Дети нашей улицы - Нагиб Махфуз

— Вы…

— Послушай, Габаль! У страха глаза велики. Змея, и та жалит, только если ее напутать.

Заглаживая свою неправоту, Габаль произнес:

— Вы придумываете то, чего на самом деле нет.

— Ты знаешь, что я говорю все как есть, бывший помощник управляющего!

Из глубины дома донесся голос, который громко позвал:

— Саида! Иди сюда!

Сердце Габаля тотчас затрепетало. Эта воркующая голубка в змеином логове, она по простоте души вступилась за него и дала ему надежду сорвать листочек с дерева счастья.

— Уже с раннего утра работает, — сказал аль-Балкыти о Шафике. — Девочки ходят за водой и бобами, чтобы накормить старого родителя. Они собирают его на работу, чтобы он смог добыть кусок хлеба для себя и для них.

Габаль терзался, он чувствовал себя членом этой семьи. Наконец он не выдержал и открыл свою душу, полагаясь на провидение:

— Уважаемый! Я расскажу вам свою историю.

Аль-Балкыти улыбнулся и стал активнее разминать ноги.

— Я убийца, — начал Габаль. — Вы правы. Но это не простая история.

И Габаль все ему рассказал. Когда он закончил, мужчина воскликнул:

— Ох уж эти мучители! А ты — благородный человек. Я в тебе не обманулся.

С гордостью выпрямив спину, он добавил:

— Ты имеешь право узнать. Я отвечу тебе откровенностью на откровенность. Знай, я тоже родом с улицы аль-Габаляуи.

— Вы?!

— Да. В молодости я сбежал оттуда из-за несправедливости!

Не оправившись от удивления Габаль сказал:

— Они проклятье нашей улицы.

— Да. Но мы не можем забыть, что она наша, как бы они ни старались. Вот поэтому ты мне сразу понравился, как только сказал, что ты с улицы аль-Габаляуи.

— А из какого вы квартала?

— Из квартала Хамданов.

— Не может быть!

— Не удивляйся ничему в этом мире. Но это давняя история. Никто теперь обо мне ничего не знает, даже Тамархенна, хотя она мне родственница.

— Я знаю эту смелую женщину. Но кто же был твоим врагом? Не Заклат ли?

— В те времена он контролировал всего один квартал.

— Сегодня он источник зла для всей улицы!

— Будь проклято это прошлое! — сказал аль-Балкыти и добавил с намеком: — Подумай лучше о своем будущем! Повторяю тебе еще раз: ты как нельзя лучше годишься в заклинатели змей. На юге отсюда, далеко от квартала, можно спокойно работать. В любом случае ни надсмотрщики, ни их доносчики здесь не появляются.

Конечно, Габаль ничего не знал о мастерстве заклинателя змей, но он ухватился за предложение аль-Балкыти как за возможность стать ближе этой семье. С явным удовлетворением он переспросил:

— Так вы считаете, я подойду?

С ловкостью акробата мужчина вскочил с кровати и встал перед Габалем. Из-под открывшегося ворота его галабеи виднелись седые волосы.

— Ты согласен! Я в тебе не разочаровался, — аль-Балкыти пожал ему руку. — Признаюсь, я полюбил тебя крепче своих змей.

Габаль рассмеялся как ребенок и вцепился ему в руку, чтобы он не ушел. В порыве чувств Габаль заявил:

— Уважаемый! Габаль хочет породниться с вами.

Красные глаза аль-Балкыти засияли.

— Серьезно?! — спросил он.

— Да. Клянусь небесами.

У аль-Балкыти вырвался короткий смешок:

— Я все спрашивал себя, когда же ты решишься меня огорошить? Да, Габаль, я не дурак. Но ты человек, которому я могу доверить свою дочь. Тебе повезло, Саида — прекрасная девушка, пошла в покойницу-мать.

Радостная улыбка спала с лица Габаля, словно лепестки со свежего цветка, на лице его отразилось замешательство. Он испугался, что упустит свою мечту, которую уже держал было в руках.

— Но… — пробормотал он.

Аль-Балкыти расхохотался:

— Но ты просишь руки Шафики! Знаю, сынок! Понял по твоим глазам, разговорам дочери и поведению змей. Не обижайся! Такие уж фокусы у нас, заклинателей.

Габаль с облегчением выдохнул и почувствовал, как спокойствие и удовлетворение вернулись в его сердце. Грудь распирало от счастья, восторга и решимости начать жизнь с чистого листа. Он был готов уже забыть любимый дом, господина управляющего и уже не боялся того, что ожидало его в будущем. Прошлое он отгородил от себя плотной ширмой, чтобы все несчастья и боль, в том числе и утрату материнской ласки, поглотило забытье.

В полдень раздался радостный крик Саиды, разнесший счастливую весть по соседним кварталам.

Весь рынок аль-Мукаттама стал свидетелем свадьбы Габаля.

Аль-Балкыти ворчал:

— Не пристало мужчине вести образ жизни, как у петуха или кролика. Ты до сих пор ничему не научился, а между тем деньги у тебя кончаются!

Они сидели на меховой подстилке у входа в дом. Габаль вытянул ноги на горячем от солнца песке, глаза его выражали умиротворение и блаженство. Он повернулся к тестю и с улыбкой проговорил:

— Наш праотец Адхам до самой смерти мечтал о легкой и праздной жизни в саду, где поют птицы!

Громко рассмеявшись, Аль-Балкыти позвал дочь:

— Шафика! Образумь своего муженька, пока лень его не сгубила!

На пороге появилась Шафика, державшая в руках блюдо, на котором перебирала чечевицу. Голова ее была покрыта пурпурным платком, оттеняющим свежесть лица. Не отрывая глаз от блюда, она спросила:

— В чем дело, отец?

— У него в жизни две мечты — как бы угодить тебе и не работать.

— Как же можно мне угодить, заморив меня голодом? — фыркнула она.

— В этом весь фокус! — ответил Габаль.

Толкнув его в бок, Аль-Балкыти сказал:

— Не отзывайся так презрительно о труднейшей из профессий! Как ты спрячешь яйцо в кармане у одного зеваки, а вытащишь у второго, стоявшего в том же ряду с другой стороны? Как превратишь шарик в цыпленка? Как заставишь змею танцевать?

Светясь от счастья, Шафика сказала:

— Так научи его, отец! Он только и умеет, что сидеть в мягком кресле в кабинете управляющего.

Аль-Балкыти поднялся со словами:

— Пришло время браться за работу, — и вошел в дом.

Габаль с восхищением посмотрел на жену:

— Ты во сто крат прекраснее жены Заклата! Однако она весь день нежится на диване, а вечер проводит в саду, вдыхая цветочные ароматы и слушая журчание ручейка.

Шафика ответила горькой усмешкой:

— Такая жизнь для того, кто живет за счет других.