Вуайерист - Фиона Коул

последовать за ней, и моя ладонь прижалась к дереву, удерживая её закрытой.

Она не сразу отодвинулась, поэтому я приблизился. Не прижимаясь к ней, но позволяя почувствовать моё тепло. С грохотом сердца в ушах я попытался заставить её выслушать меня.

— Мне так жаль, Оклин, — прошептал я совсем близко, мои слова шевелили её волосы. Я почувствовал словно удар под дых, когда её дыхание сбилось, удушающе меня, но ей нужно было знать. — То, что я сказал в офисе было серьёзно. Ты красивая, умная и забавная. Поцелуй, которым мы обменялись? Это были мы. Не «Вуайерист».

Её тело обмякло, слегка откинувшись на меня, и впервые я почувствовал, что снова могу глубоко вздохнуть. Наклонившись, я провёл носом по её волосам.

— Пожалуйста, прости меня.

Мгновение спустя она снова напряглась.

— Выпусти меня.

И с этими словами дыхание снова покинуло моё тело. Но я отступил назад и позволил ей выйти. Когда я вернулся в главный офис, её уже не было. Донна сказала мне, что Оклин ушла, потому что плохо себя почувствовала.

Я знал, что это ложь. Также, из-за моей одержимости в течение последних двух месяцев, я знал, что она работала почти каждую пятницу. Один этот факт должен был заставить меня повернуть в другую сторону. Он должен был стать большим сигналом о том, что я зашёл слишком далеко. Но каждый раз, когда я думал о ней, моё сердце болело немного меньше. Моя тревога отступала всё дальше. Впервые за девятнадцать лет я почувствовал надежду, и я не собирался отпускать её так легко.

Как только я вошёл в главный зал, я заметил её у бара.

Было видно, как она стояла в стороне, ставя напитки на поднос. На ней были высокие чёрные сапоги выше колена. Часть её бедра оставалась обнажённой, до уровня короткой фиолетовой юбки, которая колыхалась вокруг ног при каждом движении. Над ней был ещё один участок кожи, обнажающий её пупок, прежде чем чёрное кружево прикрыло верхнюю половину её живота и едва прикрывало грудь.

Оклин была прекрасна.

Сердце грохотало у меня в ушах, пока я пробирался между людьми, готовый заставить её выслушать меня. Боялся, что она не послушает. Она могла легко вызвать охрану, сказать, что я преследую её, и моё членство было бы аннулировано. Сомневаюсь в успехе, если она пойдёт этим путём, но это, по крайней мере, дало бы ей больше времени.

Подойдя, я увидел, как она заправляет свои длинные волнистые волосы за ухо, и мне захотелось наклониться и пососать гвоздик, закреплённый на её мочке.

— Оклин.

Она застыла, услышав мой хриплый голос, но в конце концов обернулась. Она ничего не говорила, просто смотрела на меня, и я сделал всё возможное, чтобы расшифровать вихрь эмоций, который увидел в её глазах. Боль, смешанная с нервами и жаром. Так много жара. Краем глаза я мог видеть, как поднимается и опускается её грудь, когда её дыхание участилось. Каким-то образом я удержался от пристального взгляда и выдержал её взгляд, открывая ей свои эмоции настолько, насколько мог.

Я хотел, чтобы она почувствовала мою собственную боль, моё собственное желание, мои собственные нервы, потому что, чёрт возьми, я нервничал. Нервничал, что она даст мне пощёчину и уйдёт. Нервничал, что она останется, и после этого мне придётся столкнуться со всем лицом к лицу.

Мои брови нахмурились, и мне пришлось отвести взгляд, потому что я не думал о том, что будет потом. Я просто думал о том, что я не могу потерять её. Но что будет дальше?

— Теперь ты закончил скрывать тот факт, что наблюдаешь за мной? — её голос по-прежнему звучал мягко, но был полон сарказма. — Зачем вообще утруждать себя процессом выбора для сцены? Просто скажи мне в лицо, что ты хочешь, чтобы я сделала.

— Я хочу поговорить.

Оклин проигнорировала меня и продолжала давить, и я позволял ей, потому что она имела полное право злиться и выместить эту злость на мне.

— Хочешь, чтобы я была голой или частично прикрыта? Под одеялом? Одна? С дилдо или вибратором? Или ты хочешь, чтобы я позвала Джексона? — моя челюсть сжалась. Чем больше я узнавала её, тем больше ненавидел видеть её с ним. — Хочешь посмотреть, как его голова зарывается между моих бёдер? Хочешь посмотреть, как я насаживаюсь на его член? Как насчёт того, чтобы посмотреть, как покачивается моя грудь, когда он трахает меня сзади?

— Прекрати, — выдавил я. — Пожалуйста.

Она сглотнула и опустила глаза, но не раньше, чем я увидел сожаление. Оклин не была злой по своей натуре. Я видел, что она была недовольна моей болью. Так же, как я был недоволен её болью.

— Думаешь, я шлюха?

Я отшатнулся от её вопроса, заданного шёпотом. Я почти не расслышал его из-за музыки, когда она опустила голову.

Я протянул руку и переплёл свои пальцы с её, нуждаясь прикоснуться к ней. Соединиться с ней, чтобы она могла почувствовать меня. Почувствовать мою искренность.

— Ты не должен прикасаться ко мне, — сказала она, но не отстранилась. На самом деле, её пальцы сжались, будто боясь, что я отпущу их.

— Оклин. Посмотри на меня, — она подняла глаза и едва встретилась со мной взглядом из-под ресниц. — Ты прекрасна. Умна. Ты упорна и решительна. Я уважаю твоё стремление и потребность добиться успеха. Не все рождаются с деньгами, и я впечатлён твоей способностью находить способы получить то, что тебе нужно.

— Я занимаюсь с людьми сексом за деньги.

— Нет. Это не то, чем является «Вуайерист», и ты это знаешь. Ты знаешь, я знаю. Тебе платят не за то, чтобы ты трахалась с людьми. Чтобы ты позволяла им пользоваться своим телом. Ты не шлюха.

Она кивнула и снова опустила глаза.

— Спасибо.

Нежная кожа на её запястье запульсировала под моим большим пальцем. У меня появилась идея как доказать ей, что я не стал думать о ней хуже. Как бы сильно мне ни была мысль о ней с Джексоном, но, если она хочет увидеть, что она со мной делает, когда я наблюдаю за людьми, тогда я сделаю это, стиснув зубы.

— Ты мне доверяешь? — спросил я.

— Не должна, не после того, как ты столько времени лгал мне.

— Знаю. У меня не хватит слов, чтобы заставить тебя понять, как мне жаль. И с моей стороны нечестно спрашивать, можешь ли ты снова доверять мне после того, как я всё от тебя утаил, но это так. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, чтобы я смог доказать тебе,