Женщины, которые любят слишком сильно. Если для вас «любить» означает «страдать», эта книга изменит вашу жизнь - Робин Норвуд

Мы стали встречаться, и очень скоро между нами завязались серьезные отношения. Я думал, что Нэнси хочет избавить меня от боли. Она действительно старалась, это точно. Я даже переехал к ней. Она постоянно готовила блюда с низким содержанием холестерина и следила, чтобы я правильно питался. Даже завтраки мне делала, чтобы я брал их с собой на работу. Но хотя теперь в моем рационе не было ничего, что даже отдаленно бы напоминало те продукты, которые я поглощал раньше, сидя один перед телевизором, я не худел. Мой вес застыл на одном уровне: ни туда, ни сюда. Сказать по правде, Нэнси отдавала борьбе с моим весом гораздо больше сил, чем я сам. Мы оба вели себя так, будто это был ее проект, ее обязанность, – сделать так, чтобы мне стало лучше.

Вообще-то, скорее всего, у меня такой обмен веществ: чтобы эффективно сжигать калории, необходимо прилагать массу физических усилий, а я почти совсем не двигался. Нэнси любила играть в гольф, и я немного играл с ней, но это была не моя игра.

Мы прожили вместе уж восемь месяцев, когда дела привели меня в Эванстон, мой родной город. И, конечно же, пробыв там два дня, я встретил пару школьных приятелей. Я стеснялся своего вида и не хотел ни с кем встречаться, но это были мои старые друзья, и нам было о чем поговорить. Они удивились, услышав о моем разводе. Жена моя тоже была родом из этого города. Так или иначе, приятели уговорили меня сыграть сет в теннис. Они оба играли и знали, что я еще со школы был заядлым теннисистом. Я боялся, что не продержусь и гейма, и признался им в этом, но они меня уломали.

Какое же это было удовольствие – снова выйти на корт! Даже несмотря на то, что лишние килограммы существенно меня тормозили, и я не выиграл ни одного гейма… Я пообещал, что через год приеду и обставлю их обоих.

Когда я вернулся домой, Нэнси сказала, что побывала на замечательном семинаре по правильному питанию и хочет опробовать на мне все новинки, о которых там узнала. Но я сказал «нет» – сначала попробую справиться сам.

Мы с Нэнси никогда не ссорились. Конечно, она очень надо мной тряслась и постоянно меня пилила, чтобы я больше думал о своем здоровье, но цапаться мы начали после того, как я снова стал играть в теннис. Я играл днем, так что это никак не сказывалось на времени, которое мы проводили вместе, но что-то между нами разладилось.

Нэнси – женщина привлекательная и младше меня лет на восемь. Поэтому, начав заниматься собой, я думал, что мы заживем еще лучше, потому что она сможет мной гордиться. Бог свидетель, я сам стал о себе лучшего мнения. Но не тут-то было. Она стала жаловаться, что я уже не такой, как раньше, и наконец попросила меня съехать. К тому времени я весил всего на три килограмма больше, чем до развода. А я-то думал, что мы в конце концов поженимся. Но после того как я похудел, все стало не так, как раньше, тут она была права.

Тяга Тайлера к Нэнси

Тайлер – мужчина с довольно выраженной склонностью к зависимости, которая усугубилась из-за кризиса, вызванного разводом. Его почти сознательное саморазрушение, рассчитанное на то, чтобы пробудить жалость и сочувствие бывшей жены, не достигло цели, но зато привлекло слишком любящую женщину, которая сделала своей главной задачей заботу о благополучии другого. Основой их обоюдного влечения стали его беспомощность и боль и ее стремление помочь.

Когда брак Тайлера распался, он остро переживал уход жены и чувствовал себя отверженным. В этом незавидном состоянии, знакомом всем, кто переживал муки расставания, его привлекла не столько личность Нэнси, сколько ее роль сестры милосердия и целительницы и перспектива избавиться от страдания, которую она, казалось бы, обещала.

На смену перееданию, которым Тайлер старался заполнить пустоту и компенсировать потерю, теперь пришла неусыпная забота Нэнси, создававшей ощущение эмоциональной защищенности и лелеявшей его раненое самолюбие.

Но потребность находиться в центре внимания Нэнси была для Тайлера не постоянным, а лишь временным этапом процесса исцеления. Когда же время, как всегда, сотворило чудо и «зацикленность» на собственных проблемах, а с ней и жалость к себе, уступили место более здоровому самоутверждению, слишком назойливая опека Нэнси, приносившая когда-то утешение, стала обузой. В отличие от Тайлера, чья зависимость возросла лишь на время, ее потребность быть нужной была не временным этапом, а одной из главных черт личности и, можно сказать, единственной основой ее взаимодействия с мужчиной. Хотя Тайлер, даже оправившись от потрясения, которым стал для него развод, оставался бы достаточно зависимым партнером, глубина его потребности в опеке не могла сравниться с глубиной ее потребности устраивать и контролировать жизнь другого. На самом деле его здоровье, на благо которого Нэнси, казалось бы, неустанно трудилась, положило конец их союзу.

БАРТ: тридцать шесть лет, бывший администратор, страдает алкоголизмом с четырнадцати лет. Два года не пьет.

Я уже почти год как развелся и жил один. И тут я встретил Риту. Она была длинноногая, темноглазая и походила на хиппи. Сначала мы с ней часто ловили кайф вместе. Денег у меня оставалось еще порядочно, и какое-то время мы прекрасно проводили время. Но знаете, Рита никогда не была настоящей девчонкой-хиппи. У нее было слишком развито чувство ответственности, чтобы заходить слишком далеко. Она могла забить со мной «косяк», но приличное бостонское прошлое всегда было написано у нее на лбу. Даже в квартире у нее всегда царил порядок. С ней я чувствовал себя надежно, как будто знал, что она не позволит мне пуститься во все тяжкие.

В первый наш вечер мы отлично пообедали в городе, а потом вернулись к ней домой. Я изрядно перебрал и, наверное, вырубился. Во всяком случае, проснулся я у нее на диване, укрытый красивым мягким одеялом, голова моя покоилась на душистой подушке, и у меня возникло такое чувство, будто я вернулся домой, в такую, знаете ли, тихую гавань. Рита умела управляться с алкоголиками. Ее отец, банкир, умер от этой болезни. В общем, через несколько недель я переехал к ней и следующую пару лет занимался всякими сомнительными махинациями, пока не потерял все.

Месяцев через шесть нашей совместной жизни она полностью отказалась от наркотиков. Наверное, решила, что пора брать ситуацию в свои руки, потому что я себя совсем не контролировал. Тем временем мы успели пожениться. Вот тогда я струхнул по-настоящему. У меня появилась новая ответственность, а я за себя-то не умел отвечать. Вдобавок именно тогда все мои денежки ухнули. Я не мог держать себя в форме, потому что пил с утра до вечера. Рита не знала, насколько все ужасно. Утром я говорил ей, что иду на деловую встречу, а сам уезжал на своем «мерседесе» на берег и пил. В конце концов мои дела окончательно расстроились, и я задолжал всем в нашем городе. У меня не было ни малейшего представления, что делать дальше.

Я решил заехать куда-нибудь подальше и покончить с собой, инсценировав автокатастрофу. Но Рита поехала за мной, разыскала в какой-то дрянной гостинице и отвезла домой. Хотя денег у нас не осталось, она все же поместила меня в больницу, где лечили от алкоголизма. Смешно, но я не испытывал к ней никакой благодарности. Я был зол, смущен и очень напуган, а когда бросил пить, весь первый год совсем ее не хотел. Я и сейчас не знаю, справимся ли мы с этим, но время идет, и становится немного легче.