Птица не упадет - Уилбур Смит

Металлические створки ворот сейчас были открыты. Марк миновал железную решетку, которая мешает копытным заходить на территорию или покидать ее, проехал по мягкому изгибу подъездной дороги из гладких, тщательно вымытых желтых камней, мимо больших клумб цветущих канн. На каждой клумбе были посажены цветки одного цвета, алые, желтые или белые, ослепительные на ярком солнце, а за ними расстилались роскошные газоны с тропической зеленью, подстриженные и гладкие, как ковер, с купами местных деревьев, которые, очевидно, пощадили за их размер, красоту или необычную форму.

Деревья были перевиты лианами; на глазах у Марка маленькая серо-голубая мартышка легко спустилась по одной из этих живых веревок и, по-кошачьи выгнув спину, высоко задрав длинный хвост, пробежала по открытой лужайке, добралась до следующей рощицы, взлетела на самые верхние ветки и оттуда закричала на медленно движущуюся машину.

Из своих изысканий Марк знал, что это всего лишь городской дом Кортни (главный семейный дом находился в Ледибурге), и не ожидал такого великолепия. А почему бы и нет, сухо улыбнулся он, у этого человека есть все, что душе угодно, и это — всего лишь пристанище.

Он оглянулся. Ворота уже скрылись из виду, а дома впереди по-прежнему не видно. Марка окружал фантастический ландшафт, одновременно дикий и тщательно ухоженный, и теперь Марк понял, зачем у главных ворот решетка.

Небольшие стада полудомашних животных щипали короткую траву лужаек или стояли и с легким любопытством смотрели на проезжающую машину. Марк видел грациозных коричневых антилоп импала с белоснежными животами и загнутыми назад витыми рогами; у самца антилопы канны — свисающий подгрудок, толстые извилистые рога на короткой тяжелой голове и бочкообразное тело, как у породистого африкаандерского быка.

Марк проехал по мосту над узким заливом искусственного озера. Голубые лотосы высоко поднимали стебли, плоские листья растений плыли по поверхности. Аромат был легким, сладким и вызывал легкую печаль, напоминая о теплом воздухе лета. В чистой воде под листьями лотоса висели темные торпедообразные тела окуней.

На краю озера черно-белый гусь расправил крылья (их размах не уступал размаху рук человека), выгнул змеиную шею, нацелил вперед голову с бородкой, угрожая взлететь и наброситься на нарушителя покоя; потом передумал, свернул большие крылья, опустил хвост и удовольствовался резким протестующим криком в адрес проезжающей машины.

За деревьями впереди показалась крыша из розовой черепицы, с башенками, ребрами и балюстрадой, как в испанском замке. Последний поворот дороги позволил Марку увидеть весь дом.

Перед домом большой участок занимали цветущие клумбы, такие насыщенно-яркие, что больно глазу; буйство красок смягчали только высокие страусовые перья фонтанов, установленных в центре четырех круглых бассейнов, окруженных каменными парапетами. Ветерок относил облака брызг, словно дым, к клумбам, увлажняя цветки и усиливая их ослепительный цвет.

Дом двухэтажный, с разбросанными в беспорядке башенками, разнообразящими фасад; колонны, витые, как лакричные палочки, украшают вход и поддерживают подоконники; дом выкрашен белой краской и блестит на солнце, как глыба льда.

Дом должен был бы создавать впечатление солидных размеров и пышности, но построен так изобретательно, что кажется воздушным, как бизе, веселый и счастливый дом, созданный для счастливой жизни и, возможно, для любви. Подарок богатого мужчины любимой женщине, потому что во всем видна женская рука, и море цветов, фонтаны, павлины, мраморные статуи — все это кажется подходящим обрамлением для него.

Медленно, смущенный и очарованный, Марк провел «кадиллак» по последнему повороту дороги, и его внимание привлекли легкие женские возгласы.

Лужайки упирались в теннисный корт, там играли женщины. Их белые костюмы сверкали на солнце, мелькали руки и ноги, когда женщины бежали, разворачивались и били по мячу. Их голоса и смех мелодично звучали в теплой тишине позднего тропического утра.

Марк вылез из машины и по газону пошел к корту. Здесь были и другие женщины, тоже в белом; они сидели в шезлонгах в тени баньяна, смотрели на игру и лениво переговаривались, отпивая из длинных, покрытых изморозью бокалов, ожидая своей очереди выйти на корт.

Никто не замечал Марка, пока он не оказался рядом.

— Ого, девицы! — Одна из них быстро повернулась в кресле и оценивающе взглянула на Марка; из ее глаз исчезла скука, они были голубые и жадные. — Мужчина! Нам везет.

Мгновенно изменились и три остальные, каждая по-своему: одна добавила равнодушия и надменности, другая одной рукой коснулась юбки, другой поправила прическу, улыбаясь и втягивая животик.

Все они были молодые, холеные, как кошки, и светились молодостью и здоровьем, окруженные неуловимым, но несомненным ореолом богатства и хорошего происхождения.

— Что вам угодно, сэр? — спросила голубоглазая, самая красивая из четырех, с венцом светло-золотистых волос на маленькой аккуратной головке и с хорошими белыми зубами, которые показывала в улыбке.

Под их взглядами Марк почувствовал себя неловко, особенно когда говорившая еще больше повернулась в кресле, скрестила и выпрямила ноги, умудрившись на мгновение показать Марку белые шелковые трусики под юбкой.

— Я ищу мисс Бурю Кортни.

— Боже, — сказала блондинка с улыбкой. — Им всем нужна Буря, почему никто не ищет меня? Буря! — крикнула она в сторону корта.

Буря Кортни как раз собралась подавать, но крик отвлек ее. Она оглянулась и увидела Марка. Выражение ее лица не изменилось; она вернулась к игре. Высоко подбросила мяч над головой и ударила, точно и быстро. Резко загремела ракетка, и в прыжке высоко взвилась юбка. У Бури оказались великолепные ноги с тонкими лодыжками, мягко изогнутыми икрами, с симметричными ямками на коленях.

Она легко повернулась, поймала возвращающийся мяч, взмахнула длинной, с легким загаром рукой, и мяч вихрем отлетел от ее ракетки; ее юбка снова взвилась, и Марк переступил с ноги на ногу, потому что земля под ними накренилась.

Буря, коротко и аккуратно ступая длинными ногами, вернулась к задней линии, откинув голову, чтобы следить за мячом, взмывающим в голубое небо по высокой параболе. Она оценивала свой удар, а темные волосы металлически блестели, как перья «птицы солнца». Потом все ее тело, от красивых длинных ног и напряженных круглых ягодиц под легкой шелковой юбкой через узкую талию вдоль твердых мышц спины и до вытянутой правой руки, вложилось в ответный удар.

Мяч запел, как стрела, пролетел над самой сеткой и поднял белый пыльный вихрь вплотную к задней линии.

— Перестаралась! — отчаянно выкрикнула противница. Буря рассмеялась с веселым торжеством и подошла к сетчатой ограде, чтобы взять из канавки запасной мяч.

— Буря, здесь тебя ждет джентльмен, — снова крикнула блондинка, и Буря ракеткой подбросила мяч в воздух; он ударился о поверхность корта у ее ног, и она поймала его свободной рукой.

— Да, Ирена, — небрежно ответила она, — знаю. Это всего лишь продавец. Попроси его подождать у машины.