Трам-парам, шерше ля фам - Наталья Александрова

– Тут вот какое дело. Мать у Ленки умерла, давно еще, отец снова женился. Не поладили они с мачехой. И то сказать, Ленка – девка норовистая, лишний раз не промолчит, у той тоже характер оказался боевой. Короче, отцу надоело, что бабы день и ночь собачатся, он поднатужился и купил Ленке эту квартиру. Дескать, живи своим умом, знать тебя больше не желаю.

– Даже не знаю, кто здесь прав, – пробормотала Надежда.

– Вот так. Парни, конечно, к ней ходили. Внизу Варвара Степановна живет, так она вечно жаловалась, даже участкового вызывала. А потом, с прошлой весны, стал захаживать к ней один такой… В возрасте, с виду под пятьдесят.

«Все сходится, – подумала Надежда. – Алия то же самое говорила насчет любовника».

– А Ленка раньше-то всегда во дворе остановится, поболтает, а теперь проскакивает быстренько, вдоль стеночки, и все молчком, слова не скажет. А потом пропала. Два дня ее нет, неделю. Как вторая неделя пошла, Варвара Степановна стала жаловаться на запах. Она вечно скандалит, вначале никто и не слушал, а потом и другие соседи тоже почувствовали. И Ленки нет, не появляется. Стали искать Ленкиных родных – с трудом нашли. А у отца и ключей от квартиры нет. Но такой дух пошел по всей лестнице, что он говорит: вскрывайте.

– Ужас какой. – Надежда прижала руки к сердцу.

– Ужас потом был, когда в квартиру вошли, – кивнула дворничиха. – Я женщина непьющая, но в тот вечер напилась, честно признаюсь. Это такой кошмар был – не описать. Полиция уже потом сказала, что задушили ее. Любовник постарался.

– А откуда известно, что любовник? – встрепенулась Надежда. У нее в голове, само собой, немедленно всплыл неизвестный маньяк, который душит несчастных женщин и прячет потом трупы.

– А кто же еще, – дворничиха пожала плечами, – если она в постели голая лежала?

– Не дай бог никому такой смерти. Нашли его?

– Да как его найдешь? – вздохнула дворничиха. – Его и в лицо-то толком никто не разглядел. Машину он ставил в стороне, во двор на своих двоих заходил. Проскользнет тихонько, и все. Шифровался, в общем, как Штирлиц. Мы думали, от жены мужик прячется, дело житейское. А оказалось вон что.

Надежда в душе бурно обрадовалась, что не оставила в агентстве свои координаты: могли быть неприятности.

– А потом, как увезли Ленку, мачеха ее приезжает через три дня и ко мне, – продолжила дворничиха, помолчав. – Попросила в квартире убрать. Почему бы не убрать, деньги всегда нужны. Сговорились мы с ней, только я измучилась, пока все там выскребла. Уже и не рада была, что согласилась. А эта зараза ни копейки не прибавила, еще и обвинила меня, что какие-то цацки Ленкины пропали. Что у нее было-то!..

– Нехорошо, – согласилась Надежда.

– Теперь вот всех предупреждаю, чтобы не покупали квартиру. Мыслимое ли дело – начинать семейную жизнь там, где человека убили! И вам говорю: не покупайте.

– Не буду. – Надежда поднялась со скамейки. – У меня здесь встреча с агентом, я специально пришла пораньше, чтобы все осмотреть. Хорошо, что вас встретила.

– Вот именно, – загордилась дворничиха. – А я приличного человека сразу вижу. Вот и другой женщине, которая до вас приходила, тоже отсоветовала. Не так уж много у них покупателей, вот только вы и она. А две недели вообще никого не было.

– А приходила такая полная, щеки красные, волосы рыжие вьющиеся? – с замиранием сердца спросила Надежда. – Так это сватья моя будущая, мы с ней вместе квартиры ищем…

Если бы на месте дворничихи были Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро или, скажем, Анастасия Каменская, они сразу разгадали бы незамысловатый Надеждин маневр. Все детективы прекрасно знают, как ведут себя свидетели на допросах. Если человек хочет подыграть преступнику, он описывает его внешность наоборот: толстого назовет тонким, лысого – волосатым и так далее. Но простодушная дворничиха ничего такого не заподозрила.

– Да нет, – махнула она рукой, – совсем не та. Эта худенькая такая, симпатичная, волосы гладко сколоты, одета просто. Со спины посмотришь – прямо девочка, а по лицу видать, что за сорок. Это она мне посоветовала в этот уголок хосту посадить. Здесь тень всегда, солнце редко заглядывает, она и говорит: не бойтесь, это растение тень любит, я в этом разбираюсь.

Точно, это Светлана, сообразила Надежда, внешность совпадает. Опять же в растениях хорошо разбирается. Интересно, что она здесь делала?

– Наверное, болеет чем-то, – продолжала дворничиха. – Сердцем, должно быть, потому как услышала об убийстве и села на скамейку, вся белая. Я уже хотела «Скорую» вызывать, но она отдышалась и говорит: «Не надо, я пойду». Очень впечатлительная женщина, я уже и не рада была, что язык распустила. Все спрашивала насчет того мужика, любовника. «Как же вы, – говорит, – такая наблюдательная, его описать не можете?» А что я? Один раз идет он, а я лестницу мою – нос к носу, считай, столкнулись. Только я глаза раскрыла, а он как закашляет. И морду скорее прикрыл. «Какой, – хрипит, – дрянью полы моешь, горло дерет!» «Зато микробов, – говорю, – хлорка всех изведет». Он к Ленке в квартиру сразу юркнул, так и не получилось у меня ничего увидеть. – Дворничиха обиженно покачала головой. – Вот на этом месте та женщина и сомлела. Потом, конечно, очухалась. Тут кстати Егорыч ехал, я его попросила ее взять.

Надежда Николаевна задумалась. Светлана была здесь две недели назад. Стало быть, никуда она не уехала, а если уехала, то вернулась. Или потом уехала. Или не хочет, чтобы ее беспокоили, поэтому и не дает о себе знать.

– А кто это – Егорыч? – встрепенулась она.

– Живет здесь у нас один такой, извозом подрабатывает. Вон он как раз с обеда выезжает. – Она кивнула на потрепанные красные «Жигули».

– Пойду я, – поднялась Надежда. – Спасибо вам за разговор, хорошо, что просветили. Я и раньше сомневалась, а теперь точно эту квартиру не куплю.

Дворничиха вдруг сорвалась с места и оглушительно заорала:

– Егорыч! Возьми вон даму до метро!

Машина остановилась.

– Тебе, Семеновна, только гудком заводским работать, – хмыкнул водитель.

Мужик как мужик – невзрачное помятое лицо и на нем врожденное недоверие ко всем окружающим.

– Куда едем? – Он скосил на Надежду оценивающий взгляд. – Правда, что ли, до метро?

Надежда замешкалась. Нужно было понять, как вести себя с этим человеком и какую легенду ему преподнести.

– Долго думать будем? – проворчал водитель. – У меня время не казенное, мне деньги за простой не платят. Или едем, или выходите.

Надежда назвала свой адрес. Водитель нахмурился:

– Это же через весь город пилить! А сейчас еще пробки. Меньше чем за тысячу не поеду.

– Тысяча? – удивилась Надежда. – Не многовато ли будет?

– Если вам дорого, поезжайте на метро. Я человек занятой, мое время денег стоит. Бензин, опять же, ужас как подорожал. Как хотите, меньше тысячи никак нельзя.