Время «Ч» - Инна Тронина

– В автопарке на Земледельческой, – отозвался Ншан. – Аренда на ночь и утро, а днём уже надо вернуть.

– А в парке знают, для чего нужны автобусы? – насторожился Зураб.

– Нет, конечно, – успокоил Ншан. – Их одни «бабки» интересуют.

– Да, думаю, что ночи нам хватит, – согласился Сакварелидзе.

– Не надо зарекаться, – предупредил осмотрительный Ким. – Никогда не поздно впросак попасть. Плюнь через плечо на всякий случай.

– Это сделать затруднительно – сзади люди стоят. И деревянного ничего нет – постучать, – усмехнулся Стеличек. – Чего доброго, поймут неправильно и побьют. Народ-то нервный сейчас, лучше не провоцировать. В любом случае, автобусы мы или вернём, или вместо них купим другие…

В это время площадь по какому-то поводу грянула «молодцы!», и Дмитрий, вскинув кулак, повторил это слово вместе с всеми. Его компаньоны, подумав немного, сделали то же самое, чтобы не выделяться.

Когда все, заверив, что «фашизм не пройдёт», наконец-то угомонились, Тер-Микаэльянц удивлённо взглянул на Митю своими глубокими печальными глазами.

– Ты решил сам за руль сесть? Почему?

– Но Зураб-то садится! – парировал Стеличек. – Больше, чем себе, я никому не доверяю. Валентин Максимович, вы водите? – повернулся он к Додонову.

– А как же! У меня ещё смолоду был автомобиль. С «Победы» начал, а сейчас уже добрался до «Рено-Клио».

– Неплохо! – одобрил Зураб. – Мы с Алмякаевым садимся во второй автобус, а в первый – Митя и Валентин Максимович. Рафик, ты жену предупредил?

– Сказал, что поехал на родину. Мать надо проведать. Большего ей знать не нужно, – отрезал Алмякаев.

Тут компания на время замолчала. И все узнали, что две воинские колонны, которые двигались к городу, внезапно изменили свой маршрут.

– Откуда войска-то двигались? – спросил, ни к кому конкретно не обращаясь. Ншан.

К нему повернулась женщина с распущенными, спутанными волосами, в очках, в ветровке и в потёртых джинсах.

– По Таллиннскому шоссе шли, по Таллиннскому! А потом повернули к Киевскому. – Она нервно улыбалась, но высохшее лицо молодело от счастья. – Они не прошли. И не пройдут! – тоном Долорес Ибаррури выкрикнула демонстрантка.

– Того ещё не хватало – по Таллиннскому! – Лицо Додонова исказил ужас. – Это же недалеко от Предпортовой! Слава Богу, что повернули, но вдруг другие приедут?..

– Понадеемся, что этого не случится. Каждого куста бояться – лучше дома сидеть, – с некоторым раздражением ответил Стеличек. – Мы на Предпортовой будем в два ночи, максимум – в половине третьего. Надо только успеть проскочить мосты до разводки. Конечно, бдительность не помешает – на каждом шагу подстерегают опасности. Могут объявить комендантский час – раз. А если этого не сделают, в городе вообще начнётся анархия…

Беседа вновь прервалась истошным рёвом толпы на площади, отдельными выкриками и аплодисментами. Всё это напоминало Мите ноябрьские и майские демонстрации, куда его водил дядя Виталий, не ведавший о своём бандитском будущем. Сам Митя тогда тоже был вполне советским мальчиком и старательно размахивал красным флажком, забавлялся с разноцветными воздушными шарами и блестящим раскидаем на резинке.

– Дмитрий, я буду ждать вас на Предпортовой вместе с Валериантом, – предупредил Ншан. – Он пока свободен. Согласился нам помочь. Когда вы приедете, Валентин Максимович встретит своих людей, передаст товар. На станциях всё знают и будут молчать.

– А в Сестрорецке дежурят мои люди.

Стеличек, с высоты своего роста, имел возможность видеть, что площадь забита до отказа, и вновь прибывшим колоннам на ней уже нет места. Удивившись, как много в городе идиотов, Инопланетянин решил, что пора приступать непосредственно к делу. Наверное, только они одни из многих тысяч разговаривали сейчас о делах, а не переливали словеса из пустого в порожнее. На трибунах уже мелькали другие ораторы, и всё повторялось сначала. Люди, озлобленные или, напротив, очень весёлые, вздымали кверху кулаки, громко кричали били в ладоши.

– Значит, так! – Ншан, сам высокий, свободно доставал до уха Стеличека. – Поскольку я уезжаю на Предпортовую, договоримся сейчас. Вы с Зурабом встречаетесь на углу Белоостровской и Земледельческой, около того самого автопарка. Это будет в восемь вечера. Там есть какой-то институт и автобусное кольцо, так что не ошибётесь. С Зурабом приедет Валентин Максимович, там же вас встретит Рафик. Нам с Кимом номера автобусов известны. Загрузите так, как и собирались.

– Как вы думаете, когда эта говорильня кончится? – спросил Ким, подёргивая щекой. – У меня дел полно, а отсюда, гляжу, просто так не вылезешь.

Впрочем, вскоре зачитали резолюцию митинга, и площадь дружно, как в старые добрые времена, проголосовала за неё. Резолюция включала в себя требование ареста путчистов и создание на предприятиях комитетов поддержки законной власти. Потом мэр объявил митинг закрытым, призвал всех возвращаться на свои рабочие места и ждать указаний в предзабастовочной готовности.

– На рабочие места – это правильно! – рассмеялся Зураб. – Не привык я подолгу бездельничать.

– Вы там скажите жёнам, чтобы в дорогу еды собрали, – напомнил Ким. – И курева побольше – от волнения тянет.

– Насчёт этого у меня проблем не будет, – довольно сказал Сакварелидзе.

– Его жена бесподобно готовит. Я имел счастье убедиться! – подтвердил и Додонов. – За всю жизнь так не наедался. Моя-то, надо сказать, больше говорит о всяких разносолах, чем на самом деле старается. Закатки – куда ни шло, а уж что посложнее… Не дано, как говорится.

– Только вы не очень-то рассказывайте Арине, куда собираетесь, – предупредил Ншан. – Митя, и ты с Таней своей не делись. Женщины всё-таки, языки без костей. Сами не заметят, как соскочит. Я не сомневаюсь в их чувствах к вам, но надо соблюдать меры предосторожности.

– Ca ira! – уверенно сказал Дмитрий. – Расходимся?

– Давайте в разные стороны, – приказал Ншан. – Старайтесь нигде не застрять, а то сейчас это легко. Отдохните хорошенько перед тем, как идти на дело. Головы у всех должны быть свежими.

– И руки чтобы без тремора! – добавил Зураб.

– Без чего? – не понял Рафик.

– Без дрожи, – перевёл Стеличек. – Зураб от своей любимой жены набрался – она ведь врач.

– Лишние знания никогда не помешают, – миролюбиво сказал Сакварелидзе и первым растворился в толпе.

* * *

– Ты можешь связно сказать, куда направляешься?! – раздражённо спросила Арина, засовывая в полиэтиленовый пакет снедь и термос с кофе.

Свёрток получился внушительный, потому что предназначался для двоих – самого Зураба и Додонова. Сакварелидзе, в дорогом спортивном костюме и кроссовках, подошёл к жене сзади и обнял её, но Арина вырвалась.

– Кто тебя знает? Может, ты с бабой на пикник собрался, а еду вам готовлю! – Она выразительно оглядела мужа. – В таком виде на службу не ходят. Ты бы ещё в банных шлёпанцах поехал и в халате! Про всё остальное можно было бы мне и рассказать. В конце концов, я не дурочка. Давно знаю, чем ты занимаешься…