видеть своего товарища в гневе, сейчас он был именно таким, готовым на все ради того, чтобы наказать врага.

— Прикрой меня.

Лавров вскочил и побежал к «УАЗу». Корейцы не сразу заметили человека с автоматом, мелькающего среди деревьев. Однако предательский хруст снега под ногами десантника заставил их насторожиться. Вскинув автоматы, они стали поливать свинцом кромку леса. Вспышки от автоматных очередей освещали их лица, полные страха. Треск ломающихся веток и шелест осыпающейся коры сливались с чередой выстрелов, затихающих где-то в чаще леса.