В смысле, я супергерой? - Зоя Анишкина

довольно милую внешность. Вот тебе и скрытые таланты. Хотя кого я обманываю, Антонов вообще личность уникальная.

– Стефания Авгеевна… Вы что, в администрации работаете? Ну да Бог с вами. В общем, я в молодости из-за отца этой упрямой женщины чуть в дурку не попала. Но теперь понимаю, что, кажется, он и вправду был Богом.

– КЕМ?! – одновременно с Антоновом воскликнули мы.

Я плюхнулась на стул, лицо участкового вытянулось, а моя мать как ни в чем не бывало пошла к красивому деревянному трельяжу. Там она с каменным лицом, на котором читалась легкая грусть, достала из потайного ящика трубку.

Я так и знала. Если что, это я про трубку. Осуждающе посмотрела на мать. Та поймала мой взгляд и закатила глаза:

– Ой, да не строй из себя святую невинность, знаю, что дрянь редкостная, да и вредно до одного места, но сейчас мне нужно снять стресс.

Судя по скептически настроенному Антонову, курение трубки он также воспринимал негативно. Тут как бы другого мнения быть не может, но соглашусь, что выглядела мать весьма эклектично.

Как женщина из старого романа на берегу моря. Возможно, она бы с лёгкостью сошла да одну из героинь «Ста лет одиночества». Но это детали, я же ждала хоть какой-то информации, от волнения вцепившись в стол.

– Как ты знаешь, в молодости я была горячей штучкой. А ещё жаждала возвращения на родину. Я никогда ее не видела, да и какая Греция в советском союзе? Не смешите меня.

Про это знаю. Затаив дыхание, слушала дальше.

– Но так сложилось, что я таки туда попала. Не поверишь, вместе с делегацией священников. Есть в Греции парочка православных святынь. Так вот я поехала с визитом в одну из них. Даже не спрашивай, как у меня это вышло!

У меня челюсть отвисла. Нет, ну серьезно. Ну где моя мать и где религия? Она что, правда серьезно говорит? Антонов тоже смотрел с сомнением во взгляде.

Но это не смущало невероятную женщину напротив, и она продолжила свой рассказ…

Глава 40. Агния Ксенакис

Я всегда хотела оказаться там, где, как говорили родители,находится их сердце. Желание было настолько сильным, что я наплевала на все запреты. Зашла с той стороны, которую многие посчитали бы кощунственной.

Я всегда хорошо пела и в итоге оказалась в делегации церковного хора, который везли на Афон в столь желанной Греции. Да, и в советском союзе такое было возможно.

Когда кое у кого высокопоставленные родственники в партии, вообще все возможно. Но воспоминания не об этом.

Ведомая наглостью, я с затаённым дыханием ожидала встречи с Грецией. Страна сердца родителей встретила меня припекающим по-весеннему солнцем и вкусным фраппе у какой-то уличной кафешки.

Старенькие автобусы и улыбающиеся загорелые лица везде и всюду. Идиллия. Мне казалось, что вот оно. Я нашла своё место, оставалось как бы случайно потеряться.

Да, я вообще бедовая была и не думала о том, что следует остановиться. А это было просто необходимо. В итоге несколько часов пути – и вот я уже в небольшом городке Уранополис.

Здесь было что-то типа церковного слёта, не знаю, как ещё это назвать. Мои коллеги по цеху умудрились потерять меня в первые же часы. Ибо я попросту сбежала.

Надоели эти песни. И хоть я всей душой верила в Бога, соблюдать написанные людьми правила не собиралась. Моя молитва в душе, а не в заученных строчках.

Я помню, как спустилась вниз к самой кромке моря. Впервые. Это было мое знакомство с Адриатикой. Такое волшебное и чудесное, как и вода в ней.

Тогда я подошла и с наслаждением окунула ноги в холодную воду. От сумасшедшей идеи искупаться меня отговаривалздравый смысл. Ещё заболеть не хватало!

Всё-таки человекам я была ответственным. Приехала петь – значит, буду петь. Без отговорок и отмазок. Просто считаю, что репетиции надо сократить. Да и кто в здравом уме будет выбирать вместо моря пение?

Точно не я. Вот и сидела в гордом одиночестве несколько часов, медитируя на водную гладь. Пока она не пошла рябью, а из неё не выбрался… Самый красивый мужчина, которого я видела в своей жизни.

И откуда взялся только? Я была настолько обескуражена, что не могла глаз отвести от его атлетичного мускулистого тела со стукающими книзу каплями солёной воды. Бог, не иначе.

Я никогда не считала себя уродиной, но тут захотелось расплести простую косу и скинуть в нескольких местах пару кило. И расстегнуться скромную рубашку сверху. Юбку-то длинную я уже закатала, обнажая ноги.

– Добрый день, красавица, – обратился ко мне этот наглец на чистейшем русском.

Если что и могло ввергнуть меня в шок, так именно это. Он что, из наших? Прищурилась, осматривая его с ног до головы ещё раз. Да нет. Для батюшки чересчур развратен.

Темные мокрые волосы, голый торс, не говоря уже о низко посаженных мокрых и облепляющих ноги штанах. У меня внутри все огнём пылало! А он стоял в холодной воде как ни в чем не бывало.

– Вы бы приоделись, а то достоинство отморозите, потом детей не будет.

Меня всегда недолюбливали за слишком острый язычок, а тут я и вовсе отпустила вожжи. Да только от моего тона на лице мужчины появилась хищная улыбка.

А что было дальше? Дальше были несколько волшебныхдней. Развратных и полных горячей, ни с чем не сравнимой любви.

Конечно, я сдалась ему не сразу. Прежде чем мой бастион пал, этот гад обхаживал меня два дня, осыпая поцелуями и зажимая у огромных холодных валунов, которые едва не плавились под нами.

Греция для меня сузилась до одного-единственного мужчины, что затаскивал меня в холодную воду, едва ли не закипавшую от наших объятий. В тот вечер, когда все случилось впервые, я словно обезумела.

Нет, это не была любовь с первого взгляда. Но мне казалось, что рядом со мной Бог, никак не меньше. Он был идеален во всем, до чего дотягивались его руки.