Зимняя вода - Сюзанна Янссон

— Почему ты спрашиваешь меня? Не можешь поговорить с ними напрямую, вы не поддерживаете отношения?

— Поддерживаем, но ты же их знаешь. Каждое слово приходится вытаскивать клещами.

Арне засмеялся.

— Да, знаю, это я всегда был болтуном. А твой отец и в детстве-то все больше молчал, а с годами стало только хуже.

— Почему, ты не знаешь? Между ним и мамой что-то произошло, поэтому они почти перестали разговаривать? И почему они не родили еще детей? Не хотели?

Арне снова засомневался.

— Мне не следует…

Мартин по-своему истолковал его замешательство.

— Папа изменил маме? Или наоборот?

— Нет, нет, ничего подобного. Что ты придумал. Наверное, лучше тебе все узнать. До того, как родился ты, у твоей мамы было несколько выкидышей. Они оба очень расстраивались, я это помню. В то время мы довольно много общались, когда они только поженились и купили дачу в Экевике. Они проводили там все выходные, причем круглый год. Думаю, проблемы в отношениях у них появились еще тогда.

— Ты хочешь сказать, он во всем обвинял ее?

— Нет, что ты. Она долго была подавлена, растеряна. Говорила, что виноват остров. Утверждала, что море забирает себе ее нерожденных детей. Море зовет. Одно время она принимала лекарства, после этого стала чувствовать себя лучше, но они почти прекратили разговаривать между собой. Не слышали друг друга. Твой отец настоял на том, чтобы сохранить дом как дачу, но все равно был разочарован. Он-то надеялся вернуться на остров насовсем, но твоя мама была против. Когда родился ты, отношения между ними стали получше. Но твоя мать постоянно боялась, что с тобой что-нибудь случится, у воды не спускала с тебя глаз.

Выслушав рассказ Арне, Мартин извинился и уехал, несмотря на дядино очевидное разочарование. Мартину необходимо было побыть одному, он чувствовал, что узнал больше, чем хотел. Теперь он понимал, почему родители не могли рассказать ему об утонувших детях. Все это слишком сильно затрагивало их собственные переживания, горе, которое они так долго испытывали и которое со временем застыло, превратившись в непробиваемую тишину.

Надо снова найти мамины дневники, подумал он, возможно, там найдутся записи примерно того времени, когда он родился.

* * *

Сколько Мартин себя помнил, по четвергам его родители всегда ездили на машине закупаться на неделю, и обязательно заходили в ресторан поесть традиционного горохового супа и блинов с вареньем. Мартин воспользовался первым же выпавшим случаем и, сгорая от стыда, отправился к ним домой рыться в вещах — дядин рассказ напрочь лишил его покоя. Он должен узнать все.

На верхней полке шкафа, там, где Мартин нашел мамины дневники много лет назад, их не оказалось. Может быть, она переложила их, заметив, что он тут побывал? Или даже выбросила? В одном из ящиков комода Мартин нашел дневник, который, судя по обложке, когда-то был толстым, но теперь выглядел подозрительно легким. Открыв его, Мартин обнаружил, что почти все листы выдернуты. Некоторые из оставшихся листов оказались совсем пустыми, а на каких-то с одной стороны были карандашные наброски, возможно, поэтому она их и сохранила. Три рисунка привлекли его внимание. Они изображали женщину в полный рост, и когда Мартин присмотрелся, он разглядел мамины черты лица. Наверное, это автопортреты, вряд ли она позволила бы кому-то еще рисовать в своем дневнике. На первой странице под эскизом было написано:

Правда, уже немного заметно?

Мартин перевернул страницу и прочитал запись:

Вторник, 11 ноября 1980 года

Вчера я была у врача, беременность подтвердилась. Он сказал, что все идет хорошо, предполагаемая дата родов — 15 июня. Я так счастлива! Завтра у Кристера день рождения, будет ему сюрприз.

На обратной стороне второго рисунка тон записи был уже совсем другим:

Суббота 4 сентября 1982 года

Уже второй месяц. Только бы в этот раз все было хорошо. Я волнуюсь, плохо сплю. Мы перенесли спальню в другую комнату, здесь, в Экевике, мне все время мешают волны, их звук слишком напоминает голоса. Кристер говорит, что я опять начала ходить во сне.

Последний набросок был сделан поздней осенью 1983 года, на выходных, и тоже в Экевике. Здесь уже было отчетливо видно, что женщина беременна. Запись оказалась неразборчивой, создавалось впечатление, что она сделана в спешке:

Каждую ночь, когда мы здесь, я слышу тот самый голос. Он зовет меня и моего ребенка. Почему? Я должна спуститься к морю. Ответ кроется там, возможно, на глубине. Почему Кристер меня не пускает? Он что, не понимает?

Мартин долго сидел с тетрадкой в руке. Почему она никогда об этом не рассказывала? И почему нет рисунка, изображающего беременность, которая в 1985 году счастливо завершилась рождением Мартина? Возможно, мама не решалась снова искушать судьбу? Были ли у нее выкидыши после его появления на свет?

Мартин понимал, что никогда не узнает, случился ли какой-нибудь из выкидышей, или, возможно, все, 11 января. По срокам это вполне могло быть так. Но тема слишком болезненная, он знал, что никогда не спросит маму об этом.

* * *

Новый, решительный Мартин рассматривал баночки с таблетками, которыми была уставлена вся прикроватная тумбочка. Целая аптека. Неудивительно, что он не ощущал ясности мысли. А сейчас ясность нужна ему как никогда. Как он сможет все выяснить, про голоса в море и про родителей, если туман в голове не рассеется? Врач предупреждал его, что не следует резко прекращать прием лекарств, даже если самочувствие улучшится, но Мартин все равно решил бросить принимать таблетки. Он сгреб все в пакет и забросил в шкаф.

Уже через пару дней он ощутил разницу, во всяком случае, так ему показалось: он почувствовал прилив энергии и жажду деятельности.

Встав пораньше утром, Мартин сел за компьютер и занялся поиском. Он никогда раньше не задумывался над тем, сколько существует поверий и легенд, связанных с морем, не знал, что некоторые из них живут только здесь, на побережье Бохуслена. Здешние поселки, прочитал он, очень религиозны, но при этом сильны и народные верования. Разумеется, во многих статьях все эти истории назывались суевериями и небылицами, но откуда-то ведь они должны были взяться, думал Мартин. Если народ во что-то верит, это не могло возникнуть на пустом месте. Он вспомнил, что пару лет назад читал свежее исследование, где утверждалось, что каждый пятый швед верит в призраков и то, что мертвые могут возвращаться. Народные верования нельзя считать явлением, которое вдруг взяло и исчезло, нет, они продолжают жить. Многие люди, точно так же, как Адам и он сам, слышат зов моря, многие, как и Мартин, оплакивают кого-то, кто пропал в морских глубинах.

Мартина особенно заинтересовал один факт. В нескольких статьях, в частности, на официальной странице муниципалитета Люсечиль, рассказывалось, что по легенде в море существуют целые поселения, параллельно с нашими поселками на земле. Были даже старые народные песни, в которых рассказывалось, как туда попасть. Там люди живут в домах, там есть поля и луга. Однажды рыболовная бригада вытащила из моря утонувшего мальчика с охапкой соломы в руках. В народе его прозвали «морским призраком». Как было написано в статье, и по сей день есть люди, которые утверждают, что чувствуют в этом мальчике родную душу.